— Мне с вами поговорить надо.
— Я слушаю.
— Не здесь, давайте лучше в лаборатории.
— Пойдем.
Дядя Жора выписал пропуск, и мы поднялись на второй этаж. В небольшом кабинете я сразу плюхнулась в кресло. Златкин отец закрыл дверь на замок и достал из шкафа бутылку шотландского виски.
— Будешь?
Я помотала головой. Тогда он плеснул себе в стакан и залпом выпил.
— Вы же на работе. Дядя Жора, вы ведь раньше не пили?
— Да какое это теперь имеет значение? Раньше все было по-другому. У меня была красивая, умная дочь… Заботливая, любящая жена… Мы прожили вместе тридцать лет. Ты не представляешь, что значит прожить с человеком столько лет… Мы прожили их как один день, без единой ссоры. А что я теперь имею? Только работу. Зачем она мне теперь? Я спиваюсь, Валенька, медленно, но спиваюсь.
Я вытерла пот со лба и еле слышно сказала:
— Налейте и мне.
Дядя Жора налил немного в два стакана, и мы молча выпили. В этот момент каждый думал о своем.
— Страшно и жутко, оттого что Златки больше нет. Я очень любила вашу дочь… Я страдаю, оттого что ее уже нет… Мой долг — найти человека, который это сделал, и отомстить.
— А что его искать?! Его уже нашли, задержали и выпустили под залог, взяв подписку о невыезде. Он на свободе из-за отсутствия доказательств, видите ли.
— Как это? Какие еще нужны доказательства? Дураку понятно, что это Грач.
— Понятно-то понятно, только никто его не посадит, слишком непростая птичка. Пойми, вычислить преступника можно, а вот привлечь к уголовной ответственности сложно. Если даже суд и состоится, я просто уверен, что Грачев будет оправдан. Это парадокс нашего времени. Что бы ни случилось, из зала суда он отправится домой, вот увидишь. Грача выпустили под залог… После этого начальник следственного отдела, который непосредственно занимался этим делом, внезапно ушел на пенсию, буквально в считаные дни, представь. Мало того что он ушел на пенсию, он еще и стал адвокатом Грачева. Между прочим, убийцу Златы и задержали-то всего на неделю. Дали камеру, сравнимую разве что с гостиничным «люксом». В его распоряжении было все — от сотового телефона, телевизора, холодильника до шикарных обедов. А ты говоришь — наказание! О каком наказании может идти речь? Ее же не работяга какой-нибудь убил!
— Дядь Жор, ну а как же ваши связи?!
— Не могу, Валя, и ничего не хочу. Что толку искать справедливость? Жену и дочь все равно не вернешь.
— Нет, так не пойдет. Нельзя опускать руки. Ваш долг наказать виновного!
— У меня больше нет долгов, Валя. Я никому ничего не должен. Сдохнуть бы побыстрее, и дело с концом.
Дядя Жора трясущимися руками налил себе виски и с жадностью выпил.
— Вас ведь за это могут выгнать, — я показала на бутылку. — Не надо в рабочее время.
— Да, могут. Я не испытываю прежнего удовлетворения от своей работы. Это было наше с супругой общее дело, а на что оно мне теперь?..
— Дядь Жор, а ваша жена сама выбросилась или кто-то помог? Простите меня за такой вопрос, но он очень меня волнует. Я вынуждена его задать.
— Я тоже много раз спрашивал себя и пришел к выводу, что все-таки она сделала это сознательно… Очень любила нашу дочь, настолько, что просто потеряла смысл жизни и не смогла пережить боль утраты. А ты, Валентина, собственно, зачем пожаловала? По глазам вижу, что не просто так. Говори, не стесняйся.
— Да, я пришла не просто так. Мне нужна кровь, зараженная СПИДом.
— Что?!
— Дядь Жор, вы руководитель лаборатории. Вы все можете, если захотите. Для вас это сущий пустяк, а для меня очень важно. Вы ставите различные опыты, пытаетесь найти лекарство от СПИДа, что вам стоит дать мне ампулу с зараженной кровью?
— Для каких целей?
— Я введу ее Грачу.
— Я так и подумал. Валя, это страшный грех. Я не могу, я научный работник, это противоречит моим принципам.
— Он зверски замучил вашу дочь, погибла жена! Вы один! О каких принципах идет речь? Надо отомстить за Златку!
Дядя Жора обхватил голову руками:
— Я все понимаю, Валя, но не могу.
— Ах, вы не можете?! Вы должны отомстить, кроме вас это сделать некому. А вы пьете горькую и размышляете о своей разбитой жизни. Что ж, пейте, мне противно общаться с вами. Вы жалкий и ничтожный человек! Теперь я понимаю, почему ваша супруга покончила с собой, она потеряла самое ценное, что у нее было, а жить с таким тюфяком, как вы, просто не имело смысла. Златка в отличие от вас была сильной личностью. Она бы убила любого, кто посмел бы сделать вам плохо! Извините, что мне пришлось вас побеспокоить, я ошиблась, мне не стоило сюда приходить. Не буду отрывать вас от вашей бутылки. Всего доброго.
Я направилась к выходу и уже взялась за ручку двери, но услышала:
— Валя, постой.
Я остановилась и пристально посмотрела ему в глаза.
— Послушай, но ведь за это можно загреметь в тюрьму.
— Вы за кого боитесь, за себя или за меня?
— Вдруг кто-нибудь узнает, что я дал тебе эту пробирку?
— А кто узнает, если об этом знаем только мы?
— А ты действительно сможешь это сделать?
— Что именно?
— Ввести препарат Грачу.
— Конечно смогу. Именно за этим я и пришла.
Дядя Жора заметно оживился и даже повеселел.
— Это будет справедливо, — вздохнула я.
— Справедливее не бывает, — нервно хихикнул он, взял меня за руку, открыл дверь и повел в соседнюю лабораторию.
Помещение, куда мы вошли, было буквально заставлено пробирками, колбами, микроскопами и всевозможными приборами, о назначении которых я могла только догадываться.
— Это рабочее место моей жены… — тяжело вздохнул дядя Жора. — Вот то, что ты просишь. — Он протянул мне пробирку, внутри которой, по всей вероятности, была кровь.
— Что здесь? — на всякий случай спросила я.
— Это кровь человека, больного СПИДом. Совсем свежая. А вот и вторая емкость… — Во второй пробирке был какой-то препарат бледно-желтого цвета.
— А здесь что?
— Это очень сильное вещество. Оно снижает сопротивляемость организма, ослабляет иммунитет.
— Это для того, чтобы он быстрее загнулся?
— Да. После заражения СПИДом это вещество ослабит иммунную систему Негодяй сгорит как свечка. Он не протянет и полгода.
— Спасибо.
Я положила обе пробирки к себе в сумочку и обняла отца Златы.
— Держитесь, дядь Жор, только не сдавайтесь. Вы настоящий ученый, у вас осталась любимая работа.
— Постараюсь, Валечка. Ты позвони мне, когда это сделаешь. Он все равно придет лечиться к нам в Центр, я хочу посмотреть, как он сдохнет.
— Позвоню.
Выйдя из Центра, я поймала машину и поехала домой. Душевная тяжесть не покидала меня. Мне было чертовски жаль отца Златы. Он не справится с навалившимся на него горем, это я знала… Добравшись до своей квартиры, я с трудом дождалась, когда появится Валентин. Он приехал уставший и подавленный. К счастью, мое отсутствие осталось незамеченным.
