мне не дотянуться.
— Ничего себе. Ты решила меня сегодня убить, Ханна? — тем временем, произносит он с заметной хрипотцой в голосе.
Узнаю этот тембр. Да он возбуждён, чёрт возьми! Выглядываю через бортик, и мои глаза машинально округляются.
«Не смотри. Не смотри», — шепчет внутренний голос.
Но мы никогда не могли найти общий язык с этим собеседником в моей голове. Поэтому продолжаю свою пытку и наблюдаю, как Брайан направляется в сторону спальни, в дверях которой стоит Ханна в эротическом наряде: на ней чёрный кружевной лифчик, какая-то тонкая полосочка, сужающаяся на лобке, и чулки с подвязками.
Своей спиной он перекрывает вид на происходящее перед ним, но звук расстёгивающейся ширинки звучит в воздухе подобно выстрелу без глушителя. Ханна начинает что-то шептать, а Брайан склоняется над ней и, запустив обе ладони в её волосы, жёстко целует. Вижу, как ладони девушки обхватывают его зад, слышу, как она громко стонет, вынуждая меня, наконец, отвернуться и заткнуть уши пальцами.
Крепко зажмуриваюсь, пытаясь прогнать из своей головы эти омерзительные звуки. Мне становится нечем дышать. На моём горле будто кто-то затягивает невидимую верёвку, которая с каждой секундой превращается в тугой нераспутываемый узел из чёрной ревности и отчаяния.
Заслужила ли я подобное обращение с его стороны? Однозначно, нет. Если он спас меня, только чтобы изводить бесконечными унижениями, лучше бы этого не делал. Та ошибка, которую я совершила в силу своей юности и глупости, не должна иметь такую цену.
Спустя целую вечность я начинаю дрожать от долгого пребывания в воде, и это выводит меня из кошмарного забвения. Даже не заметила, что все эти минуты плакала, в очередной раз выпустив на волю ту слабачку, которая родилась восемь лет назад. Мне казалось, что я смогла её перебороть. Я думала, что научилась жить без него.
Поворачиваю лицо в их сторону, но наталкиваюсь на пустоту. Они зашли внутрь. Об этом говорит приглушённая музыка несмотря на то, что в окнах спальни темно. Наверное, они задвинули ночные шторы, чтобы я не смотрела их взрослое кино.
Что ж, ладно. Я поняла тебя, Брайан. С этой минуты я вправе считать, что отбыла своё наказание в тюрьме строгого режима, и я полностью искупила свою вину. Больше не позволю вытирать об себя ноги.
Воспылав злостью, вылезаю из бассейна, намеренно оставляя в нём свои тряпки, и уверенной походкой отправляюсь в дом через другой вход. Голышом, разумеется. Они всё равно слишком заняты друг другом, чтобы меня заметить.
Брайан
Утро бывает недобрым, даже когда оно начинается с приставаний Ханны. А всё дело в том, что я ни хрена не выспался, как планировал. И дело отнюдь не в бессоннице, которой теперь я был бы даже рад. Проснулся я посреди ночи от того, что кончил прямо во сне. Подобного фиаско со мной не было с подросткового возраста, когда я впервые узнал, что такое «поллюция».
То, что я вытворял в своей виртуальной реальности, даже с натяжкой нельзя назвать сексом. Это было жёсткое, разнузданное и чертовски опьяняющее безумие в позах, которым позавидовали бы самые опытные эквилибристы. Мне никогда не снились такие реальные сны. Я чувствовал ладонями бархат её кожи, ощущал вкус её тела, словно воочию слышал, как она возбуждающе стонет. Думаю, не стоит упоминать, что она — это моё кареглазое наваждение?
Стараясь не углубляться в причины своей осечки, принял душ и отправился в кабинет, проверить, чем занимается эта кудрявая нудистка. Она спала, снова сжавшись в комок, будто ей холодно, поэтому на фоне белых простыней казалась особенно крошечной.
Мне её не жаль, совсем не жаль.
Отмотал запись на несколько часов назад, обалдел от её расхаживаний в голом виде по моему дому, а потом взбесился от того, что снова чуть не спустил в пижамные штаны. Это что, б**дь, такое? Она снова меня сглазила, однозначно.
Теперь понятно, почему я назвал утро недобрым? Слово «злость» бегущей строкой пересекает всё моё тело. Надо что-то с этим делать. Куда делась годами выстроенная логика? Где хладнокровие, которое я уже считал своим вторым именем?
Вчера возле бассейна меня посетила безрассудная мысль трахнуть Ханну на одном из шезлонгов прямо на глазах Кассандры. Всеми фибрами хотел показать ей то место, которое теперь отведено для неё в моей жизни, но не смог. Более того, у меня даже в спальне не получилось осуществить задуманное. Пока моя любовница организовывала антураж для своего стриптиза, я позорно уснул. Сначала закрыл глаза, чтобы настроиться на нужный лад и развидеть сисястую русалку, вероломно вторгшуюся в моё личное пространство, а потом я и сам не заметил, как меня вырубило. Из-за недосыпа я отключился почти сразу, стоило положить голову на подушку.
Теперь я обязан реабилитироваться и как можно скорее. Как-то не по-мужски вышло. Да и обижать свою девушку не входило в мои планы. Несмотря на избалованность она неплохой человек, особенно, если учесть, что в шесть лет у неё на глазах убили мать, и она сумела сохранить здравый рассудок. У нас с ней гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд.
Сегодня обещают жару, как и положено середине июня, поэтому, после того как отвезу Ханну в её салон, планирую проваляться возле бассейна, который вчера опорочила кудрявая заноза. Вечером сяду на свой байк, чтобы погонять по пустым трассам и освежиться. По-моему, недурной план для выходного. А, да. Ещё Купер должен наведаться. Но это ненадолго. Он обычно даже порог дома не переступает. Слишком много чести для капо 13 в моём лице. Вообще, кроме дона и его дочери меня не особо жалуют в семье. Уж слишком быстро я поднялся по иерархической лестнице. Ну и плевать.
С этими мыслями вхожу в столовую, но ноги сами по себе врастают в пол при виде моей «домработницы», стоящей на коленях и что-то высматривающей под кухонным шкафом. На ней одно из платьев, которые я вчера оставил в пакете под дверью её комнаты. По идее, его простой фасон с белым воротником должен был придать его обладательнице скучный и невзрачный вид училки, но что-то с длиной я просчитался. В такой позе её попку едва-едва прикрывает тёмно-синяя ткань, но с воображением у меня никогда проблем не было. Всё скрытое от моих глаз я дорисовываю без труда и сам.
— Какого чёрта ты тут ползаешь? — негодую я по-испански, в очередной раз разозлившись своей реакции на её присутствие.
Кассандра испуганно выпрямляется, сдувая кудряшки
