Сабрина начала извиваться.
— Нет, — простонала она и, отведя руки Дилана, резко придвинулась к нему так, что его член вошел в нее целиком. — Зачем обсуждать, когда пришла пора действовать!
Вторник, 20 сентября, 3.05
Темной ночью он прокрался к дому Дилана и остановился, изучая обстановку.
Они там, внутри, он это знал точно.
Решетки на окнах первого этажа вряд ли станут препятствием, так что ближайшее к двери окно вполне подойдет: так они точно не смогут спастись.
Теперь они, наверное, наверху, дрыхнут в спальне. «Ну что ж, ребята, пора вставать, — подумал он. — Вставать и умирать».
Он уже собирался засунуть руку в рюкзак, но, заслышав шорох шин, стремительно обернулся. Черт, откуда тут полиция?
Он зашагал по Семьдесят шестой улице — вальяжно, не спеша, будто обычный подросток с рюкзаком за плечами. Затем он нырнул в темный переулок и затаил дыхание.
Машина проехала мимо, и он, выйдя из тени, повернул обратно, чтобы закончить дело.
3.08
Дилан проснулся внезапно: он не знал, что его разбудило, но инстинкты, оставшиеся со времен уличного детства, тревожно шептали ему: что-то здесь не так.
Оглядев темную гостиную, Дилан слегка успокоился. Сабрина свернулась клубочком на ковре, дыхание ее было ровным и размеренным. В доме стояла тишина. Тогда откуда это тревожное чувство?
Встав, он прошелся по дому, проверил, заперты ли окна и двери, включена ли сигнализация.
Все было в порядке.
Снова вернувшись в гостиную, Дилан улегся рядом с Сабриной и обнял ее. Она пробормотала что-то неразборчивое и крепче прижалась к нему: как видно, беспокойство ее не мучило.
Наверное, у него просто разыгралось воображение.
Дилан смежил веки и погрузился в дремоту.
3.50
На этот раз все было чисто — ни полицейских, которые прочесывают район, ни запоздалых пешеходов. На всякий случай он выждал десять минут, а затем вынул из рюкзака две бутылки из-под виски, открыл их, смочил две заготовленные тряпки в бензине и запихал их в горлышки бутылок.
Пора. Еще раз оглядевшись, он нашарил в рюкзаке зажигалку и обломок стальной трубы. У него только одна попытка, как бы чего не напортачить.
Быстрым движением он поджег тряпки, затем выбил трубой стекло и зашвырнул обе бутылки внутрь, целясь в стену.
Огонь мгновенно охватил помещение, а когда добрался до ковра и начал лизать занавески, он уже исчез.
Заслышав звон разбитого стекла, Дилан стремительно вскочил на ноги. И тут же раздались два тяжелых удара, за которыми последовал взрыв.
Почувствовав запах бензина, Дилан схватил брюки и тут же увидел, что по коридору скачут зловещие отблески. Теперь он окончательно все понял.
— Сабрина!
— Дилан? — Сабрина с трудом протерла глаза. — Что происходит?
— Пожар. — Он бросил ей свою рубашку. — Поторопись, нужно поскорее отсюда выбираться.
— О Господи! — С Сабрины мгновенно слетели остатки сна. Вокруг чувствовался запах бензина, жар становился все сильнее.
Она поспешно натянула рубашку.
— Обернись одеялом!
Дилан тоже закутался в одеяло, на ходу соображая, что делать дальше.
— Нужно выбираться отсюда как можно скорее. Я пойду первым через парадный вход, а ты иди следом и не отставай.
У Сабрины щипало в глазах и в носу, но она послушно кивнула и, пригнувшись, последовала за Диланом.
Коридор был уже объят пламенем, а входная дверь пылала, как адские врата, однако другого шанса у них не было.
Дилан обернулся к Сабрине:
— Иди сюда. — Он покрепче обмотал обоих одеялами. — Придется штурмовать дверь.
Протянув закутанную в одеяло руку сквозь пламя, Дилан открыл дверной замок, повернул дверную ручку и дернул дверь на себя.
В лицо ему пахнуло ночной прохладой, которая, впрочем, нисколько не охладила адское пекло. Он слышал, как хнычет Сабрина, знал, что одеяло полыхает, но понимал, что это одеяло — их единственное спасение.
Прижав к себе Сабрину, Дилан рванулся на тротуар, смягчив собой ее падение. Сам он упал не так удачно, и голову его пронзила острая боль, однако он попытался не обращать на нее внимания. Крепко обняв Сабрину, он оттащил ее подальше от языков пламени, после чего силы его иссякли, и он без сил рухнул на асфальт.
Где-то вдалеке завыла пожарная сирена, и последним, что услышал Дилан, прежде чем потерять сознание, был надрывный кашель Сабрины.
5.45
Больница «Гора Синай»
— Я в порядке. — Дилан пристально следил за светящейся точкой, которую врач неотложной помощи водил у него перед глазами. — Вот только голова раскалывается…
— Это потому, что у вас небольшое сотрясение мозга, — пояснил врач. — Вы сильно ударились головой…
— И вот результат.
— Верно. — Врач отложил инструмент и осмотрел повязку, наложенную на грудь Дилана. — Кровотечение остановилось, поздравляю. Вам крупно повезло, что так легко отделались. Помимо сотрясения, у вас рана на груди, ссадины на руках, но все это пустяки. Только представьте, что могло бы случиться, если…
— Знаю-знаю. — Дилан слегка поморщился.
— А раз знаете, то и не волнуйтесь. Болеутоляющее скоро подействует.
— Спасибо. Могу я увидеться с Сабриной? — Дилан замер в ожидании. — Вы сказали, она не пострадала…
— Она цела и невредима; более того, ее уже осмотрели и отпустили. Идти к ней не придется: когда я видел ее в последний раз, она расхаживала по коридору. Дыму она, конечно, наглоталась, но через пару дней будет как огурчик.
— Слава Богу!
Доктор кивнул.
— Сейчас я ее позову, и еще… С вами хотят побеседовать какие-то детективы.
Дилан хмыкнул:
— Кажется, я догадываюсь, как их зовут. Уитмен и Бартон.
— Именно.
— Ладно, но сперва я хочу поговорить с Сабриной.
— Как вам угодно. Только ведите себя смирно, никаких резких движений.
— Обещаю.
— Прекрасно. Если вдруг почувствуете головокружение или тошноту — немедленно зовите меня. — Приоткрыв дверь, доктор отступил в сторону. — Мисс Рэдклиф, можете войти.
Сабрина неуверенно шагнула в палату. Увидев Дилана, она подошла ближе, нежно прикоснулась к его подбородку и нагнулась, чтобы поцеловать.
— Привет!
— Привет. — Дилан пристально оглядел ее. На щеках несколько кровоподтеков, волосы частично обгорели, глаза покраснели и слезятся, но самое главное, она цела. Цела и волнуется за него.
— Голова сильно болит? — Слова Сабрины перемежались с кашлем. — Доктор сказал, у тебя сотрясение. А что на груди? — Она, нахмурившись, посмотрела на повязку. — Ты ранен?
