Прошу также обратить Ваше внимание на осужденного Шаманина. 85-процентное соответствие параметрам аномалий также может считаться уникальным, в связи с чем я должен позаботиться о состоянии здоровья вышеназванного. Сейчас он находится в тяжелом моральном и физическом состоянии. Методы дознания были применены весьма действенные, что не могло не сказаться на качестве его зрения в пользу позиции Д, но в ущерб позиции Н, которая имеет преобладающее значение для успешной работы в масштабах операции под кодовым названием 17.99.ЧЖ. Доктор Федоров, проведя необходимые обследования, выражает уверенность, что комплекс разработанных им восстановительных мер вкупе с действием специальных препаратов позволит улучшить рабочие качества осужденного Шаманина до 90, а то и 95 процентов, причем именно в пользу аномалии класса Н. В связи с этим прошу Вас отдать соответствующие распоряжения об изменении статуса Шаманина и переводе его из категории ЦЗ в категорию ОЦЗ.
Я просил бы также довести до руководства следующее мнение доктора Федорова. Ему необходим дополнительный человеческий материал для продолжения исследований в русле программы 1–1.17.99.ЧЖ. В связи с этим он предлагает проводить отбор по требуемым критериям в местах заключения и отбывания срока ссылки на самом раннем этапе прибытия осужденных. Слишком часто направленные к нам экземпляры страдали столь тяжелой формой гемералопии, что их позитивные особенности не подлежали восстановлению, и мы были вынуждены, безрезультатно потратив время и средства на лечение и восстановление сил подопытного, возвращать его на прежнее место отбывания наказания, что опять-таки влекло за собой дополнительные расходы.
Учитывая уникальность и особую ценность для экономики страны операции под кодовым названием 17.99.ЧЖ, прошу отнестись к моей докладной записке с вниманием и в просьбе моей не отказать.
* * *
– Добрый вечер, – проговорил Вячеслав, холодно глядя на Алену и ставя на пол небольшой элегантный баул. – Позвольте спросить, что все это значит?
Она только плечами пожала, потому что и сама не отказалась бы задать такой же вопрос.
– Здравствуйте, Вячеслав Петрович, – протянул ему руку Черная Куртка. – Извините, что мы вас сюда привезли, просто решили не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Этих фрагментов, ну, о которых я вам говорил, экспертизу которых нужно провести, мы чуть не лишились, и я просто боюсь дело откладывать, понимаете, пуганая ворона… – Он извиняюще улыбнулся. – К тому же я не убежден, что эти фрагменты имеют отношение… Сейчас, минуточку, я, собственно, надеялся, что к моменту вашего приезда уже все будет готово, но… – Он суетился, нервничал, запинался. – Но…
– Вы что, тоже в этом деле? – перебил Вячеслав, глядя на Алену.
– Вообще могу задать вам аналогичный вопрос, – усмехнулась она. – Однако теперь, как я вижу, мы оба в этом деле. Осталось только выяснить, в качестве кого.
– Давайте ничего не будем выяснять, – торопливо проговорил Черная Куртка. Он, судя по всему, чуял неладное, только не мог еще понять, в чем оно, это неладное, кроется. – Елена Дмитриевна сейчас отдаст нам фрагменты «Искателей жемчуга», вы, Вячеслав Петрович, посмотрите, то ли это, что мы искали… если да, то Алка отвезет вас в гостиницу, а завтра мы проведем более подробную экспертизу, уже при соответствующем освещении, с соответствующими реактивами. Если нет, то вы уже сегодня сможете вернуться в Москву.
– Вообще-то у меня были на этот вечер другие планы, – сухо возразил Вячеслав, не глядя на Алену.
Она тоже на него не смотрела. Не было особой охоты. И какой вообще смысл?
«Черт, зачем я столько всего накупила, и колбасы, и сыра, и творожков? – подумала она печально. – Теперь придется мне самой все это съесть. Столько калорий, ужас!.. А я только в форму вошла… И опять потом на шейпинг надо будет каждый день ходить, и опять голодовки устраивать. Можно, конечно, не есть, но жалко же будет выбросить…»
– Конечно, конечно, – с прежней суетливостью проговорил Черная Куртка. – Вы можете делать все, что захотите…
Алена поглядела на Вячеслава. Вячеслав поглядел на Алену.
Да… Тяжелый случай, как говорится.
И вдруг ей разом все надоело. И эти пигмеи, которые суетятся вокруг наследства великана, и этот мужчина, в котором она видела друга и даже более того, а он оказался в стане врагов. А еще аргентинское танго танцует, надо же так в людях ошибиться, а?!
– Ладно, хватит этой… – Она поискала слово, потом нашла, может, оно не вполне подходило по смыслу, зато звучало здорово: – Хватит этой лабуды! Нет у меня ваших фрагментов. Нет. Можете всю квартиру обыскать, можете пытки тут устраивать с целью добывания сведений, но толку от этого не будет. Фрагменты там, где вам их никогда не достать. И лучше выметайтесь отсюда все – оптом и в розницу, – потому что только время потеряете зря. А у меня, повторяю, на этот вечер были другие планы. Были, вот именно! – повторила она с горечью.
Реакция на ее слова у всех была разная. Алка и Дальтон обменялись недоверчивыми взглядами и насмешливо уставились на Алену: мол, ври давай больше. Черная Куртка стиснул кулаки, и по его лицу Алена поняла, что он поверил ей… но вот во что он еще не может поверить, это что его настиг такой стопроцентный, такой сокрушительный облом. Как это говорят частенько на форуме nn.ru? Полный песец!
Выражение лица Вячеслава было непонятно.
– Пытки? Обыск? – пробормотал он высокомерно-недоверчиво. – Надеюсь, это не более чем фигура речи?
– Да отчего же? – холодно усмехнулась Алена. – Если ради того, чтобы завладеть этими фрагментами, ваши знакомые пошли на преступление и напали на беззащитную женщину, почему бы им не предпринять шаги в том же роде по отношению к другой женщине? От них всего можно ожидать. Вы вообще хоть в курсе того, в какую ситуацию замешаны? В курсе, экспертизу чего и на предмет чего проводите?
– Ну, наслышан, – настороженно сказал Вячеслав. – Или тут есть еще какие-то тонкости?
– А что вы на нас наезжаете? – сорвался Черная Куртка, с ненавистью глядя на Алену. – Что наезжаете? По какому праву? Мы – наследники Николая Шаманина. Понимаете? Наследники по прямой линии. Мы его правнуки. Я – сын старшего сына его дочери, они – дети младших детей, но все равно – мы все наследники! Картины нашего прадеда попали на Запад, за них большие деньги платят, они в частных коллекциях и в музеях как пример русского импрессионизма 30-х годов прошлого столетия, они рядом с картинами Ларионова, Борисова-Мусатова, Сапунова, Коровина висят, мы могли бы получать какой-то процент с тех доходов, который они приносят, но мы свои права на наследство никак доказать не можем, потому что какой-то умник рядом с фамилией нашего прадеда в первом каталоге поставил знак вопроса, дескать, предположительно его кисти… и этот вопрос кочует сейчас и туда, и сюда, и сюда, и туда. Ну и единственный шанс доказать, что мы наследники, это представить акт офтальмологической экспертизы тех фрагментов его работы, которая у нас осталась. Знаю, вы сейчас спросите, почему офтальмологической, а не искусствоведческой…
