– Нет.
– Как себя чувствуешь?
– Хреново. Кстати, сколько я здесь?
– Ровно пять дней.
– Сколько?!
– Пять дней.
– Значит, Златку похоронили?
– Похоронили.
– Я так и не увидела ее…
– Может, это и к лучшему. Ты будешь помнить ее только живой.
– Ты был на похоронах?
– Был. Положил венок с надписью: «Любимой подруге. Помню. Люблю. Скорблю. Валя».
– Спасибо. Народу много было?
– Много. В основном молодежь, друзья, однокурсники. Весь ваш курс собрался. Приехали даже те, кого судьба забросила далеко от Москвы.
– А ты там в качестве кого был?
– Просто сам по себе. Ты же не смогла. Я как бы за тебя.
– Спасибо, – я всхлипнула и взяла Валентина за руку.
Он поднес мою руку к своим губам и прошептал:
– Ты же очень сильная. Ты должна это вынести.
– Боюсь, не получится.
– Получится.
– Знаешь, все началось с той кошмарной ночи. Если бы я только могла знать, что она окажется роковой.
– Какая ночь?
– Та самая ночь, когда мы рванули со Златкой в Питер. Мы подобрали гаишника. А затем нашли его в лесу убитым. Если бы я только могла представить тогда, что та ночь окажется роковой, то никогда в жизни не остановила бы машину на том посту ГАИ. С той самой ночи нас стали преследовать кошмары, объяснения которым мы так и не нашли.
Я рассказала Валентину историю той страшной ночи, Златкино знакомство с Грачом, про того человека за шторкой в Академ-клубе, про труп, подброшенный ко мне на дачу, и о многих других наших приключениях. Когда я закончила, Валентин ничего не сказал и продолжал сидеть, тупо уставившись в окно.
– В чем дело? Тебе не интересно?
– Интересно. Только ты мне не рассказала о главном. Что с паханом?
– В смысле?
– Ты засветилась в доме?
– Да, я записана там на видеокамере. Я нашла тайник, а он, увы, теперь больше никому не нужен.
– Пахан тебя ищет.
– Если ищет, значит, найдет.
– Я в этом не сомневаюсь. У твоего подъезда дежурят его люди.
– Значит, домой я больше не попаду.
– Скорее всего, так. Парня, который открыл тебе ворота, убили на следующий день.
– Как?!
– Элементарно. Просто на следующий день с ним произошел несчастный случай.
– Сумасшествие какое-то…
– Пахан с ним не стал церемониться.
– Он был совсем еще ребенок, – вздохнула я.
– Следующая на очереди ты. Тебе опасно здесь долго оставаться.
– Я понимаю, но никуда в таком состоянии не смогу двинуться. А теперь скажи, что у меня со здоровьем?
– Со здоровьем проблем хватает. Послушай меня внимательно. Давай я вывезу тебя из Москвы и положу в другую клинику, например в Калуге, под другой фамилией. Не сегодня, так завтра пахан тебя здесь найдет. Ты согласна?
– Согласна. Послушай, Валентин, а тебе-то зачем это надо?
– Я и сам не знаю, просто хочу тебе помочь.
– Спасибо.
– Сегодня вечером, когда в больнице останется только дежурный врач, я заберу тебя и положу на заднее сиденье машины. Едем в Калугу. Конечно, этот переезд не очень полезен для твоего здоровья, но это все же полезнее, чем быть обнаруженной здесь паханом.
Когда Валентин ушел, мне вдруг подумалось, что не такой он уж и страшный, а очень даже симпатичный. Мужчина и должен быть чуть симпатичнее обезьяны. Никакой он не орангутан, просто крупнее обычного человека. Жалко, что у него есть невеста. И почему я не захотела быть его женщиной?
Перед глазами опять предстала Златка. Чтобы подумать о возмездии, нужно в первую очередь встать на ноги. Когда наконец я смогу это сделать, тогда, Грач, берегись! Я придумаю тебе самую страшную смерть на свете, можешь не сомневаться!!!
Вечером Валентин приехал, как и обещал. Положив на заднее сиденье машины, он повез меня в Калугу.
– А почему именно в Калугу? – спросила я.
– Не знаю. Просто у меня там живет тетка. Я неплохо знаю этот город.
– Никогда не была в Калуге.
– Тебе там и нечего делать.
– Почему?
– Ты же у нас холеная, цивилизованная девушка.
– С чего ты взял?! Я, между прочим, родом из такой дыры, что тебе и не снилось!
– Надо же. Не думал, что в провинции бывают вот такие вот дамочки.
– Они только в провинции и бывают, – засмеялась я. – Коренные москвичи – народ пассивный, а нас жизнь заставляет бороться за место под солнцем.
– Валя, я не хотел тебе говорить, но ты должна знать… Только обещай, что не будешь плакать, тебе нельзя.
Я напряглась и глубоко вздохнула.
– Говори.
– Ты мне обещаешь?
– Да, обещаю, говори. Ну, не мучай же меня! Что еще случилось?! – закричала я.
– Златкина мать выбросилась с восьмого этажа.
– Как?
– Сегодня в «Дорожном патруле» показывали. Приехала на работу в лабораторию… Вышла на балкон и выбросилась… Я как фамилию услышал, так сразу понял, что это Златкина мать.
– Она сама выбросилась, или ее сбросили?
– Суицид.
– С чего ты взял?
– По телевизору сказали.
– Никогда не верь прессе и телевидению.
– Почему?
– Потому что я говорю тебе это как профессиональный журналист. Знаешь, сколько я врала в своих статьях?! Много и постоянно!
– Ты что, и в самом деле считаешь, что ее сбросили?
– Не знаю. Я еще слишком плохо себя чувствую, чтобы что-то считать.
– Да, но кому понадобилось ее сбрасывать среди бела дня?
– Может, и никому. Вообще, она так сильно любила свою дочь, что, может, и в самом деле сама выбросилась. Жалко. Понимаешь, она была очень сильным ученым. Я верила в нее. Мне всегда казалось, что именно Златкина мать разрешит проблему СПИДа.
Я не заметила, как уснула. Наверное, была слишком слаба, чтобы долго беседовать, и слишком возбуждена. Проснулась я оттого, что кто-то тряс мою руку.
– Валя, проснись, приехали. Два часа ночи. Давай, я отнесу тебя к своей тетке. У нее заночуем, а утром я положу тебя в больницу.
– А сейчас мы где?
– У теткиного дома.
Через пятнадцать минут я уже лежала в кровати, аккуратно застеленной теткой Валентина.
– Ложись на живот и снимай штаны.
– Это еще зачем? – возмутилась я.
– Затем, что на ночь тебе надо выпить целую горсть таблеток и сделать два укола. Мне в больнице строго-настрого наказали, когда я тебя забирал.
– Тогда ты отвернись.
– Как же я тебя колоть буду, если отвернусь?
– Тетка пусть твоя уколет.
– Она не умеет. Ладно, Валя, давай не дури. Что, я тебя голой не видел, что ли?! Все-таки мы с тобой в половом контакте состояли. Не чужие!
– Ладно, коли, – вздохнула я и стянула трусики.
После уколов я почувствовала некоторую сонливость. Валентин принес в комнату какой-то бульон и заставил меня опустошить тарелку.
– Ты мне что вколол?
