— Как только услышите сигнал, лезьте через стену, меня не ждите! — инструктирует он и вручает Даниэлю альпинистское приспособление, похожее на складной зонтик.
Мы ждем у подножия стены, боясь пошевельнуться, однако своим появлением мы раздразнили комаров, и они лезут тучами. Стиснув зубы, я терплю их неумолчный, назойливый звон. Нестерпимо хочется отмахнуться или хотя бы почесаться, но, покосившись на Даниэля, сдерживаюсь. Он обнял меня за плечи и сидит так тихо, что даже дыхания не слышно. Я утыкаюсь лицом в его рубашку, вдыхаю родной запах и почти пьянею. Вскоре ловлю себя на том, что, позабыв о комарах и тягостном ожидании, ищу его губы. По счастью, они недалеко, и я блаженно вздыхаю.
Стиснув мои плечи, Даниэль чуть отстраняется.
— Потом, — едва слышно шепчет он.
— А почему не сейчас?
Он усмехается. Пожалуй, даже не придется прибегать к насилию, про себя радуюсь я. Мне вспоминается темпераментная Оливия, и я склоняюсь к мысли, что, рассуждая о природе плотской страсти, она кое в чем была права. Тревожная обстановка и впрямь действует возбуждающе.
Раздается условный сигнал. Даниэль вскакивает, рука его описывает полукруг. Крюк цепляется за верх стены, веревка змеей падает к моим ногам. Даниэль подбадривает меня щипком, и я взвиваюсь, как заправская гимнастка. Вскарабкавшись наверх, ложусь на живот и прикидываю, как быть дальше. По другую сторону стены, в буйных зарослях, прячется Стив. Спрыгнув, я приземляюсь рядом с ним, он пытается самортизировать мое падение, и мы в обнимку валимся в жгучую крапиву.
— Ну и везучий я, — ворчит Стив и поясняет только что спрыгнувшему Беллоку: — Раз в кои-то веки девушка бросилась в мои объятия, и тут же я угодил в крапиву.
— Комары не лучше, — со знанием дела отзывается Хмурый.
Стив встает и протягивает мне руку:
— Давай ключ!
Даниэль легонько подталкивает меня локтем, и я без особого восторга роняю в подставленную ладонь крохотный ключик.
Через минуту к нашей компании присоединяется и Луис. Я смотрю на часы — времени прошло не так уж много, а мне казалось, что в хольденовском парке я провела полжизни… Интересно, какая дальше программа?
Издали доносится постепенно усиливающийся треск мотора, к нам подкатывает «кавасаки», чуть притормаживая на ходу. Стив прыгает в седло позади водителя, и мотоцикл с ревом уносится прочь.
— Не может быть, — трясу я головой, отказываясь верить своим глазам. Впрочем, достаточно взглянуть на физиономию Даниэля, чтобы убедиться: мне не померещилось и именно Мартин Врай увозит добытый мною ключ. Мой братец, со сломанной рукой, битый, да недобитый.
Едва успевает стихнуть рокот мотоцикла, как беззвучно раскрываются потайные ворота в стене и оттуда выныривает «ягуар». Мотор работает почти бесшумно, автомобиль сворачивает влево и тотчас скрывается в темноте.
С досады я готова кричать и топать ногами, но, оказывается, неожиданности на том не кончаются. К нам подкатывает — на сей раз справа — «тойота». Луис перемахивает через капот машины и занимает место рядом с водителем. Даниэль награждает меня тычком, и я проворно забираюсь на заднее сиденье. Даниэль плюхается рядом. Водитель жмет на газ, и я пребольно ударяюсь башкой о заднее стекло.
— В «ягуаре» Йон Хольден, — невозмутимо оповещает нас Патрик.
— Да уж догадались, — сердито буркаю я, ощупывая шишку на голове.
Не желая испытывать наше терпение, Патрик вводит нас в курс событий:
— Возможно, ключ от сейфа во многом уже утратил свое значение. Хольдену доложили о взрыве на хуторе, и он решил, что Нелл тоже погиб. Теперь его ничто здесь не удерживает, но напоследок ему захотелось попортить нам кровь. Под вечер Эзио Кальви отправился в город, а поскольку воробей он стреляный, ему удалось улизнуть от слежки. Три вооруженных налетчика — в том числе Кальви — ворвались в приморский ресторан и застигли врасплох некую молодежную компанию. Одну из девушек для острастки подстрелили и смотались, прихватив с собой заложника, явно намеченного заранее, поскольку им оказался Магнус Петрофф, девятнадцатилетний сын министра юстиции. В данный момент Квазимодо рыщет по городу, пытаясь напасть на след Кальви. Остается слабая надежда, что Любош Хольден подкинет какую-нибудь идею, где может скрываться Эзио, и тогда удастся его перехватить, прежде чем они с хозяином встретятся в условленном месте. А пока у нас руки связаны. Мы знаем, что Йон Хольден сейчас на своем ягуаре пытается удрать из страны, но тронуть его нельзя.
Даниэль внезапно впадает в буйную ярость, чем поражает всех нас, хотя, казалось бы, после всех этих кошмаров удивляться нечему.
Выждав, когда Хмурый чуть поостынет, Патрик продолжает вываливать на нас свои сногсшибательные новости:
— Придя в себя после утренних происшествий, Любош Хольден вновь обрел способность здраво размышлять, и выяснились весьма любопытные вещи. Он на редкость хорошо осведомлен о делах брата, поэтому неудивительно, что Йон прибегнул к наркотерапии, дабы вызвать нарушения мозговой деятельности. Любош знал, что брат вынашивает идею бежать за границу, вот они с Марион и поспешили вмешаться. Ну а поспешность стоила ей жизни… Что же касается бегства, то, по словам Любоша, Йон — сторонник воздушного сообщения и на спортивном аэродроме его ждет самолет, готовый к полету в любое время дня и ночи. Не исключено, что «ягуар» направляется именно туда, однако, чтобы отсечь все другие пути отступления, нашей небольшой группе пришлось разделиться. Часть людей будет задействована на аэродроме, другая группа выехала в порт, где пришвартована хольденовская яхта, ну а мы с вами сидим на хвосте у «ягуара». Наша задача — не мозолить Хольдену глаза, так как в случае активных действий с нашей стороны Эзио Кальви прикончит заложника. Словом, ситуация невеселая.
— Да уж, тут не до веселья, — встреваю я, но Патрик не отвлекается на пустопорожние разговоры.
— С того момента, как Эзио предъявил ультиматум, охотничий пыл у наших руководителей заметно поостыл. От нас уже не требуют любой ценой схватить Хольдена, напротив, строжайший наказ начальства — ни в коем случае не подвергать заложника риску.
Даниэль что-то негромко говорит Луису, и тот протягивает ему карту. Не спрашивая разрешения у Патрика, мы включаем в салоне свет, склоняемся над картой и лихорадочно ломаем голову, выдвигая одно фантастическое предположение за другим.
На мой взгляд, нам есть в чем себя упрекнуть, но я не вылезаю с самокритикой, понимая, что у моих товарищей и без того забот хватает. Однако мне никак не удается отогнать тревожную мысль, что к решающей схватке Йон Хольден подготовился лучше, чем мы думали. Отвлек наше внимание мелкими вылазками, которые мы приняли за отчаянные попытки прорваться, а сам тем временем тщательно выверял пути к отступлению — возможно, не без тайной надежды, что до бегства дело все же не дойдет.
