А женщина действительно выглядела славно. Саммер. Это имя шло ей гораздо больше, чем Розенкранц, и именно поэтому он предпочитал звать ее Розенкранц. Ее глаза, обрамленные густыми ресницами, были закрыты. Во сне она выглядела прекрасной, насытившейся и удовлетворенной, какой и должна выглядеть женщина после ночи любви. Было видно, что она забыла на время и про погоню, и про то, что они спасаются от смерти. Несмотря на все свои переживания, казалось, она спит на тончайших простынях великолепнейшей постели лучшего отеля страны.
Секс – прекрасное лекарство от стресса. Для себя Стив давно открыл это.
Но секс одновременно может быть и источником стресса. По крайней мере, в данном случае. Чем больше он смотрел на предмет своих желаний, тем сильнее нервничал.
Разумеется, выходом из положения было не смотреть на Саммер. Но как это сделать?
Обнаженная, она была сказочно хороша. Одна рука закинута за голову, другая, согнутая в локте, служила ей подушкой. Беззащитные белые подмышки так и манили прикоснуться к ним губами. Каким-то чудом Стиву удалось побороть это почти непреодолимое желание.
Ее каштановые волосы были рассыпаны над согнутой рукой, образуя ореол вокруг лица. Ноздри ее прямого носа слегка расширялись при вдохе. Рот – широкий, нежный, который умел так сладко целовать, – был полуоткрыт. Он захотел прижать к нему губы, но снова удержался.
Шелковистая кожа Саммер была в многочисленных ссадинах – с чувством вины Стив припоминал, как они появились. Каждую, прямо или косвенно, нанес ей он.
Ушибленные места скорее подчеркивали, чем нарушали молочную белизну ее кожи. Он знал, какой она была шелковистой на ощупь.
Отчаянно сопротивляясь желанию погладить Саммер, Стив сделал это мысленно. Теперь, когда его зрение совсем восстановилось, он мог по достоинству оценить совершенство ее чудесных женских форм. Роскошные – только это слово подходило к описанию аппетитной полноты ее грудей и округлости бедер, линии живота и талии, длины ее восхитительных ног.
Ступни у нее были маленькие. Стив являлся поклонником маленьких ступней.
Один ее вид сводил его с ума, так что ему пришлось сжать зубы, чтобы ничего не предпринять. Это было сверхтрудно, ведь она находилась в полной его власти. Он мог делать с ней все, что хотел. Ведь Саммер готова была выполнить любое его желание.
Так она ему сказала.
Пробормотав себе под нос проклятье, Колхаун поднялся и взял в руки трусы.
– Стив? – Его Немезида<Немезида – в греческой мифологии богиня возмездия, карающая за нарушение общественных и моральных норм.> сидела, моргая сонными глазами, все еще обнаженная, как младенец, но куда более соблазнительная. Она не предприняла ни малейшей попытки прикрыть свою наготу, наблюдая, как он натягивает на себя сначала трусы, а потом и шорты. Хотя Стив твердо решил не смотреть в ее сторону, одно воспоминание о ее сосках, подобных розам, о лобке цвета меха норки и о всех холмах и долинах между ними лишало его рассудка.
– Одевайся, – бросил он отрывисто. Ему не следовало вешать себе на шею бабу. Но какой у него был выбор? Никакого. Сознание этого, однако, не помогало. Быстро собрав ее разбросанные вещи, он сунул их ей в руки.
– Что-нибудь случилось? – спросила Саммер нерешительно и смущенно.
Ее голос, звучавший глубоким, сексуальным контральто (почему он раньше не замечал, насколько она сексуальна?), моментально пробудил в нем воспоминания о тех стонах, которые она издавала во время их близости.
Интересно, может ли член переломиться пополам? Стив боялся, что такое случится. Шорты были чересчур тесными. Повернувшись к ней спиной, он поправил ширинку, тщетно надеясь уменьшить давление, и затем потянулся за майкой.
– Нам надо спешить, – произнес Стив почти грубо, но ничего не мог с собой поделать. Идиотская ситуация. Ему вот-вот самым прискорбным образом укоротят жизнь, на шее у него болтливая баба со своей слюнявой шавкой, по пятам гонится целая свора нехороших парней, из-за каждого угла на него смотрит привидение, а все, о чем он в состоянии думать, – это лишь трахаться. Снова и снова.
С ней. С Саммер.
Черт бы побрал все это. Просто дурацкое положение!
– Так, значит, и ты один из них, – промолвил сексуальный голос с холодным презрением.
– Один из кого? – Стоя к ней все еще спиной, он обувал туфли.
– Один из этих «трах-бах-простите-мадам-мне-некогда».
– Что-что? – Слова Саммер задели Стива. Он обернулся, чтобы все-таки взглянуть на нее.
Саммер с пренебрежением смотрела на него, стоя на одном колене среди темной листвы деревьев и пурпурных цветов, выглядела сексуальней любой другой женщины, которую ему приходилось видеть.
– Мне следовало бы об этом догадаться, – сказала она, испепелив его взглядом, поднялась с земли и прошла мимо Стива царственной поступью.
Спазм сдавил его горло, а член пульсировал от желания. Стив проводил глазами ее спину, когда Саммер голышом направилась в лес. Ее роскошная задница покачивалась из стороны в сторону, спина оставалась царственно прямой, а волосы были небрежно раскиданы по плечам.
Господи, что за задница!
Вторая леди Годива!<Правительница Ковентри (Англия, XI век), ради спасения города проехавшая по его улицам на коне голой .>
– Куда ты направилась? – спросил он, с трудом выдавливая из себя слова.
– Я решила надеть трусы. Как ты мог заметить, становится жарко.
Конечно же, он заметил. Ему пришлось снова слазить в шорты, чтобы не взвыть от боли.
Собрав оставленные ею вещи и взяв собаку, он последовал за Саммер. К тому времени, когда он догнал ее, она уже извлекла из спортивной сумки, брошенной им на месте их стоянки, свои лифчик и трусики и надела их. Ее нижнее белье было белым, прочным и скорее отрезвляющим, чем возбуждающим. Одна из бретелек лифчика оказалась завязана узлом.
Так почему же это белье все-таки возбуждало его?
Черт, похоже, что все, имеющее к ней отношение, порождает желание. Если так и дальше пойдет, то его начнут привлекать даже титьки ее чертовой шавки.
Собака лизнула его кисть. Стив опустил ее на землю.
– Теперь, когда мы покончили с этим делом, то можем сесть и подумать, что будем делать дальше. – В глазах Саммер, встретившихся с его глазами, был холодный вызов.
Колхаун выпрямился. Она просунула ноги в нейлоновые баскетбольные трусы с таким видом, словно его здесь не было, подтянула их вверх, поправила на поясе и, к сожалению Стива, смешанному с облегчением, натянула через голову черную майку.
Саммер так удачно ее надела, что изображенный на майке бультерьер, казалось, тяжело дышал, терзаемый вожделением.
