Я не успеваю расстелить покрывало и выложить продукты, как Макс уже соорудил костёр. Выражаю удивление его скоростью и сноровкой.
– А что ты хочешь. Курс молодого бойца. Часть третья: выживание в лесу. Было давно, но не забыл, – поясняет он.
Пока совсем не стемнело, идём купаться. Уже вечер, вода очень освежающая. Греюсь возле костра, завернувшись в мой любимый его плед. Ужинаем тушёной крольчатиной, которую он приготовил на обед, молодой картошкой и овощами. Запиваем очень вкусным красным вином, его Макс взял по собственной инициативе.
– У тебя замечательный отец, – вдруг говорит Макс. – Он очень беспокоится о тебе.
– Я знаю. Расскажи мне о своих родителях. Ты говоришь только про деда, – прошу я, уютно прижавшись к его груди.
– Дед на самом деле мне не дед, а дядька, то ли троюродный, то ли ещё дальше. В общем, дальний родственник. Но я привык называть его дедом. А родителей у меня нет, и никогда не было.
– Так не бывает. Ты же как-то родился.
– Да. Это единственное, что они для меня сделали: произвели на свет. Их лишили родительских прав, когда мне было два года. Я ничего не помню из семейной жизни. Вырос в детском доме. После армии задался вопросом о родных, занялся поисками, нашёл только деда. Он мне рассказал, что родители мои спились окончательно. И через год после того, как меня забрали, сгорели в собственном доме вместе с моей младшей сестрой, которую забрать у них не успели. Ей было тогда три месяца.
– Это ужасно.
– Это жизнь. Теперь твоя очередь. Расскажи о себе, – требует он.
– Ты же почти всё знаешь, что ещё тебе рассказать?
– Всё. Расскажи о своей матери.
Я тяжело вздыхаю, так как воспоминания о ней не из лёгких.
– Когда она ушла от нас, мне было десять лет. Первые полгода я даже не осознавала, что произошло, казалось, она вышла погулять и вернётся. Она звонила каждую неделю, говорила, что скоро меня заберёт. Потом я поняла, что уже не будет, как раньше, счастливой семьи. Счастливой в моём понимании. Не знаю, был ли отец когда с ней счастлив. У меня началась ужасная депрессия. Я её просто возненавидела, я не хотела о ней слышать, я не подходила к телефону, когда она звонила. Однажды сбежала из дома, когда отец сказал, что проездом она будет в Москве. Я провела жуткую ночь на улице, испугалась сама, перепугала отца, а она так и не заехала – поезд опоздал на несколько часов. Где-то лет в восемнадцать я начала остывать и поняла, что она просто не любила отца, хоть он замечательный мужик. Даже если бы он сломался и стал соответствовать её требованиям, она всё равно бы ушла от него. Постепенно наши отношения стали оттаивать, мы общаемся, хотя до конца я так и не смогла ни простить её, ни понять, куда же делась любовь. А если её не было, зачем было выходить замуж и рожать ребёнка. А сейчас вообще ни о чём не жалею, мы замечательно живём с отцом.
– А откуда такое страстное увлечение автомобилями? Наверное, ты в детстве всё время проводила в гараже с отцом.
– Ой, это увлечение вопреки желанию отца и в то же время благодаря ему.
– Интересная формулировка! Поясни.
– Так как мамаша для меня перестала быть авторитетом, даже наоборот, я ни одной чертой не хотела быть на неё похожей, а отец напротив – идеал во всём, мне хотелось соответствовать своему идеалу. Самым страшным кошмаром в детстве для меня была мысль, что отец тоже может меня бросить и уйти, как она. Хотелось быть ему незаменимой помощницей во всём. Я рано научилась готовить, лет в двенадцать я сама закупала продукты. И в его работе мне тоже хотелось принимать участие. Он из-за этого страшно переживал, думая, что неправильно меня воспитывает. Он заваливал меня куклами и нарядными платьями, я была записана в художественную школу, в кружок мягкой игрушки и даже была попытка балетного класса. Чтобы его не обидеть, я добросовестно все посещала, в награду просила только одно: взять меня в гараж, научить водить машину, дать порулить самостоятельно. В шестнадцать лет мои мучения закончились, по-видимому, он понял, что я не смогу соответствовать идеалу женщины, и моё увлечение автомобилем никуда не денется. Он взялся сам обучать меня вождению, и даже объяснил кое-какие азы ремонта, чтобы я, в случае чего, не стояла беспомощно на трассе. Мне нужно было только его молчаливое одобрение, остального добилась сама.
– До сих пор не прошло желание быть таксисткой, как отец?
– Я сейчас понимаю, насколько это трудная профессия, к тому же почти смирилась с педагогом-психологом, мне нравится общаться с подростками, удаётся находить с ними общий язык. От прошлой мечты осталось только огромное желание заработать на собственный автомобиль.
– Интересно, о каком авто ты мечтаешь?
– Конечно, это будет иномарка! Обязательно немец. Предел мечтаний – какой-нибудь «мерседес».
– Почему?
– Я, конечно, могу отремонтировать машину, но особого удовольствия это не доставляет. Хотелось бы что-то надёжное, не капризное, как русские автомобили, чтобы всерьёз и надолго.
Ох, как же вино развязало мне язык! Никогда не говорила так много и так откровенно. Но он спрашивает, я отвечаю, не хочется ничего скрывать, даже приукрашать не хочется. Правда, один из его вопросов ставит меня в тупик:
– Хочу задать неприличный вопрос. Ответишь?
– Задавай. Попробую.
– Каким Антон был сексуальным партнёром?
Я в возмущении с шумом втягиваю воздух:
– Ничего себе! Это самый неприличный вопрос, который задавали за всю мою жизнь! Нет, был ещё неприличнее, когда отец лет в пятнадцать спросил, с трудом подбирая слова, девственница ли я, и попытался объяснить, что может со мной быть, если это не так.
– Не уходи от ответа!
– Ты снова пытаешься сравнивать себя с Антоном? Понять, проигрываешь ты или нет, в довершении к возрасту и финансам?
– Да, я хочу понять, почему ты со мной. Ты молода, красива, темпераментна. Чего не хватало тебе с ним?
Я задумываюсь над этим вопросом. Антон и Макс. Их даже сравнивать нельзя, настолько они разные. Антон – это ребёнок, а Максим мужчина. И между ними для меня такая же пропасть, как между пятью и тридцатью годами. Даже секс с Антоном, напоминающий школу с пробами и ошибками, ничего общего не имеет с тем, что я испытываю с Максимом. Да, Антон нежный, предупредительный, заботливый, но он так не уверен в себе. Его аккуратные движения, его постоянный вопрос в глазах: «Тебе хорошо со мной, милая? Я всё правильно сделал?». Сначала такое отношение умиляет, потом начинает раздражать. Я вырастаю из школы, а Антон, кажется, застрял в ней и меняться не хочет, или не может, потому что он такой.
Как это объяснить Максиму. При всей моей разговорчивости и открытости сегодня, я не смогу подобрать слов по отношению к Антону. Тогда решаю объяснить своё отношение к нему:
