— Кто? — переспросила я.
— Кот.
— Это имя такое?
— Это прозвище.
Мужчина сверкнул глазами, галантно поцеловал мою руку и объяснил:
— Знаете, я уже и сам не помню своего имени. Все знакомые давно зовут меня Котом.
— Так уж и не помните…
— Меня редко кто называет по имени. Простите, а мы с вами нигде раньше не встречались?
— Нет, — покачала я головой. От его леденящего взгляда по моей спине пробежал холод.
Вернувшись в спальню, я подошла к окну, села на подоконник и трясущимися руками потянулась за полотенцем, чтобы вытереть выступивший на лбу пот. Раз за разом я заставляла себя вспоминать пронзительный взгляд мужчины, который не сказал своего имени и назвал себя нелепым прозвищем Кот. Я лихорадочно думала, почему совершенно незнакомый человек произвел на меня такое удручающее впечатление. Увидев меня, он испугался… Я не могла ошибиться, он испугался. Его испуганное лицо отчетливо вставало в моей памяти. Какое странное прозвище! Мне казалось, что я когда-то его слышала… Только вот когда…
И все же я вспомнила. По большому счету я даже не напрягала свою память. Мне просто вспомнилась ночь, когда убили Александра… Эта была страшная ночь, и она никогда не исчезнет из моей памяти. В этой ночи было двое мужчин в масках и один назвал другого Котом… Он так и сказал: «Кот, хватит тянуть время. Мочи его и дело с концом». А затем эти мужчины бежали за мной до самой реки… Они были в масках, и я не могла видеть их лиц, точно так же, как мужчины не могли видеть моего лица. Было темно. Преследователи видели только мой силуэт. Они не могли меня запомнить, потому что мы не встречались лицом к лицу. Было темно. Я убегала и смотрела только прямо перед собой… Значит это просто обыкновенное совпадение.
И все же странно. Когда я уходила из гостиной, я спиной чувствовала его тяжелый взгляд. Но что могло его так напугать, почему он спросил, не виделись ли мы раньше?
Я увидела, как мой муж вышел вместе с двумя незнакомцами из дома и направился в гараж к своему джипу. Мужчины подошли к иномарке, которая стояла у самых ворот. Один из них, прежде чем сесть в машину, обвел взглядом дом и увидел меня. Он растерялся, хотел улыбнуться, но улыбка не получилась, и он… оскалился. Мы не сводили друг с друга глаз на протяжении целой минуты, и эта минута показалась мне вечностью. Затем мужчина кивнул головой и сел в машину. Тут же показался джип моего мужа, который выехал следом за незнакомцами.
В комнату вошла Вера Анисимовна. Я ей приветливо улыбнулась.
— Анжел очка, а вы что на подоконнике сидите? — удивилась домработница. — Я хотела спросить, завтрак сюда принести?
— Нет, спасибо. Я спущусь.
— Тогда пойдемте. Я приготовила душистый омлет и творожную запеканку.
— Вера Анисимовна, вы когда-нибудь раньше видели этих мужчин? — Я не могла не задать вопрос, который сейчас занимал меня больше всего.
— Каких мужчин?
— Которые сейчас приезжали, чтобы встретится с Яковом.
— Они были у нас однажды.
— Когда?
— Буквально неделю назад. А раньше я их не видела.
— А кто они? — Я понимала, что задаю не самые корректные вопросы, но уже не могла остановиться.
Вера Анисимовна вконец растерялась.
— Яков Владимирович мне не говорил, а сама я стараюсь лишних вопросов не задавать. А что случилось?
— Да нет, ничего. Просто один из мужчин на меня как-то странно смотрел.
— Да вам показалось. А вообще, вы девушка очень красивая, вот на вас мужчины и смотрят, — попыталась успокоить меня Вера Анисимовна. — Я думаю, эти мужчины связаны с Яковом Владимировичем по работе, у них какие-то общие дела. Анжелочка, вам пора есть. Ваш малыш, наверное, уже проголодался, — ласково улыбнулась женщина.
— Какой малыш?
— Ну тот, который находится в вашем животике. Его же нужно кормить.
— Да, конечно. Я скоро спущусь.
Вера Анисимовна ушла, а я, не слезая с подоконника, тупо уставилась в окно. Опять вспомнилась та ночь, когда убили Александра. «Кот, не тяни резину. Мочи его и дело с концом…» — звенело у меня в ушах. Разум говорил, что это просто случайность… Одинаковое прозвище, только и всего… Но мое подсознание говорило об обратном. Этот взгляд… и этот вопрос: «Простите, а мы нигде не встречались с вами раньше?» Словно мужчина тоже что-то вспоминал, подозревал и сомневался. А может он хотел мне о чем-то напомнить…
Пошел дождь, потом начался ливень. Я пыталась выкинуть образ мужчины по прозвищу Кот из головы, но у меня ничего не получалось. Больше всего на свете я хотела выйти на улицу и погулять под дождем, но с грустью понимала, что мне нельзя этого делать. Я могу простыть, а мне простывать нельзя, потому, что я ношу под сердцем ребенка. Наверное это так приятно, когда ты стоишь на улице и тебя поливает дождь. Теплый, летний дождь… Я вспомнила тот день и тот дождь, когда я бродила по московским улицам как только приехала в Москву. Струйки дождя щекотали мне шею, и я была неимоверно счастлива.
Я пыталась отогнать дурные мысли, но не могла с этим справиться. Я знала, что сейчас моя жизнь в корне изменилась. С тех пор, как я узнала, что беременна, я стала настоящим солдатом, который пойдет на все для того, чтобы защитить свое кровное. Именно беременность наделила меня такой небывалой смелостью.
Я позвонила Галине. Она приехала ближе к обеду и, пройдя в гостиную, тут же попросила Веру Анисимовну сварить ей чашечку кофе. Сев напротив меня, она посмотрела усталыми глазами и как всегда, когда я прошу ее срочно приехать, испуганно, спросила:
— Что у тебя стряслось? Что на этот раз? Наводнение или конец света? Я бросаю все свои дела и лечу к тебе, только потому, что тебе срочно захотелось со мной поговорить. Я у тебя как скорая помощь, ей-богу!
— Просто сегодня утром…
— Что же произошло сегодня утром? Твой муж не так на тебя посмотрел или что-то не то тебе сказал?
— Да нет. К нам пришли гости…
Наклонившись к Галине, я начала делиться своими опасениями. Когда я закончила свой рассказ, Галина помолчала, глядя вслед Вере Анисимовне, которая принесла кофе, и спросила:
— Это все?
— Все.
— А я-то думала…
— Что ты думала?
— Я думала, случилось страшное. Анжела, ты давай заканчивай меня по таким пустякам дергать. Я ведь тоже живой человек, пойми. Можно было поговорить по телефону, но ты заявила, что это не телефонный разговор. Не пойму, тебе скучно, что ли?
— Ну понятное дело, не весело, — обиделась я.
