завещание, она должна была подъезжать к Корнилычу, чтобы чего не вышло. Потому там и ошивалась. И там должны быть ее отпечатки. А, чтобы он не вздумал изменить завещание…
Корнеич с любопытством уставился на Ксюшу.
– Ты настоящий следопыт, Только следов Коклюшкиной или кого – нибудь в комнате архивариуса не найдено.
Перестановкой и ремонтом занимался он сам. Эти перекрашенные полы, наклеенные кое-как обои, заколоченная гвоздем дверь в твою комнату, разбитый светильник в душевой комнате…Это не говорит ни о чем?
– О чем? – захлопала глазами Ксюша
– Ты же обещала, что скоро приедешь.
– Он что запил ?! Не верю!
– То, что ты ни разу не побеспокоила его ни звонком, ни строчкой было разумно, но этот твой приезд сейчас, зачем?
– Ты хочешь сказать, что это я погубила его?
Ксюша побледнела, и губы ее затряслись.
– У меня есть оправдание. Я любила его. Пусть всем кажется что угодно, но я его любила, – голос ее зазвенел. – И я не проститутка!
Корнеич молчал.
– Вот вам доказательство, что все вы уроды. Это новое завещание Михаила на мое имя.
Ксюша выдернула из сумки бумагу.
Корнеич остолбенел.
– Как? Откуда? Он ничего …Я о нем ничего не слышал.
– Я нашла его в одном из носков, которые он мне связал
– Почему же ты не сказала об этом раньше?
– Потому что мне ничего не нужно. Он жив и вернется. У вас нет доказательств, что он мертв, значит, он жив.
Корнеич, пробежав взглядом по гербовой бумаге вернул ей лист.
– Нет ничего вечного в этом мире, – пробормотал он.
–Вы все против нас. Вы сговорились с церковниками, этими черными монахами, чтобы избавиться от меня. Вы за меня и его все решили. Вот вам!
Она сунула под нос Корнеичу фигу, потом быстро выдернула из сумки только что уложенную бумагу и несколькими движениями разорвала ее и швырнула в урну.
– Зачем ты это сделала? – обалдел Корнеич.
– Потому, что мне ничего не нужно, я не шлюха и потому,
что ты окончательно убедил меня в том, что он жив. Я дождусь, когда он вернется и даст мне знать.
– Нам пора, – сухо подсказал Корнеич, и сам поднял сумку Ксении.
– Ладно, – вытерев глаза уже более спокойным голосом согласилась она. – Только у меня к тебе просьба.
Она снова открыла сумку, вынула алюминиевую капсулу и протянула Корнеичу.
– Прошу тебя, при встрече, отдай ему. Он курил очень редко, такие сигары…Это мой подарок. Пусть он зажжет ее, когда обо мне вспомнит…Чуточку помялся кончик пенала. Я так долго его носила. Он простит.
Губы ее вновь задрожали, и она прикусила их.
– Я не прошу тебя больше ни о чем.
Корнеич, с обреченным видом взял сигару, потом, вспомнив о времени, взглянул на часы.
– Опаздываем. Скоро отправление.
Он подхватил ее дорожную сумку, у вагона подтолкнул к открытой двери, где проводница уже стояла в служебной стойке..
– Тебе лучше его похоронить, задумчиво протянул он.
Ксюша отрицательно покачала головой.
– Не могу. Я хочу, чтобы он вернулся.
– Иногда лучше не возвращаться, – тихо, но отчетливо пробормотал он.
Ксюша уже ступила на край площадки, вдруг на мгновение окаменела и резко подалась назад. Корнеич опустил глаза, чтобы не встретиться с ней взглядом.
– Это же ты убил его? – прошипела она, оттесняя сыщика от вагона.
Он, так и не поднимая головы, покачал ею и ответил едва слышимым текстом:
– Я только помог ему. Ты разрушила его берлогу…Нельзя
было его тревожить.
Ксения побледнела.
– Он что, погубил твою Машеньку? … Господи, совсем с головой…
– Все мы преступники! – услышала Ксения шепот, но, оглянувшись, уже не увидела провожающего. Он исчез.
– Что же я то преступила? – с трудом спросила Ксюша уже у проводницы.
– Порог вагона, – убежденно пояснила тетка.
Поезд почти тотчас же тронулся. Ксюша снова оглянулась и едва не выпрыгнула обратно. Нахохлившаяся фигура вдали, за перроном ей показалась до ужаса знакомой.
– Ты что, дочка! – властно остановила ее порыв проводница
и, отодвинув вглубь тамбура, захлопнула дверь. – Поезд пошел и до конечной остановки, можно не трепыхаться.
– Как до конечной!…И не будет остановок?!
Проводница молча покачала головой.
– Не будет. Такой поезд..
– Но стоп-кран?!
– Здесь нет стоп-крана, – тетка, как-то странно, посмотрела на нее.
