— Что? — Карли, устремившаяся к шкафу, остановилась как вкопанная.
Сандра кивнула.
— Он просил передать, что заедет за тобой через полчаса. На мотоцикле, так что надень джинсы.
Сердце Карли забилось опять. На мгновение она испугалась, что снова стала жертвой его любимой шутки — поцеловать и убежать. В этом случае ему предстояло умереть медленной и мучительной смертью.
— Куда он уехал?
Карли снова направилась к шкафу, но уже не так быстро, выдвинула ящик и стала рыться в белье. К счастью, у нее еще оставались красивые вещи. Когда она в последний раз занималась сексом? Тысячу лет назад… Ее внимание привлек черный кружевной лифчик с низким вырезом. Где-то в ящике должны быть такие же трусики…
При мысли о том, что Мэтт увидит ее в этом белье, у Карли подогнулись колени. Когда он в последний раз видел ее раздетой, на Карли были белые хлопчатобумажные трусы. К счастью, тогда она была слишком плоскогрудой для лифчика, иначе тот был бы таким же белым, хлопчатобумажным и совершенно не сексуальным.
Таким же, какой была она сама.
— Ты уверена, что хочешь это знать? — спросила Сандра.
Карли была уверена в обратном, но все же кивнула.
— Похоже, его сестру подослала Шелби. Она ждала в машине. Сестра отозвала его в сторону и сказала об этом. Шериф спустился поговорить с ней. Через несколько минут он позвонил по сотовому телефону и сказал, что отвезет эту женщину домой и сразу вернется за тобой.
Карли сжала трусики в кулаке, но поняла это лишь тогда, когда опустила взгляд. Она боялась признаться даже себе самой, до какой степени ей не понравилась мысль о том, что Мэтт уехал с Шелби. Карли вспомнила, как там, на крыше, Мэтт спрашивал, не ревнует ли она.
Если бы она ответила честно, то сказала бы «да». Но тот приступ ревности не шел ни в какое сравнение с тем, что она испытывала сейчас.
— Знаешь, шериф действительно красавчик, а Антонио считает его хорошим парнем, — тревожно сказала Сандра, когда Карли невидящим взглядом уставилась на скомканные в руке трусики. — Но я бы на твоем месте трижды подумала. У него репутация сердцееда. Антонио говорит, что он меняет подружек как перчатки, потому что терпеть не может прочных связей. Знаешь, по знаку Зодиака он Скорпион — я спросила Антонио, когда у шерифа день рождения, — а Скорпионы очень сексуальны. Впрочем, это и так видно. Если ты хочешь всего-навсего поразвлечься, это замечательно. Но ты только-только начала приходить в себя, и это делает тебя очень уязвимой. Милая, мне сдается, что ты готова сделать ужасную глупость и влюбиться.
Сандра утешала, советовала, ругала и горевала вместе с Карли во время бракоразводного процесса. Она знала, как больно было подруге, и Карли не сомневалась, что ее предупреждение идет от чистого сердца. К словам Сандры стоило прислушаться. Поэтому Карли сделала глубокий вдох и снова обдумала свои чувства. Неужели она действительно готова влюбиться в Мэтта? Господи, как смешно…
Карли повернулась, прислонилась спиной к шкафу и посмотрела Сандре в глаза.
— Вообще-то, — мрачно сказала она, — я была влюблена в него почти всю свою жизнь.
— Плохо. — На лице Сандры отразилось сочувствие. — Очень плохо. Хочешь, чтобы тебе снова плюнули в душу? Кстати, что ты собираешься делать?
— Не знаю, — задумчиво ответила Карли. — Если он…
— Сандра! Карли! — Через пару секунд Карли поняла, что это кричит Антонио. Ошибиться было невозможно: что-то случилось. Карли и Сандра обменялись тревожными взглядами. Карли оттолкнулась от шкафа, Сандра вскочила с кровати. — Скорее спускайтесь! С собакой творится что-то неладное!
Через час с лишним Карли, Сандра, Эрин, Антонио и Майк вышли из смотровой ветеринара в приемную. Яркий свет люминесцентных ламп и кондиционер создавали впечатление, что в помещении смертельно холодно. В воздухе стояла тошнотворная смесь запахов лекарств, антисептика, мочи и страха. Карли, дрожавшая в рубашке с короткими рукавами и джинсах, обхватила себя руками и растирала плечи в тщетной попытке согреться. Она чувствовала себя измученной, подавленной и удрученной. Видеть страдания Энни было выше ее сил.
— Эй! — окликнул ее Мэтт.
Он стоял за запертой стеклянной дверью и заглядывал внутрь. Карли подошла к двери и начала возиться с замком. Антонио пришлось протянуть сзади руку и открыть замок самому, потому что у Карли не слушались пальцы. Казалось, она находилась под водой, видя и ощущая окружающее сквозь туманную рябь.
Мэтт толчком открыл дверь, увидел лицо Карли и привлек ее к себе. Сильные и нежные руки крепко обняли ее. Напрочь забыв, почему следует остерегаться такой зависимости от него, она прижалась лбом к груди Мэтта, вцепилась в его рубашку и приникла к нему. Он был теплым, сильным и надежным, и это было так хорошо, что Карли и думать забыла, что на них смотрят и что ей следовало бы отстраниться. Это был Мэтт, и в его объятиях она чувствовала себя уютнее, чем где бы то ни было. Если бы у Карли оставались силы, это бы ее встревожило.
— Что случилось с собакой? — спросил Мэтт, обращаясь к окружающим, но ответила ему Карли. Она подняла лицо и посмотрела на Мэтта снизу вверх.
— Она отравилась. — Вспомнив испытание, которое выдержала Энни, Карли вздрогнула. Она все еще видела испуганные темные глаза корчившейся в траве собаки, молившие о помощи. Пришедшая в ужас Карли взяла ее на руки и побежала…
— Отравилась? Каким ядом? — резко спросил Мэтт.
— Каким угодно. Крысиным, гербицидом, даже антифризом, — ответил Антонио. — Барт… — Барт Линдси был местным ветеринаром. — Барт сказал, что узнает это, когда закончит анализы.
— Это был несчастный случай, верно? — нахмурившись, спросил Мэтт.
— Возможно. — Дверь между смотровой и приемной открылась, и ветеринар сам ответил на вопрос Мэтта.
Барт Линдси был маленьким круглолицым человеком в очках без оправы и круглым животом, слегка выдававшимся над ремнем. Его синий медицинский халат был расстегнут, седые волосы растрепаны; он выглядел помятым и усталым.
— Сказать точно нельзя, но едва ли это было что-нибудь другое… Рад тебя видеть, Мэтт. Жаль, что это случилось при таких обстоятельствах. Ты ведь помнишь моего брата Хайрама, верно? — Барт кивком указал на коренастого седого мужчину в брюках хаки и синем халате, который следом за ним вышел в приемную. — Хайрам был владельцем этой клиники, но продал ее мне двадцать лет назад и переехал в Мейкон. Он работал здесь, когда ты был ребенком.
— Конечно, я помню Хайрама, — кивнув, сказал Мэтт.
— Думаю, что это был обычный крысиный яд, — сказал Хайрам Линдси. — Симптомы классические.
