На улице меня встретил пощечиной ледяной ветер. Я с трудом пересекла двор, остановилась в подворотне. Здесь ветер гудел, как в трубе. Скорей выйти в переулок, там наверняка нет такого сквозняка. Но захотелось в последний раз увидеть окна его квартиры. Дело не в сентиментальности – я просто ощущала ноющую тревогу.
Вот третий этаж, вот окно той комнаты. Найти ее мне помогли цветастые занавески, освещенные изнутри неярким светом. Впрочем, светились все окна, выходящие во двор, – ведь Елена Викторовна сама зажгла свет во всех комнатах. Интересно, зачем? Хотела осмотреть квартиру? Вряд ли, ведь она не собиралась ее покупать. Вероятнее всего, хотела убедиться, что в комнатах никто не прячется. Например, тот же Роман.
В других комнатах не было занавесок. Я видела там немногое – часть стен и потолки. Возможно, в них просто не было мебели.
Свет не горел только в одном окне – в комнате рядом с той, где обитал Женя. Там, по его словам, находился склад ценных вещей. Я подумала, что скупость хозяина может обернуться для него большими убытками. В доме водились крысы, и наверняка они устраивали 1 игрища на мебели. Ключа у Жени нет, разогнать крыс он не сможет, и к приезду хозяина от мебели может ничего не остаться.
Я стояла в подворотне, дрожала от холода и время от времени делала безуспешные попытки закурить. Но ветер не позволял высечь из зажигалки даже самое крохотное пламя. У меня заледенели пальцы, зато царапина под глазом больше не болела. Холод, как известно, лучшая анестезия. Елена Викторовна все не появлялась. О чем они там говорят? Наверное, ссорятся. Или что похуже. Я волновалась все больше и в конце концов решила зайти обратно в подъезд. По крайней мере, согреюсь, тут я точно заполучу воспаление легких. А значит, снова пропущу работу. Но эта мысль уже не вызвала у меня никакого страха. Наоборот, мне стало смешно. Неужели это судьба дает мне знать, что я устроилась не на то место?..
К тому моменту, когда я направилась к подъезду и в последний раз взглянула на окна, наверху произошли некоторые изменения. Прежде всего погас свет в комнате с цветастыми занавесками. Разговор явно был окончен. А затем, с равными короткими промежутками, потухли все остальные окна. В квартире стало совсем темно.
Хлопнула дверь подъезда, и появилась Елена Викторовна. Она поежилась, подняла меховой воротник и, не глядя на меня, направилась к подворотне.
– Пойдем, – бросила она, поравнявшись со мной. – Уже поздно.
Я помедлила еще секунду, глядя наверх. Странно, почему свет погас везде? Может, Женя ушел на кухню, она, кажется, располагается с другой стороны коридора…
Сейчас все окна квартир, выходящих во двор, были темными. Фонаря во дворе-колодце тоже не было. И теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я разглядела смутное светлое пятно в окне запертой комнаты.
Раньше я его не замечала. Я стояла, смотрела вверх, и вдруг у меня появилось отчетливое ощущение, что оттуда на меня тоже смотрят. И что это пятно – не что иное, как чье-то лицо. Я различила очертания плеч, руки, опирающейся на подоконник.
Моей первой мыслью было: Женя солгал. Ключ от запертой комнаты у него имелся, он просто предпочел это скрыть. Возможно, выполняя указания хозяина никого туда не впускать. И вторая мысль – там не Женя! Вокруг контура лица в окне я различила длинные светлые волосы. Да, это не он!
А потом я увидела, что позади этой фигуры в окне смутно замаячила другая. Теперь я убедилась: у окна стоял человек. Фигура меняла положение, а затем отошла в глубь комнаты. Остался пустой черный прямоугольник.
Я пробежала подворотню и выскочила в переулок. Елена Викторовна уже сидела в машине, слабо освещенной изнутри. Я забарабанила пальцами по стеклу – она меня заметила и открыла дверцу.
– В квартире есть кто-то еще! – выдохнула я. – В той запертой комнате!
Мне показалось, что она меня не услышала. Или не поняла. Елена Викторовна смотрела на меня без всякого выражения, и я поняла, что она потрясена. Наконец женщина процедила сквозь зубы:
– Черт, я что-то чувствовала! Как ты узнала?
– Я видела их в окне!
– Кого? Их там несколько?!
Тут я осеклась. В самом деле, кого я там видела? Точно не Женю. Я бы сказала, что эта бледная тень была скорее похожа на женщину. А кто подошел к ней сзади, я определить не могла.
– Значит, они все слышали, – пробормотала Елена Викторовна. – Это очень плохо. Ужасно.
– Давайте поднимемся туда, посмотрим! Теперь он не отвертится!
Ее рука, расслабленно лежавшая на руле, дрогнула и сжалась. Елена Викторовна подождала секунду, затем покачала головой:
– Нет, не стоит.
– Но почему?!
– Мало ли кто там может быть, – ответила она. – Дом почти нежилой, место глухое… И никто не, знает, что мы сюда поехали. Понимаешь, к чему я клоню?
– Вы боитесь! – поняла наконец я. – Вы боитесь туда идти?
Мне казалось невероятным, что она испугалась. Я-то не боялась совсем! Я забыла о своих страхах, когда приехала сюда. Впрочем, боялась я тогда не Жени, а ее…
– Сядь в машину, – приказала она. – Ты знаешь, который час?
Я ответила, что знаю. Она пожала плечами:
– Ты вроде работаешь, сама говорила. Спать осталось всего ничего.
– Вы думаете, что я усну? – удивилась я. – Елена Викторовна, я вас прошу – поднимемся!
Она нетерпеливо забарабанила пальцами по обивке руля:
– Не вижу смысла. Зачем это? Ты еще не поняла, во что ввязался этот парень? Хочешь сложить голову в этой квартире? А потом тебя найдут на другом конце Москвы, на обочине, с проломленной головой!
– Женя никогда не позволит меня убить, – уверенно сказала я.
– Ты так в этом уверена? Что-то ты заговорила иначе! – Елена Викторовна криво улыбнулась. – Раньше ты была убеждена, что твой жених вообще не способен кого-то убить! Теперь отвечаешь только за себя. Уже прогресс!
В конце переулка показалась машина, и мы замерли, глядя на приближающиеся фары. Горел дальний свет, но, заметив нас, водитель его погасил. Машина проехала мимо, чуть замедлив ход. За рулем сидел мужчина, и я заметила, что он повернул голову, рассматривая нас. Странное, должно быть, впечатление мы на него произвели. Богато одетая женщина в шикарной машине и замерзшая девушка в куртке, которая никак не решается к ней сесть. Два часа ночи, глухой переулок. Может, он подумал, что мне нужна помощь.
– Садись, – повторила Елена Викторовна, когда машина скрылась за поворотом. – Тут слишком безлюдное место. Мне оно не нравится. Ты собираешься сегодня спать или нет?!
В ее голосе неожиданно зазвучали истеричные нотки. И тут я приняла решение. Одно из тех решений, целесообразность которых бывает трудно объяснить. Но ты чувствуешь, что должен поступить именно так – иначе будешь очень жалеть.
