— С возвращением, — сказал кто-то. — Как себя чувствуешь?
— Нормально. Где я?
— В палате интенсивной терапии.
— Выкарабкалась, — погладил меня по плечу мужчина с бородкой. — Надо супруга твоего обрадовать.
— Кого? — прошелестела я.
— Супруга. В коридоре сидит. Уже какой день не можем домой отправить. Говорит, пока в себя не придет, не уйду.
Я посмотрела на дверь и увидела переминающегося с ноги на ногу Валентина. Наконец нас оставили одних. Он сел на краешек кровати.
— Привет, — сказала я.
— Привет, — улыбнулся он.
— Что произошло?
— Да уж — произошло! Ты врезалась в столб на сумасшедшей скорости.
— Понятно.
— Ты извини, что я представился твоим супругом. Если бы сказал, что просто знакомый, выперли бы в первый же день. Ты не обиделась?
— Нет.
— Как себя чувствуешь?
— Хреново. Кстати, сколько я здесь?
— Ровно пять дней.
— Значит, Златку похоронили?
— Да.
— Я так и не увидела ее…
— Может, это и к лучшему. Ты будешь помнить ее только живой.
— Ты был на похоронах?
— Был. Положил венок с надписью: «Любимой подруге. Помню. Люблю. Скорблю. Валя».
— Спасибо. Народу много было?
— Очень. В основном молодежь, друзья, однокурсники. Весь ваш курс собрался. Приехали даже те, кого судьба забросила далеко от Москвы.
— А ты там в качестве кого был?
— Просто сам по себе. Ты же не смогла. Я как бы за тебя.
— Спасибо, — я всхлипнула и взяла Валентина за руку.
Он поднес мою руку к губам и прошептал:
— Ты же очень сильная. Ты должна это пережить.
— Боюсь, не получится.
— Ты ошибаешься.
— Знаешь, все началось с той кошмарной ночи. Если бы я только могла предвидеть, что все так получится.
— Какая ночь?
— Та самая ночь, когда мы рванули со Златкой в Питер. Мы подобрали гаишника. А затем нашли его в лесу убитым. Если бы я только могла представить тогда, что та ночь окажется роковой, то никогда в жизни не остановила бы машину на том посту ГИБДД. С той самой ночи нас стали преследовать кошмары, объяснения которым мы так и не нашли.
Я рассказала Валентину нашу историю. О знакомстве Златки с Грачом, о человеке за шторкой в «Академ-клубе», о трупе, подброшенном мне на дачу… Когда я закончила, Валентин продолжал молчать, не отводя от меня глаз.
— В чем дело? Тебе не интересно?
— Очень даже любопытно. Только ты мне не поведала о главном. Что с паханом?
— В смысле?
— Ты засветилась в доме?
— Да, видеокамера меня сняла. Я нашла тайник, а он, увы, теперь больше никому не нужен.
— Пахан тебя ищет.
— Если ищет, значит, найдет.
— Я в этом не сомневаюсь. У твоего подъезда дежурят его люди.
— Значит, домой я больше не попаду.
— Скорее всего, так. Парня, который открыл тебе ворота, убили на следующий день.
— Как?!
— Элементарно. Просто на следующий день с ним произошел несчастный случай.
— Сумасшествие какое-то…
— Пахан с ним не стал церемониться.
— Он был совсем еще ребенок, — вздохнула я.
— Следующая на очереди ты. Тебе опасно здесь долго оставаться.
— Я понимаю, но никуда в таком состоянии не смогу двинуться. А теперь скажи, что у меня со здоровьем?
— Со здоровьем проблем хватает. Послушай меня внимательно. Давай я вывезу тебя из Москвы и положу в другую клинику, например, в Калуге, под другой фамилией. Не сегодня, так завтра пахан тебя здесь найдет. Ты согласна?
— Согласна. Послушай, Валентин, а тебе-то зачем это надо?
— Я и сам не знаю, просто хочу тебе помочь.
— Спасибо.
— Сегодня вечером, когда в отделении останется только дежурный врач, я заберу тебя. Поедем в Калугу. Конечно, этот переезд не очень полезен для тебя, но это все же лучше, чем встреча с паханом.
Когда Валентин ушел, мне вдруг подумалось, что не такой он уж и страшный, а очень даже симпатичный. Мужчина и должен быть чуть симпатичнее обезьяны. Никакой он не горилла, просто крупный человек. Жалко, что у него есть невеста. И почему я не захотела быть его женщиной?
Перед глазами опять предстала Златка. Чтобы подумать о возмездии, нужно в первую очередь встать на ноги. Когда наконец я смогу это сделать, тогда, Грач, берегись! Я придумаю тебе самую страшную смерть на свете, можешь не сомневаться!
Вечером Валентин приехал, как и обещал. Устроив меня на заднем сиденье машины, он взял курс на Калугу.
— А почему именно в Калугу? — поинтересовалась я.
— У меня там живет тетка. Я неплохо знаю этот город.
— Никогда не была в Калуге.
— Это не удивительно.
— Почему?
— Ты же у нас москвичка.
— С чего ты взял?! Я, между прочим, родом из такой дыры, что тебе и не снилось!
— Надо же… Не думал, что в провинции встречаются такие вот дамочки.
— Они только в провинции и рождаются, — засмеялась я. — Коренные москвичи — народ пассивный, а нас жизнь заставляет бороться за место под солнцем.
— Валя, я не хотел тебе говорить, но ты должна знать… Только обещай, что не будешь плакать, тебе нельзя.
Я вздохнула:
— Говори.
— Златкина мать выбросилась с восьмого этажа.
— Как?
— Сегодня в «Криминальных новостях» показывали. Приехала на работу в лабораторию… Вышла на балкон и бросилась вниз… Я как фамилию услышал, так сразу понял, что это она.
— А может быть, ей кто-нибудь в этом помог?
— Нет. Чистое самоубийство.
— С чего ты взял?
— По телевизору сказали.
— Никогда не верь тому, что печатают в газетах и говорят по телику.
— Почему?
— Потому что я говорю тебе это как профессиональный журналист. Знаешь, сколько я вранья в своих статьях опубликовала? Целую кучу!
— Ты что, и в самом деле считаешь, что ей помогли умереть?
— Я ничего не могу утверждать, но как версию принять можно.
— Да, но кому понадобилось ее сбрасывать? Да еще белым днем!
— Это только предположение. Она так сильно любила дочь, что, может, и в самом деле решилась с жизнью расстаться. Жалко. Понимаешь, она была очень компетентным ученым. Я верила в нее. Мне всегда казалось, что именно Златкина мать разрешит проблему СПИДа.
Я не заметила, как уснула. Наверное, была слишком слаба, чтобы долго беседовать, и слишком возбуждена. Проснулась я оттого, что кто-то тряс мою руку.
— Валя, проснись, приехали. Два часа ночи. Давай, вылезай. У тетки заночуем, а утром я устрою тебя в больницу.
— А сейчас мы где?
— У теткиного дома.
Через пятнадцать минут я уже лежала в кровати, аккуратно застеленной теткой Валентина.
