— Грача.
— Мы не знаем, где он.
— А кто знает?
— Никто.
— Мальчики, вы, должно быть, просто меня недооцениваете или не уяснили всей серьезности ситуации, в которую попали. Я пришла сюда, чтобы умереть.
Братки переглянулись и уставились на меня.
— Послушай, а почему ты решила умереть именно за нашим столиком? — осторожно поинтересовался один.
— А мне ваш больше всего приглянулся.
— Может, тебе лучше пересесть за соседний?
— Нет уж, спасибо. Я хочу именно за вашим. Ну что, братва, ваше время вышло. Вы не оставили себе ни малейшего шанса, чтобы выжить. Я взрываю всех на хрен!
— Подожди! — заорали бандиты в один голос, да так сильно, что обернулись посетители, отдыхающие за соседними столиками.
— Так где Грач?
— Ей-богу, никто не знает, — затараторили они, перебивая друг друга. — Он как сквозь землю провалился. Никто не может найти. Исчез, понимаешь?
— Не понимаю. Вы что, козлы, вздумали мне мозги конопатить?!
— Да никто тебе ничего не конопатит. Короче, Грач какую-то бабу похитил, держал ее у себя, а вчера ее мертвой нашли.
— Что?!
— Мертвой нашли эту бабу.
— Как мертвой?
— Обыкновенно. Шея у нее была перерезана, и на теле около сорока ножевых ранений. Родители этой бабы какие-то ученые. Они здесь всю милицию на уши подняли. Сегодня в клуб уже три наезда было. То милиция, то ОМОН, то опять менты. Все Грача ищут. Уже полкабака допрашивали, а он где-то отсиживается. Сбежал, короче.
— А зачем он ее убил? Я же все узнала, что он хотел?!
— Пацаны говорят, кто его видел, что Грач утверждает, что не убивал ее.
— А сбежал тогда зачем?! Кроме Грача, некому.
— Больше мы ничего не знаем. Если увидим Грача, то передадим, что его ищет девушка. Как тебя зовут?
— Что?
— Как тебя зовут?
Но я уже ничего не слышала и не хотела ничего слышать. Я встала из-за стола и пошла к выходу, оставив гранаты на столике. Братки глянули мне вслед, и один из них, тяжело вздохнув, рассовал гранаты по своим карманам. Затем произнес:
— Сумасшедшая, — и рассмеялся.
Я вышла из клуба и стала ловить машину, чтобы доехать до Златки, вернее, до ее дома. Через секунду машина остановилась. Сев на заднее сиденье, я закурила.
В тот момент я еще не могла плакать. Просто не было слез. Я еще не верила, просто не верила, не хотела и не могла поверить! А где-то там, в глубине души, надеялась на лучшее.
Наконец появились первые слезы. Сколько их еще будет, я не знала. Какая-то жуткая душевная пустота. Нет ни страха, ни чувств, ни эмоций… Тело как будто не мое. А вдруг это ошибка? Может, братушки придумали эту историю? Вдруг Грач решил меня попугать?
Тогда я еще не имела понятия, что значит потерять близкого человека. Насколько это больно и тяжело, горько и обидно…
Позвонив в квартиру, я почувствовала, как трясутся ноги и кружится голова. Мне показалось, что дверь не открывали целую вечность. Наконец она открылась, и передо мной появилась женщина в черном платке и темном платье. Я узнала ее не сразу и, только приглядевшись, поняла, что это тетя Нина. Она постарела и очень сильно сдала. Эта некогда сногсшибательная женщина стала похожа на старенькую, сгорбившуюся бабушку. Она посмотрела на меня каким-то задурманенным взглядом и еле слышно сказала:
— Проходи, Валечка, посмотрим Златкины фотографии.
Я прошла внутрь. Зеркала, аппаратура, шкафы — все было завешено простынями. Гнусный тяжелый запах. Это запах смерти. Здесь витает Златкина душа. Смерть пахнет по-особому. Запах смерти, беды и слез…
— А Златка где?
Я еще не могла поверить в происходящее. Мне казалось, что еще секунда — и откроется дверь Златкиной комнаты. Оттуда выйдет моя подружка, улыбнется и обнимет меня за плечи. И только ответ Златкиной матери заставил меня поверить в происходящее.
— В морге, Валечка. Завтра привезут. Завтра пусть она дома полежит, а послезавтра похороним. Я вот все переживаю, как она там сегодня, ведь там так холодно, а ее увезли в легкой блузочке. Замерзла, наверное, моя доченька. Хотела ей кофту отвезти, да боюсь, не доеду. Меня врач каждый час колет. Сердце плохое стало.
— Где холодно, теть Нин? — не поняла я.
— В морге, Валечка.
До меня наконец дошло, что эта женщина и сама не ведает, что говорит.
— Валенька, а давай я тебе кофточку дам… Отвези Златке… Заставь, чтобы врач на нее надел кофточку.
— Да как же он наденет? Зачем, она же умерла?
— Все равно, Валечка, там очень холодно. Она у нас холода боится. Только бы ночь эта быстрее прошла, а завтра мы ее помоем, накрасим, красиво оденем.
Я подошла к двери Златкиной комнаты и открыла ее. Все как раньше. Ни единого изменения. Огромная картина на стене, где запечатлены мы вместе, бегущие по пляжу. Это было ровно три года назад, когда мы отдыхали на Кипре. Нас рисовал местный художник. На столе куча вырезок из газет, статьи, записные книжки. На стуле небрежно брошены коротенькие шорты и топик, в которых Златуля бегала по утрам. Не хватает только самой Златки.
Я сползла на пол и зарыдала. До меня наконец дошло, что Златки больше нет, словно и никогда не было. В комнату вошла тетя Нина и села рядом. В руках она держала стакан водки.
— На, Валенька, выпей, полегче будет.
Взяв стакан, я осушила его до дна.
— Внуков так мы с отцом и не дождались… — вздохнула она. — Давай посмотрим ее фотографии.
Тетя Нина открыла альбом и стала показывать мне фотокарточки маленькой Златки.
— Теть Нин, а кто ее?
— Кирилл Грачев. Намучил ее, бедненькую, перед смертью. Ножом всю истыкал. Горло так сильно порезал, что голова почти отвалилась. Она натерпелась, моя доченька. Ее нашли у него на квартире, вернее, на той, которую он снимает. К кровати была привязана. Вены все исколоты. Наркотиками колол, зверь, а не человек…
— Его нашли?
— Ищут. Как сквозь землю провалился. Даже если найдут, Златоньку-то все равно не вернуть.
Стон вырвался из моей груди.
Тетя Нина обняла меня и тихо сказала:
— Поплачь, Валенька, легче будет. Я уже столько выплакала, а слезы все равно не заканчиваются.
Она сходила на кухню и принесла мне второй стакан водки. Я выпила его, не закусывая и не чувствуя горечи. Неожиданно в комнате распахнулось окно. Ставни ударилось о стену с такой силой, что посыпались стекла. Я подбежала к окну и выглянула во двор, там никого не было.
— Что это?
— Ничего, Валенька, это Золотинкина душа по комнатам бродит. Злится на нас. — Тетя Нина подошла к окну: — Заходи, доча, не злись, нам без тебя очень плохо. На, выпей с нами. — Она поставила на подоконник стакан водки с куском черного хлеба.