Нахохлившийся мужчина проводил взглядом стремительно набирающий скорость серебристый поезд, повернулся и вышел из-под арки на площадь. Вынул алюминиевый цилиндрик, отвинтил пробку, извлек сигару, с удовольствием втянул в ноздри ее аромат, откусил кончик и, осмотревшись, нет ли поблизости людей, выплюнул его через левое плечо. Хотя этого уже можно было и не делать.
КНИГА ТРЕТЬЯ
СКОРЫЙ ПОЕЗД
Ксения нашла свое купе, отодвинула дверь и, швырнув сумку под столик, упала на мягкий диван. Мельком взглянула в окно на пролетающие с необычной скоростью пригороды и закрыла глаза. В голове все еще шумело, и мысли путались…Отъезд оказался слишком неожиданным, и полученная на перроне информация не только ничего не прояснила, но окончательно завела в тупик. То, что к этому времени казалось убедительным и логичным, теперь не лезло ни в какие ворота.
Следовало признать, что результат ее поездки в Питер оказался фактически нулевым. Она не только не нашла своего потеряшку, но и стала понимать в этой темной истории меньше, чем на день приезда. Пара теплых носков и медальончик с драгоценным камнем, добытые Ксенией не продвинули ее к разгадке ни на шаг. Сувениры и не более. Был, правда, еще и документ… Вообще-то она вела себя глупо и не логично, как сопливая девчонка. Что принялась она демонстрировать перед Корнеичем? Свою дебильность? Зачем нужно было рвать завещание? Или эта выходка кого-то убедила в искренности ее намерений и чувств? Видимо, она так нужна тому человеку, что он скрывается от нее, словно партизан. Или его все же к этому принудили? Или она и в самом деле своими преследованиями (другого слова не подобрать) сжила его со света? Безобидного человека, жившего себе в своем замкнутом, никого не тревожащем мире… Зачем она выволокла его из тихого омута, где он мирно прозябал в это безумие желаний, надежд и разрушений? Неминуемых разрушений и надежд, которые никогда не сбудутся. К чему нужны были все ее ухищрения? Эти монахи и Корнеич правы. Она зло. В ней самой сидит тот, рогатый, от которого Михаил пытался защититься. И она знает, где это логово… Разворотить бы его… Господи, голова разламывается…
Ксюша открыла глаза и вздрогнула. Прямо напротив нее, на
таком же мягком диване сидел мужчина и внимательно всмат-
ривался в ее лицо. Она никак не ожидала, что здесь не одна.
– Вам, вероятно, плохо? – участливо спросил он.
Ксения мельком оценила попутчика. Средних лет, явный интеллигент с чистым аккуратным лицом. Очки в тонкой металлической оправе. Волосы светлые, прямые. Рост, скорее всего средний. К полноте, как будто, не склонен, но и не доходяга. Костюм светло серый, под пиджаком черная бодлонка…
– Вы переживаете какой-то стресс. Вам надо расслабится. Хотите глоточек виски?
Ксюша пристальнее уставилась на него.
– Вы что, специалист, или колдун?
– Я психотерапевт.
Ксения подскочила.
– Вас подослали?! Удивительно, как они обо мне пекутся …
– Ну, что вы! – его губы на грани улыбки. – Я просто возвращаюсь в Севастополь из командировки. Был на курсах повышения квалификации. У вас здесь прекрасный центр. Вы не из Питера?
Ксюша молча кивнула. Сначала в знак согласия, потом отрицательно.
Мужик улыбнулся.
– Я жила здесь, – пробормотала она. – Не хотела уезжать, так отправили…Поезд какой-то странный. Идет до конечной, без остановок.
– Кто вам сказал? – проницательно сощурил глаза под стеклами очков попутчик.
– Проводница.
– Ничего я вам не говорила, – вдруг вмешался женский голос от двери.
Ксюша обернулась. В проходе стояла проводница, в форменной одежде, с подносом, на котором дымились стаканы с чаем, в резных, под серебро, подстаканниках.
– Как это?!…Ну не вы, так значит другая.
– Моя напарница спит в дежурке уже полдня и никуда не выходит. Будете чай?
– Нет, – решительно ответил лекарь. – Мы немного позже пойдем ужинать в ресторан. Он далеко от нас?
– Следующий вагон по ходу, – ответила тетка, выпятилась задом в коридор и задвинула дверь.
Ксюша продолжала недоуменно смотреть на то место, где только что была проводница.
– Ну вот, коньячок бы вам не повредил. Вы просто переутомились.
– Предложение было по поводу виски, – скорее со зла, чем из желания выпить отреагировала Ксюша.
– Ради бога! – пробормотал попутчик и уже через минуту протянул ей стаканчик с жидкостью чайного цвета.
– Вообще то я виски не переношу, – сморщившись, Ксюша взяла стаканчик, долго глядела в него но выпила. Быстро и разом, как лекарство.
