– Но в полёте Нджала может попытаться…
– Он будет в наручниках, – сказал Шеппард.
– Итак, – задумчиво подытожил министр, – можно сказать, что мы проиграли.
– А с нами и Нджала, – добавил Смит.
– Но не можем мы ничего не предпринимать, – возмутился министр, – Ну помните, как было с Херремой? Или историю со Спагетти-хаусом?
– Нет, – возразил Смит, – мотивы разные. Эбботт не собирается торговаться. Он убьёт его в любом случае. Независимо от того, выживет сам, или нет. Конечно, если будет возможность спастись, он ею воспользуется. Но выживание для него второстепно, приоритет – убийство.
– О, Господи.
– Мы имеем дело с сумасшедшим, а не с преступником, – объявил Шеппард.
– Блестящее объяснение, – восхитился Смит, – Животик как, не побаливает?
Беседу прервал человек, которого Контролер представил, как доктора Ростела, психиатра СИС, осматривавшего в своё время Эбботта. Был он маленьким, круглым, смуглым с типично еврейской внешностью.
– Можете вы что-нибудь сделать? – обратился к нему министр.
– Нет.
– Тогда зачем вы здесь?
– Меня просил Контролер.
– Вы можете нам помочь? – спросил Контролер.
– Не знаю.
– А что вы вообще знаете? – поинтересовался министр.
Ростел некоторое время с интересом разглядывал его, потом повернулся к Контролеру.
– Согласно нашим тестам, Эбботт – человек интеллигентный, энергичный, очень предусмотрительный, очень решительный. Идеальная кандидатура. Или почти идельная.
– Почти? – спросил министр.
– Я указывал, что он – человек высокоморальный. Тот, кто занимается этой работой, должен быть абсолютно аморален.
– Так, – теперь министр жаждал крови, – какого же чёрта вы выбрали именно его? Мы теперь из-за вас по уши в дерьме.
Контролер заговорил, тщательно подбирая слова:
– Мне не хотелось иметь дела с аморальным киллером, палящим без разбора и штабелями укладывающим некстати подвернувшихся прохожих. Даже если прохожие эти – только черномазые обезьяны.
– Послушайте, – министр стремительно заливался краской, – этот была только маленькая неудачная шутка, понимаете?
– В любом случае, Эбботт нбыл на голову выше остальных агентов, которых мы тестировали. Полагаю, он – лучший.
– Согласен, – присоединился Ростел, – я просто указывал, что при некоторых обстоятельствах его моральные качества могут оказаться недостатком.
– Именно поэтому нам пришлось замотивировать необходимость этой операции, – добавил Контролер.
– Я прямо слышу, – заметил Смит, – как Эбботт смеётся над нами.
– Если других вопросов нет, – сказал Ростел, – мне бы хотелось успеть на поезд.
– Скажите, вы можете предложить хоть один способ остановить его? – спросил министр.
– Только пулей. Спокойной ночи, джентльмены.
Когда доктор вышел, Смит вполголоса добавил:
– И спокойной ночи, Нджала.
– Вы хоть представляете, к каких масштабов международному инциденту приведёт это убийство? – осведомился министр, – Какое впечатление оно произведёт в Организации Африканского Единства и у всех этих нефтяных шейхов, какое воздействие окажет на ситуацию в Африке и на Ближнем Востоке?
– Я знаю одну страну Ближнего Востока, где впечатление будет чрезвычайно благоприятным, – заметил Смит, – она называется Израиль.
– Представляете, сколько голов полетит?
Честно говоря, все эти головы его не интересовали. Министра интересовала только одна голова – собственная.
– Всего один человек с пушкой, и мы ничего, совсем ничего не можем сделать!
Очень долгое молчание. Несогласных не было. Потом заговорил молчавший до сих пор Клиффорд:
– Его остановит только пуля. Так и тот человек сказал.
– Да, да, – нетерпеливо сказал министр, – расскажите что-нибудь новенькое.
– Шторы на окнах. Иногда они колеблются от сквозняка. И если я займу нужную точку наблюдения – например с одного из тех деревьев – то смогу на секунду увидеть его. А большего и не нужно.
Ещё более долгая пауза.
Первым заговорил Смит:
– Нам понадобился ещё один инцидент со стрельбой, да?
Бледное лицо Клиффорда было бесстрастно.
– Другие обстоятельства. Всё, что нужно – подождать, пока двинется штора и я смогу увидеть его.
– Это не совсем то же самое. Первое ещё не подразумевает второго.
– Согласен, но всё, что я вижу отсюда – штору, чуть колышущуюся под потолком. Может быть с того дерева удастся разглядеть всю комнату.
– Часть комнаты. Где его может и не быть.
– Согласен. Но так у меня есть хоть какой-то шанс увидеть его. Хоть какой-то.
– У нас осталось двадцать минут, – взял слово министр, – Даже если нам удастся протянуть время… В общем, я считаю, что попытаться стоит. Не стоит упускать ни малейшего шанса.
Он повернулся к Контролеру:
– Ваше мнение?
– Не знаю. Может и сработать.
– Шеппард?
– Это наш единственный шанс.
– Смит?
– Нет.
Ещё одна пауза.
– Ваши возражения?
– Слишком много неизвестных в этой формуле, как сказал когда-то Эбботт.
– Объясните.
– Если Клиффорд найдёт нужную позицию. Если штора двинется в нужный момент – когда Эбботт окажется на линии огня. И, в конце концов, если Клиффорд попадёт в него.
Клиффорд вскочил и впервые за вечер отвернулся от окна.
– Если я попаду? Если я попаду?
– О'кэй, допустим вы попадёте. Допустим. Но удастся ли вам вырубить его сразу? Другими словами, не убьёт ли он Нджалу уже после этого?
– Послушайте. После попадания из этой штуки хоть куда-нибудь – он будет не в том состоянии, чтобы убивать. Эти пули проделывают маленькое входное отверстие, но на выходе дают дыру с кулак. Попадёт даже в руку – всё равно уложит на месте.
– А у меня наготове будут полдюжины вооружённых людей, – добавил Шеппард, – которые ворвутся в комнату, как только услышат выстрел.
Смит кивнул.
– Великолепно. Просто великолепно. Всё превосходно.
– Кроме? – спросил Контролер.
– Не знаю. Кроме того, что ничего никогда не идёт по плану. Как говорится, благими намерениями…
– Фрэнк, – сказал Контролер, – речь теперь не идёт о гарантиях, речь только о шансах. Вот и всё. План Клиффорда даёт хоть какой-то шанс. Может, не очень большой. Но шанс. Есть идеи получше?
Фрэнк Смит вздохнул:
– Нет. Нет у меня идей. Господи, выпить бы.
– Занятно, – заметил Шеппард, – в моменты кризиса невротиков всегда тянет выпить.
– Да. Этим мы и отличаемся от извращенцев и полицейских. Могу я поговорить с ним?
