замечает. Ему это также некстати.
– Он об этом ничего и не знал.
– Это хорошо. Возьми завтра отгул и оторвись выходных. Предупредим твой срыв. Может, поможет. Порой выход энергии спасает. У нас осталось буквально две недели…
– Может, вам тоже взять отгул.
Громов хитро посмотрел на Антона.
– Нравится, когда ты дерзишь. Сейчас первая неделя. Первая неделя сентября станет для нас крахом, если мы ничего не сможем придумать.
– А что мы можем придумать?
– У тебя три дня. Звони ему прямо сейчас и вали в загул, но только к понедельнику чтоб был, как штык. Будем решать.
– Вы уже что-то придумали?
– Почему ты так сказал?
– У вас блеск в глазах.
– Не бери в голову. Давай, звони.
И Громов оказался прав. Не успел Антон сойти на берег, как на глаза ему навернулись слезы. Сначала он зашёл в какой-то кабак, принял там сто грамм и направился домой, по дороге прихватив всё необходимое для молодежного выхода из любовной депрессии. Нет, это была лишь бутылка коньяка. Залетела ему в голову мысль снять проститутку, но он по какой-то причине, возможно, предчувствуя встречу, отказался от этой идее.
А ждал его Сергей.
– Хвати на двоих? – не здороваясь, спросил тот.
– Как быстро будем уничтожать. Ты, как чувствовал!
– А ждал, когда же ты разродишься. Звоню тебе, звоню. Слышь, старичок, ты как будто ядерную бомбу куда-то не туда сбросил.
– Похоже, Серёга, ты прав. И был прав ещё тогда. Пришли. Закуска порезана. Приступим?
– Погоди, старик, Рому звать не будем?
– Да он сейчас меня своими нотациями замучит.
– Как скажешь. Я ему так и расскажу. Так что, будем резать закуску? Нарезано у него. Где?
– Давай так, без всего пока.
– Ну, здоровье твоё. Завтра, я так понимаю, и послезавтра. Ты уже начал привыкать? Понравилось? А что потом?
– На пару дней, – отчеканил Антон.
– Я не смогу всё-время дежурить.
– Ничего, выживу. Погнали.
Первая рюмка прошла на ура.
– Ты с работы отпросился?
– Типа того.
– Ну, тогда по второй.
– Ну, говори.
– Все бабы суки!
– Наконец-то. Вот пошло движение. Я тебе говорил, что есть столько девушек прекрасных, а ты…
– Я взял, да отхватил самую прекрасную.
– Эх, Антоха, ты даже не представляешь, как всё относительно. Я бы вот советовал тебе, либо завести прекрасную…
– Ну, к черту…
– Либо снять на ночь кого.
– Ничего не хочу, Хочу нарезаться…
– Да пузыри попускать. Тебе звонят.
– Да пошли все!
– Возьми, может что-то важное…
– Твою мать!
– Что?
– Мать.
– Что мать?
– Она к подруге заехала, хочет навестить.
– Облом. Напиши, что сейчас не можешь говорить, а завтра что-нибудь придумаешь.
– Она говорит, на часик завтра заскочит.
– Вот чёрт, как мне тебя контролировать, сиделку вызвать, что ли?
– Зачем?
– Да ты завтра в такие слюни будешь, если за тобой с утра не присмотреть, ты продолжишь жарить. Пишет, во сколько будет?
– В два.
– Самое пробуждение после сегодняшнего вечера. Ладно, погнали дальше…
– Погнали дальше! Не останавливайся!
Смех, слезы, смех, истерический смех. Пауза. Не хватило одной! Разбилось что–то… Ну, и ладно! Ещё, ещё! К чёрту боль! Жги! Жги! Жги!
– Как ты это всё уберёшь к двум?
– Гномов вызову. Ладно, не бери в голову, бери огурчик.
– Какой огурчик?
– Вот этот?
– Ты к коньяку огурчик взял? Тебе семь гномов нужно.
– А чё?
– Коньяк с огурцом.
– Смешно!
– Оборвать животы можно. Ты сала не брал?
– Мама привезет.
– Стоп, ты же там разругался со всеми?
– Мама есть мама. А я придурок!
– Пошла конструктивная критика.
– В мой адрес?
– Ну, а в чей.
– Давай Марину гнобить?
– Фу, как низко. Выпей, отойдет. Давай музло врубим.
– Power!
– Да пошёл ты со своим этим… устал. Давай паузу.
– Не вопрос: Спят усталые игрушки…
– Заткнись. Я просто полежать хочу. И ты давай…
– Куда?
– Под стол. Там уютно.
– Всё! Пасс…
Что-то шуршало, шкварчало, был слышан стук, или звон, или гром посуды… текла вода.
«На кухне, похоже. Значит, Серёга не утонул. То есть это он шумит… как смешно, и стоит у плиты в фартуке. Загудел миксер. Им даже я пользоваться не умею. Я на диване, под одеялом! Это что, семь гномов? Просто шумит всё одновременно и… как-то тихо. Кого-то боится потревожить? И как я выполз из-под стола и оказался на диване, укрылся одеялом?.. И этот запах. Что же это? Но вкусно. Даже в моем состоянии, это выглядит вкусно… пить! – Антон с трудом поднял голову. – Не может быть! – На столе бутылка пива, стакан коньяка и стакан с огуречным рассолом. – С чего начать? Точно не с рассола. Пиво не оросит. – Он потянулся за коньяком. Осушил… – Полегчало? Нет! Значит, рассол. После коньяка? Нет, пиво, а рассол на потом. Пиво долго пьется. Ещё бы коньяка. Вот бутылочка. Ещё рюмка. – В голове просветлело, но… Кто всё это творит, да ещё так вкусно пахнет».
– Твою ж ты мать! Это же мама! – прохрипел Антон вслух и понял, что ему сейчас предстоит услышать такое, как бы вкусно это всё не пахло и… – Мама поставила мне коньяк, пиво и рассол?
«Пожалуй, я ещё посплю. Мне так полегчало после коньяка. Самое время. А время? Второй час дня! Мама должна приехать к двум… Я пропал! Хотя, после того, что было в Челябинске, уже не имеет значения. Но это не мама, и уж точно не Серега. Ромарио подослал, чтоб он пилил меня… и так пахнет?.. Вдруг и вправду, гномы?»
– Очнулся?
«Боже все святые и не святые тоже, этот вариант не стоял у меня в списке. И это тепло в голосе…»
– Надя?
Антон больше ничего не смог произнести.
– Привет, герой-любовник-алкоголик-друг-наглых-друзей и всё прочее…
– Я, мы… а ты давно тут?
– Достаточно, чтобы накормить и тебя и Серёгу, если он решиться прийти. И твою маму. Об этом я тоже знаю.
Антон посмотрел на часы.
– Полчаса, – помогла ему Надежда. – Есть время принять душ и одеть что-нибудь не из того, в чем вы вчера кувыркались.
– Предлагаю это не обсуждать, хорошо?
– Договорились. Я начинаю накрывать. Позвони маме. Может, её встретить нужно. Не звонил?
«Да что же это за тепло опять?»
– Звоню. Мам, это я! Ну как? Я бы и не позвонил! Ты сейчас где? Это пять минут. Я мигом. Ты не торопись. Я мигом…
Тут он грохнулся, одевая штаны.
– Мария Андреевна, – сказала мама, входя в квартиру.
– Очень приятно. Надежда.
Мама удивлённо смотрела на Надю.
– Мне, – вы, конечно, извините, – сын совсем недавно показывал другое фото, вот я и растерялась. Я…
– Мама,
