особа ни в коем случае не должна занимать статус их родственницы, в особенности после смерти их утонченной и статной Сэди Форбс.
Чуть позже, благодаря неискоренимой привычке Бенджамина наводить справки и буквально «копать» под человека, выяснилось, что Элеонора и вправду была рождена в простой рабочей семье. Бенджи узнал, что в роду Бранов не было ни одного известного человека, более того, – род матери славился наследственным мужским пьянством и женской необразованностью.
Как только голые факты облетели все поместье, старший Мортис, не в силах больше выносить скандалов, собрал семейный совет. Густав начал рассказывать детям, где они познакомились с Элеонорой и почему он захотел на ней жениться. Оказывается, что в одну из нью-йоркских командировок он зачастил в ресторанчик, который располагался рядом с отелем. Ежедневно с восьми до половины двенадцатого там проходили вечера классической музыки: выступали самые разные исполнители, чтобы воссоздать бессмертные композиции. Отцу это нравилось – он сам был человеком искусства, поэтому стал ходить туда чуть ли не каждый вечер. Там он и познакомился с Элеонорой.
– В тот вечер, – воодушевленно рассказывал Аллан, – мама исполняла на рояле фортепианный концерт Дмитрия Шостаковича. Стоило папе услышать ее виртуозную игру, как он по уши влюбился в девушку. Познакомившись с Элеонорой поближе, Густав понял: именно эту женщину он ждал все последние годы, с тех пор, как умерла милая его сердцу Сэди… Именно такая утонченная душа должна была, рано или поздно, оказаться в семье Мортисов и наполнить дом несказанной любовью.
Выслушав длинный рассказ отца, взбунтовавшиеся дети как будто бы успокоились и смирились с тем фактом, что им придется потакать желаниям отца.
Прошел месяц с тех пор, как Густав поставил всех в известность. Мортисы только и делали, что дожидались дня, когда Элеонора выйдет за отца замуж и переедет в их поместье. События сменялись очень быстро, и никто даже не успел толком заметить, как Элеонора официально приняла фамилию Мортис, объявила о беременности и, что самое удивительное, стала предметом обожания всех домочадцев.
Впуская в свою жизнь эту женщину, Бастьян, Алессандра и Бенджи представить себе не могли, что уже через месяц всем сердцем полюбят добродушную девушку. Элеонора в силу своей мягкосердечности никогда не ленилась заправлять за всеми тремя постели, убирать их комнаты, готовить им какао и вкуснейшие обеды, мастерить красивые наряды (по части шитья у нее действительно был талант), говорить приятные слова и всячески поддерживать.
Прожив под одной крышей много лет, с появлением Элеоноры Мортисы убедились, что всю сознательную жизнь родители обделяли их в элементарных, безумно необходимых человеческих потребностях: заботе и разговорах.
Густав и Сэди были вечно занятыми аристократами, поэтому не находили времени, чтобы понянчиться с собственными детьми. Элеоноре, как ни странно, успешно удалось заполнить эту зияющую пустоту в сердцах Бенджи, Бастьяна и Алессандры своей заботой, любовью и добротой.
Новость о беременности Элеоноры только укрепила в душах Мортисов любовь к девушке, а посему ее ребенок был долгожданным. Все с нетерпением ждали появления на свет Аллана Мортиса…
Аллан безмятежно плыл по волнам ностальгии и грустно улыбался.
– Когда я родился… меня буквально окружили заботой. Отлично помню период своей жизни, когда со мной поочередно играли братья, выводила на прогулку сестра, а мама с папой нередко брали в какое-нибудь путешествие. В общем, я был невероятно счастлив, пока папа не заболел, – Аллан горестно вздохнул. – Даже на момент знакомства с Элеонорой у отца уже были серьезные проблемы со здоровьем, и дети об этом прекрасно знали. Знали, но не понимали, чем эти проблемы чреваты и к чему, в конечном итоге, могут привести. Пристрастие к выпивке здорово сказалось на его организме. Стоило Густаву показаться врачам, как он узнал, что жить ему остался год, не больше. Около месяца отец скрывал ужасающую новость: подавлял сильнейшую боль таблетками, а походы в медицинские учреждения маскировал деловыми встречами. Домочадцы верили его рассказам, списывая плохое настроение отца на внешние факторы до тех пор, пока в один знойный июльский день он не потерял сознание прямо за столом. Через полтора часа Густав Мортис уже находился в больнице, а его родные сидели в кабинете доктора и выслушивали диагноз, который все это время скрывал отец. Врач сказал, что шансов на излечение практически нет, мол, организм в любом случае не сможет вынести такой нагрузки. Семья пришла в ужас. Я не стану описывать все то, что происходило в последующие десять месяцев, так как болезненные воспоминания до сих пор не дают мне покоя… Отец медленно умирал, а в доме воцарилась упадническая атмосфера. Мама только и делала, что сутки напролёт сидела у постели больного и не хотела принимать, что скоро его не станет.
Аллан прерывисто вздохнул, ему до сих пор тяжело было вспоминать те времена.
– Из-за отсутствия времени у мамы, со мной занимались остальные члены семейства, а более всех меня старался оберегать Себастьян. Как я уже говорил, он ходил со мной на прогулки и всячески старался сделать так, чтобы его обожаемый младший брат чувствовал себя хорошо. В таком неуловимом темпе проходили дни, которые перетекали в недели, те, в свою очередь, в месяцы. И все равно горе ловко проскользнуло в стены нашего дома, будто ядовитая плесень, которую ничем не выведешь, и обрушилось на каждого из нас.
Аллан будто переживал те трагичные события вновь, даже его красивое лицо будто посерело.
– И вот настал день, когда на руках у мамы наш дорогой папа скончался, оставив этот несправедливый мир и бренное тело. Мама, совершенно не в силах перенести кошмара, заболела через два месяца после похорон и, как я уже говорил, в скором времени умерла. В тот год поместье Мортисов оплела паутина, сотканная из череды несчастий.
Тело Элеоноры, как и всех членов нашего семейства, с гордостью поместили в семейный склеп, рядом с любимым отцом. Мне, повторюсь, на тот момент не стукнуло и десяти, а моим воспитанием уже вовсю занимался Бастьян. Бенджамину предстояло встать во главе семейства Мортис и, говоря буквально, возложить хлопоты отца на себя. В последние годы жизни Густав Мортис часто поднимал на обсуждение тему женитьбы Бастьяна и всячески настаивал, чтобы молодой человек присмотрелся к Форбсам. С его слов, рано или поздно должно было произойти воссоединение, и основную ответственность за это дело он решил возложить на молодого и еще неженатого Себастьяна. Но мой брат каждый раз говорил отцу, что ни в коем случае не женится на девушке, с которой его связывают кровные узы. Отец не принимал возражения сына, потому что, как
