Я еще раз посмотрела на него. Резвится в воде, как ребенок. Господи, какой же он красивый! И почему я этого раньше не видела? «Горилла» — мне теперь даже стыдно за это сравнение. Дура я, дура! Ведь он красивый не только телом, но и душой. Вон как все бабы на него глазеют. Мужчина такой комплекции — мечта любой женщины. За таким, как за каменной стеной, никто не посмеет обидеть.
Вечер провели, если можно так выразиться, по-семейному. Валентин оказался неплохим поваром и приготовил очень вкусный гуляш с картошкой. Поужинав, сели смотреть телевизор. Идиллия, ничего не скажешь. Я долго мучилась и наконец завела разговор на тему, которая меня волновала больше всего:
— Скоро вернемся в Москву, и что потом? Как я попаду к себе домой? У моего подъезда еще ведь дежурят?
— Не знаю, надо проверить.
— Значит, ты думаешь, что мне небезопасно появляться дома?
— Я этого не сказал. Мне кажется, что, где бы ты сейчас ни появилась, это очень опасно.
— Хорошо, а зачем ты тогда со мной носишься? Ведь тебе тоже опасно находиться рядом со мной. Кстати, а когда твоя свадьба?
— Не знаю. Мне сейчас не до свадьбы. Надо сначала с тобой что-то решить.
— И откуда же такая обеспокоенность моей персоной? Что тобой руководит? Жалость?
— Вовсе нет. Просто хотелось тебе помочь.
— Просто ничего не бывает, и тебе это хорошо известно.
— Валя, ну что ты завелась? Я думаю, как тебя вытащить из всей этой ерунды, в которую ты попала.
— Я хочу знать, зачем тебе это надо?
Валентин опустил глаза и ничего не ответил.
— Я спрашиваю, зачем тебе все это надо?
— Я люблю тебя.
— Что ты сказал?
— Я, по-моему, достаточно ясно выразился. Я тебя люблю. Я полюбил тебя еще в тот день, когда увидел в «Лисьей норе».
— Как же это ты меня полюбил, если мне тогда из окна прыгать пришлось?
— Просто ты меня сама довела. Не хотела по-хорошему.
— Как это — по-хорошему? По-хорошему ноги раздвинуть, что ли?!
Валентин встал и, не сказав ни слова, вышел на балкон. Я побежала следом.
— Послушай, — прижалась я к нему, — а ты меня правда любишь?
— Люблю.
— А как же нам тогда быть? Ведь я ходячий труп.
— Я думаю, что можно сделать в этой ситуации.
— Давай думай быстрее. Я же не знала, что ты меня любишь. Мне очень хочется быть твоей женщиной.
— Ты можешь хоть к чему-нибудь относиться серьезно?! — Валентин бросил сигарету и вернулся в комнату.
Я засеменила следом.
— Валентин, ты обиделся?
— Нет.
— Да ладно, я же знаю, что обиделся. Просто мне обидно, что наши отношения без будущего.
— Почему ты думаешь, что они без будущего?
— О каком будущем может идти речь, если я не могу переступить порог собственной квартиры.
— Поживем — увидим.
Я подошла к Валентину и уткнулась ему в грудь.
— Я люблю тебя, — прошептала я.
— Скажи погромче.
— Я люблю тебя.
— Еще громче.
— Я люблю тебя! — закричала я что было сил.
— Наконец-то, — вздохнул Валентин, взял меня на руки и понес в спальню. Бережно раздел и положил на кровать. — У тебя красивое тело, — шепнул он мне на ушко.
— Я знаю, — ответила я и обвила руками его шею.
Валентин страстно поцеловал меня в губы, затем в шею, в грудь… Мы слились в длинном и долгом поцелуе, ощущая тепло, нежность и горячий зов плоти. На моих глазах появились слезы.
— Что с тобой?
— Я ведь действительно в тебя влюбилась, как школьница.
Валентин закрыл мне рот ладонью и вновь стал покрывать мое тело поцелуями.
Мне вдруг стало ясно, что в моей жизни было одно большое упущение: я никогда прежде не испытывала дикую страсть к своему партнеру и вообще не сталкивалась с таким понятием, как секс, порожденный настоящей любовью.
Это было поистине райское наслаждение. Сумасшедший кайф! Мы кинулись в этот омут с животной, безумной, ни с чем не сравнимой страстью и утонули в нем на целую ночь.
Проснувшись рано утром на плече у Валентина, я увидела, что он не спит, а сосредоточенно о чем-то думает и смотрит в потолок.
— О чем задумался?
— Надо сделать так, чтобы ты умерла.
— Как это? — спросила я дрожащим голосом.
— Чтобы тебе остаться в живых, надо сделать так, чтобы тебя не стало.
— Объясни, если можешь, по-человечески.
— Хорошо. Необходимо инсценировать твою смерть… Как будто ты погибла в автомобильной катастрофе или бросилась с десятого этажа. Нет, лучше, конечно, в катастрофе, так тяжелее будет тебя опознать.
— А трупом кто будет?
— Труп купим в морге. Главное, чтобы это была женщина приблизительно твоего возраста. У тебя есть машина?
— Да, в «ракушке», рядом с домом. Я на ней почти не ездила, передвигалась в основном на Златкиной…
— Какая марка?
— Девятка.
— Она оформлена на тебя?
— Да.
— По доверенности?
— Нет, техпаспорт.
— Замечательно. Схема такая: купим в морге труп…
— Как это «купим»? — перебила его я. — Это же не магазин. С чего ты взял, что в морге продаются трупы?
— Ой, не смеши меня! Если сильно постараться, то где угодно можно купить что угодно.
— Ладно, допустим, мы купим труп, а что тогда родственники пропавшей скажут?
— Нет, я говорю про неопознанный труп. Погибшая не опознана, понимаешь? Дали объявление и в прессе, и по телевидению, а ее никто не опознал и с заявлением о пропаже родственники не обращались. У таких нет ни флага, ни родины.
— Это как?
— Ну, ни фамилии, ни имени, ни адреса. Вернее, все это у них есть, только об этом, кроме них самих, никто не знает.
— Хорошо, — тяжело вздохнула я. — Покупаем мы неопознанный труп… Кстати, а почем нынче трупы?
— Таксы определенной нет, но, наверное, на пять штук потянет.
— Пять штук чего?
— Баксов, конечно, чего же еще?
— Пять тысяч долларов за мертвого человека? Да это же обдираловка! Ладно бы за живого, а то за мертвого!
— А зачем тебе покупать живого человека? Ладно, хватит шутить. У меня есть кое-какие знакомства…
— Что значит «знакомства»? Ты что, трупы постоянно покупаешь?
— Глупышка ты. Есть у меня знакомый патологоанатом. Он за деньги может все устроить.
— Трупами торгует?
— Может и это.
— Вот дела! — почесала я затылок. — Живешь на белом свете и не знаешь, что такое бывает.
— Еще и не то бывает. Неопознанные трупы хоронят в общих захоронениях. Заворачивают в целлофановые мешки и закапывают в общую яму. К каждому мешку прикрепляют бирку с номером. Когда закопают, то просто вбивают колышек с табличкой, на которой перечислены номера бирок и количество человек. Можно сделать так — в мешок напихают тряпок с песком, зашьют — и порядок. Но придется сунуть еще и медбрату, и даже могильщику. А ты говоришь «дорого». Люди рискуют своим положением. Статья есть, уголовная. Рискуют все, начиная с регистрации и кончая могильщиком.
