— Поступай, как тебе хочется. Опробуй свою телепатию, — ухмыльнулся Тони.
Минут десять прошли в молчании, потом Тони нарушил его:
— Если бы ты знал, сколько копий сломали ученые в спорах о телепатии, сколько нам, беднягам, пришлось пройти тестов. Про нас такое рассказывают, что меня самого — а я ведь тоже телепат, как ты теперь знаешь, — меня самого удивляет: неужто такое может быть? Например, если парочка разнополых телепатов занимается любовью, то это совсем новое, непередаваемое ощущение, отличающееся от обычного, как ходьба пешком от полета.
— А ты этого не испытал? — полюбопытствовал Алекс.
— Не пришлось, — чистосердечно признался Тони. — Но, надеюсь, у меня все впереди. К сожалению, наша Ша-рон — не тот субъект, с которым я бы согласился провести совместный эксперимент.
Он ткнул пальцем в остывшую пиццу, проверяя не телепатически, а обычным способом, не нужно ли ее поместить для разогрева в микроволновку.
Миранда находилась в состоянии между сном и бодрствованием, когда зазвонил телефон и выдернул ее из теплого, уютного кокона, где она устроилась, подобно личинке бабочки. Она услышала, как бушует пурга за окном, вспомнила, кто она, каковы ее обязанности, и с большим усилием сняла трубку, показавшуюся ей свинцовой. На то, чтобы открыть глаза, ей сил пока еще не хватало.
— Слушаю.
— Рэнди? Это Алекс. С тобой все в порядке? Когда Бишоп не появился и не связался с нами, мы забеспокоились.
Миранда разлепила веки и взглянула на светящийся циферблат будильника: почти полночь.
— У меня все хорошо, Алекс. — Почувствовав, как сильная рука Бишопа легла ей на грудь, она добавила с улыбкой, обращенной в темноту, где не таились никакие призраки: — Мне очень хорошо.
На удивленное молчание в телефонной трубке Миранда поспешно откликнулась:
— Мы здесь пережидаем, пока буря хоть немного утихнет, хотя лучше бы нам всем не высовываться до рассвета.
— Судя по прогнозам, завтра ожидается усиление снегопада, — предупредил Алекс. — Но если нет никаких проблем, то не о чем говорить.
— Дай мне знать, если возникнут какие-то проблемы.
— Конечно.
— И если Бонни позвонит утром, а я до этого не появлюсь на работе, скажи ей, что я дома. Пожалуйста.
— О чем речь, разумеется. Можешь на меня положиться.
Миранда положила трубку и какие-то краткие мгновения вновь наслаждалась тишиной и покоем. Тело спящего рядом Бишопа излучало тепло, и такая близость укрепляла в ней уверенность, что пока они вместе, то сильнее вдвойне, чем каждый из них отдельно. Это было великолепное, даже какое-то пугающе радостное ощущение.
Но и сейчас, однако, из ее сознания не улетучился страх. Восемь лет назад благодаря вспышке эмоций, так до конца не познанной никакими мудрецами и названной любовью, произошло полное слияние их тел и разумов. Но тогда Миранда оказалась в подчинении, равенства не получилось, а результат был трагичен. Теперь, передавая ей свои мысли, Бишоп, пользуясь прикосновением и ответной реакцией ее тела, твердил, что скоро наступит гармония и вместе они способны победить ползущее на них черное зло, но согласия на воссоединение усилий Миранда почему-то не дала. Что-то в ней, в ее подсознании противилось этому.
То, что Бишоп уже не спит, Миранда поняла сразу. Раз они оба телепаты и между их разумами перекинут воздушный мостик, то она, конечно, знала, что он уже начеку и читает ее мысли. И он тоже был ей ясен.
«Ну вот все и вернулось на круги своя», — мысленно передал ей Бишоп.
Она никак не отреагировала.
«Восемь лет разлуки ничего, кажется, не изменили в наших отношениях».
«Что-то изменилось», — в мысленном диалоге Миранде трудно было выразить ироническую интонацию.
«Ты считаешь, что я добился, чего хотел, и поэтому доволен собой?»
«Да, как кот, съевший украденные на кухне сосиски».
«Блестящее сравнение».
«Ты прямо облизываешься от удовлетворения. Тебя не беспокоит, что ты открыт мне?»
«Тебе? Разумеется, нет», — ответил Бишоп без колебаний.
«Однако раньше ты не очень-то этого желал».
«Я был тогда полным идиотом. По-моему, я тебе уже в этом признался».
«Ну, и что из того?»
Ее мысленно заданный вопрос на мгновение загнал Бишопа в тупик. Ответ появился в его мозгу не сразу.
«Я отпустил тебя и очень об этом жалею. Но я боялся, что ты не захочешь, чтобы моя тень постоянно маячила то у тебя за спиной, то впереди тебя».
«Избавиться от тени можно, уйдя от света», — возразила Миранда.
«Так ты и поступила».
«А как иначе я могла поступить после того, как моя тень меня обманула? Я знала, что Кара согласилась помогать тебе только при условии, что ты посвятишь меня в вашу затею. А я бы наверняка сказала „нет“.
Бишоп не стал этого отрицать.
«Я убедил себя, что она достаточно созрела для принятия самостоятельных решений. А твое навязчивое покровительство над сестрой мешало нам в осуществлении совместной цели — приманить и уничтожить мерзавца Кара очень этого хотела, поверь мне. Ее психические способности были на высшей точке, как у самолета при отрыве от земли. Но уже тогда я должен был понять, что переоценивал и ее силы, и свои. А то, что я скрыл наше сотрудничество от тебя, было предательством… за что, если верить Данте, грешник расплачивается самыми изощренными муками».
«Пока ты еще даже не начал расплачиваться», — таков был ее отклик.
«Неправда, я давно жарюсь на адской сковороде. Но моя боль до тебя не доходит. Ну, и слава богу. Ты имеешь все основания не прощать меня. Твоего собственного горя хватает с лихвой».
И вдруг мысленный диалог нарушился, губы его зашевелились, и Бишоп произнес вслух:
— Мне понадобилось очень много времени, чтобы осознать свою вину. Поверь мне, это была чисто профессиональная ошибка. Я сожалею. Если можешь, прости Я люблю тебя как прежде, если не еще сильнее. Только давай сейчас объединимся, чтобы одолеть это зло.
Миранда, к своему собственному удивлению, обрела чувство реальности.
— Ты ведь до конца не догадывался, что Харрисон — телепат? Ни ты, ни я, ни Кара.
— Но сейчас мы кое-что все-таки о нашем убийце знаем И помним, прости, что вынужден вернуть тебя в прошлое, как Кара была чувствительна к более сильной воле…
— Может быть, хватит о прошлом? — прервала Бишопа Миранда — Все равно мы ничего не изменим.
— Не хочешь выслушать мою исповедь? — неожиданно для себя спросил он.
— Если ты жаждешь вывернуть себя наизнанку, то лучше говори, чем пытай мой мозг Честно говоря, я очень устала, твои атаки мне дорого обошлись.
— Спасибо хотя бы за то, что позволила мне войти за пограничную линию. Значит, нашей вражде конец?
