Любовь виделась Бейли чем-то вроде рулетки, а она благоразумно избегала азартных игр. Что делать в сложившейся ситуации, она даже не представляла. Одна ее часть жаждала наслаждаться взаимной любовью хотя бы тот короткий срок, который она может продлиться, но в длительное семейное счастье ей не верилось. Только дураки счастливы всегда.
Но был ли у нее вообще выбор теперь, когда она уже ступила на тонкий лед и шла по нему в направлении неизведанного будущего?
Камерон коснулся пальцем ее щеки:
– О чем задумалась? Ты таращишься в пространство уже минуты три.
Бейли вернулась к реальности и смущенно улыбнулась.
– Я… размышляла о том… что ждет нас по возвращении, – с трудом нашлась она с ответом.
Камерон нахмурился:
– Даже не знаю, что и сказать. Без доказательств этому ублюдку все сойдет с рук. Более того, Сет сможет нам предъявить обвинение в том, что мы его оговорили.
– И получить финансовую компенсацию за моральный ущерб. Тогда он сможет поливать меня грязью на всех углах и общественность точно будет на его стороне. А Тамзин поддержит его. – Бейли затошнило от отвращения. Неужели ей придется пройти еще и через это? Насмешек она не боялась, они стекали с ее брони, как с гуся вода. Про себя она знала, что ее совесть чиста: никаких тайных любовников, никаких нечестных сделок, наркотиков или полицейских приводов. Однако позволить торжествовать человеку, решившемуся на ее убийство, Бейли не могла.
О, Сет пустит в ход всевозможные средства, чтобы ее опорочить, можно не сомневаться. Он найдет людей, которые на Библии поклянутся, что спали с вдовой Уингейт или видели ее со шприцем в подворотне. Присяжные убедятся в том, что Бейли вышла замуж за умирающего старика ради наживы, а затем начала обкрадывать своих подопечных. Конечно, финансовые выписки, подтверждающие аккуратное обращение с доставшимися деньгами, помогут Бейли, но не вернут на ее сторону присяжных. Возможно, Сет даже сумеет добиться передачи фондов в свои руки.
– Думаю, Сету стоит узнать, что мы в курсе его делишек, – сказал Камерон. – А также рассказать о наших догадках третьей стороне. Пусть Сет знает: если с тобой что-нибудь случится, подозрения падут именно на него. Думаю, у него хватит мозгов не предпринимать новых попыток тебя убить. – Наклонившись, Камерон осторожно поцеловал Бейли, поймал зубами ее нижнюю губу и чуть прикусил. – Есть и другое предложение. Переезжай ко мне, и Сет попросту тебя не найдет. Жить одной в огромном пустом доме – это же ужасно!
Сердце Бейли застучало часто-часто, словно у испуганного зверька. Раздосадованная такой реакцией, она сказала строго:
– Камерон, между совместной жизнью и парой поцелуев лежит целая пропасть. Переезд в другой дом в попытке сменить атмосферу и спрятаться от врага – неплохая задумка. Но переезд к тебе…
– Это отличная мысль, Бейли, – мягко возразил Камерон. – Но мы можем обсудить ее позже. Сейчас мы должны приниматься за дело, если не хотим провести ночь под открытым небом.
Он принялся расчищать место под костер и обкладывать его камнями, а Бейли стала собирать палки для огня и для строительства навеса. Упавшая старая сосна валялась поодаль, часть ее ветвей торчала в небо. Они достаточно высохли, чтобы легко ломаться, так что вскоре у путников была целая гора дров. Палатку строили вместе, привязав куски кожи к толстой сосновой ветке. Повторив процедуру с батареей, Камерон и Бейли развели огонь: на сей раз их действия были более слаженными и костер запылал достаточно скоро.
Вдвоем разбивать лагерь оказалось и быстрее, и веселее. Бейли постоянно бросала на Камерона короткие взгляды, следила за его руками, уверенными движениями. Ей нравилось работать с ним в паре, в этом было нечто объединяющее, словно они были одной семьей.
Когда с приготовлениями было покончено, оба они были мокрыми от пота и грязными. Бейли велела пилоту обсыхать у костра, а сама забралась под навес и принялась стелить куски поролона, которые они захватили с собой с места катастрофы. Когда она вылезла наружу, Камерон закапывал в угольки, образовавшиеся сбоку кострища, сосновые шишки.
– Пахнет Рождеством, – хмыкнула она. – Это вроде освежителя воздуха, что ли?
– Выдумщица! – Камерон потыкал палкой в угли. – В шишках есть семена. Они поджарятся, и мы их съедим.
– Сосновые семена? – с сомнением спросила Бейли. Пилот уверенно закивал:
– Жаль, я не подумал об этом еще вчера.
Бейли села рядом и вытянула ноги к огню. Желудок повеселел и забурчал, предвкушая хоть какую-то пищу. Семена… чем не орехи? Это же белок, а белок придает сил.
– Возьми себе палку и постукивай по углям. Не позволяй шишкам загореться, – велел Камерон, забираясь под навес.
– А ты куда?
– Хочу протереть чем-нибудь шею, она вся мокрая от пота. Не хочу, чтобы меня продуло…
Бейли протянула руки к огню и с наслаждением зажмурилась. Она прислушивалась к звукам, несущимся из палатки. Что бы она делала здесь одна, без своего спутника? Умирала с голоду? Сходила с ума от одиночества?
Она потыкала палкой в угли, переворачивая сосновые шишки. Ее мысли вернулись к Камерону. В который раз они будут спать вместе. Обнявшись, сплетясь руками и ногами. Прежде мысли о сексе редко проскальзывали в ее голове, но теперь они стали навязчивыми, словно мухи, крутящиеся над медом, и очень опасными.
Бейли завозилась на месте, пытаясь отвлечься. В костре лопнул уголек, издав резкий щелчок, посыпались искры. Почему-то даже это невинное происшествие навело Бейли на греховные мысли. Разлетающиеся искры… вспышка страсти…
Думал ли Камерон о том же самом? О сексе? Или его выдержка была крепче? Возможно, он устал гораздо больше ее, потому что полдня тащил за собой повозку. И сейчас, вероятно, думает только о целительном сне. И секс – последнее, что его интересует.
Впрочем, даже полумертвый после катастрофы, с открытой раной на голове, Камерон думал о сексе. С чего тогда у него встал член в тот день? И откуда в мужчинах берутся на это силы?
Бейли вспомнила, как каждое утро, проведенное вместе, пилот прижимался к ней бедрами, а между ног у него была отчетливая выпуклость.
Да уж, секс – последнее, что его интересует! Ха!
Впрочем, это особенность мужской физиологии, напомнила себе Бейли. Ведь Камерон не торопил ее, не подталкивал. Он умел обуздывать свои желания, и это внушало уважение.
В том, что мужчина желал заняться сексом с женщиной, которая податливо прижимается к нему всем телом, не было ничего удивительного. Вопрос был в другом – она сама хотела секса, и постепенно это желание становилось все навязчивее. Бейли представляла, как Камерон наваливается сверху, раздвигая ей ноги, и этот образ сводил ее с ума. В паху становилось все горячее, и от смущения пылали щеки.
