К худу ли, к добру ли, но эта опасность миновала. Джулиана услышала из собственных уст Николаса, что он лгун и вор, человек, который использовал ее в своих собственных целях, а затем без колебаний отказался от нее. Если у нее есть хоть капелька здравого смысла, она больше никогда не позволит ему к себе приблизиться.
Но когда это было, чтобы влюбленная женщина слушалась здравого смысла, печально подумала Изабелла. Ее дочь упряма и полна праведного гнева. Какая же это защита против такого человека, как Николас Стрэндж-феллоу?
Она могла бы убедить Хью отослать его прочь. Это нетрудно, графа немало раздражали рифмы и шутки шута, и он с удовольствием отослал бы его назад к его венценосному хозяину.
Но сегодня ночью Хью едва ли будет в настроении выполнять ее просьбы. Она подвела его. Подвела ужасно, и чем дольше она откладывает их встречу, тем сложнее ей будет разговаривать с ним.
И что еще хуже, она совершенно не представляла, кто мог украсть этот кубок. Она так тщательно спрятала его, и женщины, которые прислуживали ей, были не из тех, кто шныряет по хозяйским сундукам. И аббата едва ли можно было заподозрить в том, что он сунул нос в женские спальни.
Однако он вполне мог отправить своего человека. Он ведь не считал это воровством, так как верил, что священная реликвия принадлежит ордену Святой Евгелины, Повелительницы драконов. Значит, по его мнению, Хью не имеет ни человеческих, ни божеских прав владеть им. Поэтому это было бы вовсе не преступление с точки зрения небес.
Мог ли он послать брата Бэрта за ним? Это казалось маловероятным. Добрый монах, конечно же, выполнял распоряжения аббата, но не без определенного спокойного сопротивления.
Возможно, кубок взял Гилберт, этот странный таинственный юноша. Не имея на то никаких веских причин, Изабелла подозревала, что этот юноша способен на любое предательство, и кража драгоценной реликвии была бы для него весьма простым делом. Она сомневалась, что его могли бы остановить такие пустяки, как представления о чести или верности.
Однако она также подозревала, что Хью не захочет и слышать об этом. Лорд Фортэм, похоже, привязался к мальчику, и, если она попытается свалить вину на Гилберта, муж, скорее всего, обвинит ее во лжи.
Нет, ей не удастся найти козла отпущения. Придется идти, пасть к ногам мужа и умолять его о прощении, надеясь, что он не переменит ни свою природу, ни свои чувства к ней.
Крепостная стена была пустынна, даже караульные спрятались в укрытие от сильного пронизывающего ветра. Изабелла запахнула свой тонкий плащ, сделала глубокий вдох и выбежала на открытое место под дождь. Она чувствовала, как струи дождя с силой бьют ее по спине. Когда она добралась до укрытия, на ней не было ни одной сухой нитки и она ужасно замерзла на холодном, пронизывающем ветру. Конечно, она поступила глупо. В спальню ее мужа можно было пройти, и не выходя на крепостную стену, но она не знала, как именно, а спросить стеснялась. Любая женщина должна знать, где спит ее муж, несмотря на все запреты священников.
На вершине башни дымили факелы, почти не давая света, и ей пришлось едва ли не ощупью спускаться по темной лестнице вниз, к хозяйским покоям, дрожа от холода. Если ей повезет, то Хью еще будет занят делами, а спальня окажется пустой. Она сможет скинуть промокшую одежду, вытереться насухо, а затем лечь в огромную теплую постель. Если она притворится, что спит, когда он придет, то, возможно, ему станет жаль будить ее и выспрашивать про кубок.
Впрочем, вряд ли. Хью Фортэм был порядочным, хорошим человеком, но едва ли он был мягкосердечным. И он не станет сомневаться, стоит ли ему будить его новую жену.
Дверь в хозяйские покои была закрыта, хороший знак! Кто-то разжег камин и закрыл дверь, чтобы сохранить тепло. Она колебалась лишь мгновение, прежде чем войти. Кожаные дверные петли издали громкий, скрипящий звук, и она чуть вздрогнула. Ее муж стоял посередине комнаты по пояс голый и смотрел прямо на нее потемневшим, хмурым взглядом.
Несмотря на всю безнадежность ситуации, Изабелла вдруг почувствовала, как у нее захватывает дыхание. Граф Фортэм был необыкновенно красивым мужчиной, высоким, сильным, хорошо сложенным, с широкими плечами и мощной грудью. Удивительно, но под ее откровенно восхищенным взглядом он вдруг смутился и поспешно потянулся за своей туникой.
Однако его неуверенность могла сыграть ей на руку. Мужчины с утра обычно гораздо разумнее, чем вечером, когда находятся во власти чувств. Если бы можно было подождать до завтра с разговором о кубке, вероятно, все еще бы обошлось. Джулиана могла быть права: Хью просто послал кого-нибудь из своих людей, чтобы забрать кубок, и все ее волнения оказались бы напрасными.
— Я не ждал вас так скоро, миледи, — пробормотал он. — Я намеревался…
— Нет, — сказала она, когда он начал натягивать через голову тунику.
Огонь ярко горел, в комнате было тепло, Хью вовсе незачем было одеваться. И она хотела посмотреть на него еще немного. Оценить, чего именно была лишена, и, возможно, будет лишена навсегда, если он решит, что она виновна в исчезновении кубка.
Он помедлил, глядя на нее, и выпустил из рук тунику.
— Изабелла? — спросил он.
Она не посмела колебаться. Он хотел прикоснуться к ней, она поняла это всем своим существом, точно так же, как сама она жаждала прикоснуться к нему. Но если она позволит ему это сейчас, зная, что предала его, потеряв кубок, тогда он никогда не простит ее, и их будущая семейная жизнь будет навсегда испорчена.
Но возможно, что и сейчас уже поздно что-то исправлять. Отец Паулус заявил, что они должны жить в целомудрии, и этого было бы вполне достаточно для графа Фортэма, чтобы аннулировать их так и не состоявшийся брак. Тогда он будет свободен выбрать себе другую, молодую, красивую жену, которая родит ему наследника.
Ей вдруг захотелось плакать. Она не хотела, чтобы он выбрал себе кого-нибудь еще. Она так много лет провела, будучи в безраздельной власти человека, которого ненавидела. Так разве она не заслужила хоть немного счастья? Короткой передышки радости и наслаждения?
Но только не ценой ее гордости.
— Кубок исчез, — сказала она резко, боясь передумать. Она не отступила, не вздрогнула, хотя и ждала, что он набросится на нее с руганью и кулаками.
Но он, разумеется, не сделал ничего подобного. Он просто тупо смотрел на нее, словно не понимая.
— Пропал? — переспросил он. — Как?
— Я спрятала его в моем сундуке с одеждой. Когда я пришла, чтобы забрать его оттуда, он исчез.
— Ты собиралась принести его мне?
Пока он ни разу не ударил ее. Возможно, она заходит слишком далеко, но лгать она не будет.
