Если Ирина Алмазова сказала правду, если она убежала сразу же после того, что увидела в замочную скважину то, чего не должна была видеть, это случилось примерно в 14.31. Может быть, в 14.30.
Нет, она не застала момент убийства — может, даже не подозревала, что оно свершилось за секунды до того, как она прильнула глазом к скважине. Но она видела, как тот человек вытирал кровь с лица. И теперь Павел Малышко был совершенно убежден, что знает, как именно зовут того человека.
Ему не сиделось на месте. Он выскочил в переднюю и стал натягивать ветровку. В дверях комнаты тотчас показалась жена.
— Паша, уже поздно… Ты куда?
— Так, — уклончиво ответил он. — Надо проверить одну догадку… Кажется, я понял, кто ее убил.
— Зонтик возьми! — крикнула она ему вслед.
Но он не стал возвращаться за зонтиком и поспешил к лифту.
Станция «Скорой помощи» была в пяти минутах ходьбы от их дома. У входа стояли несколько машин.
Войдя, он перевел дух, миновал коридор, вошел в маленький кабинет, где пахло лекарствами и на подоконнике, свернувшись калачиком, дремал рыжеватый кот с перебинтованной лапой.
Однако вовсе не кот интересовал Павла в этот момент.
Оглядевшись, он почти сразу же увидел знакомый чемоданчик с криво наклеенной на нем биркой: «Е. Самохина». Значит, ее смена уже закончилась и она уехала домой, в маленькую однокомнатную квартиру, такую же неухоженную, как она сама, где жила с кошками, которых подбирала в самых различных местах и потом выхаживала. Евгения люто ненавидела любителей животных, которые сначала возьмут зверя, а потом, поиграв с ним, выбросят на улицу. Больше всего ей было жаль кошек, потому что они более беззащитны, чем собаки, и в условиях города им почти нечем защититься от внешней агрессии. Спасенные ею кошки жили не только у нее дома — на станции тоже благодаря ей поселились несколько котов, и, хотя администрация порой ворчала, но все же смотрела на них сквозь пальцы. Дело в том, что здесь, а также в морге по соседству водились необыкновенно живучие мыши и крысы, и без котов бороться с ними было тяжеловато.
Дернув щекой, Павел открыл чемоданчик Евгении и стал без всяких околичностей рыться в нем. Уже через минуту он нашел то, что искал, — острейший нож со сверкающим лезвием, вычищенный до того, что становилось больно глазам.
Павел повертел нож в руках, сжал его в кулаке, словно собираясь нанести удар кому-то невидимому, и медленно повторил замах, который подсказало ему воображение. Рыжий кот приоткрыл глаза, покосился на странного человека, играющего со смертельно опасной блестящей штукой, потом увидел в дверях фигуру другого человека, который лично ему был куда более симпатичен, и приветствовал его громким мурлыканьем.
Вздрогнув, Павел Малышко обернулся. Перед ним стояла Евгения Самохина и не без вызова (она была гораздо ниже его) смотрела на него снизу вверх.
— У меня к тебе только один вопрос, — проговорил он, волнуясь. — За что ты ее убила?
Несколько мгновений Евгения буравила его взглядом своих светлых глаз, которые внезапно стали такими же холодными и острыми, как лезвие ножа в его руке. Потом черты ее лица дрогнули, тонкие ненакрашенные губы исказило подобие улыбки.
— Догадался, значит? Ну-ну. Не зря про тебя говорят, что ты шустрый.
Она оглянулась на кота, шагнула в кабинет и прикрыла дверь.
— Можно спросить? Что ты теперь собираешься делать?
— Во-первых, попрошу тебя держать руки на виду, — ответил Паша, стараясь говорить как можно спокойнее. — А во-вторых, объяснить.
— А что тут объяснять? — Она пожала плечами. Лицо у нее было серое от усталости, волосы небрежно собраны в пучок, как и всегда, но в голосе то и дело прорезались какие-то новые, неведомые ему интонации. — Я хотела ее убить — я ее убила. Точка.
— Ты не хочешь мне объяснить, почему?
— У нас с тобой допрос или что? — поинтересовалась она, без всякого страха глядя ему в лицо.
— Пока — или что. Я просто пытаюсь понять.
— Зачем?
— Потому что я следователь. — Он все-таки не удержался и добавил не без оттенка обиды: — Я всегда считал тебя приличным человеком…
— Представь, я тоже, — без намека на иронию ответила она. — Тебе и в самом деле интересно, почему я решилась на убийство? Предупреждаю — история будет совершенно будничная. Ничего сенсационного.
— А конкретнее?
— Пожалуйста. Тебя, может быть, удивит, что мы с Натальей Тепловой родились и жили в одном городе. Она во всех интервью говорила, что родилась в Москве, но это брехня. На самом деле — привет городку Ратутин Тверской области.
— Ты так хорошо ее знала?
— Нет. Я с ней почти не пересекалась. Так, имелись общие знакомые, тем дело и ограничивалось. Правда, мы учились в одной школе. — И, не меняя тона, Евгения добавила: — А потом она убила человека.
— В каком смысле — убила?
— В самом прямом, Паша. Или тебя величать — господин следователь? Я в этих нюансах не очень разбираюсь. Поправь меня, если нужно.
— Что это было за убийство и почему оно так тебя задело? — настойчиво спросил Малышко, не обращая внимания на ее жалящую иронию.
— Почему… — сквозь зубы повторила Евгения.
Сунув руку в карман, она вытащила портмоне и продемонстрировала следователю фотографию молодого человека с темными глазами, с приятным неглупым лицом.
— Его звали Валентин. Я его очень любила. Он писал стихи, мечтал о… о разных вещах… Словом, он был не такой, как все. Совсем не такой, — добавила Евгения изменившимся голосом. — Я таких, как он, больше не встречала…
— И что случилось?
Шмыгнув носом, Евгения сложила портмоне и убрала его в карман.
— У него были друзья в той компании, с которой водилась Наташка… Друзья детства, чтоб им всем пропасть. На день рождения — двадцать лет — отец подарил ему мотоцикл. На его мотоцикле все катались… и она тоже. — Евгения тяжело, по-мужски, дернула нижней челюстью, словно пытаясь проглотить что-то, что никак не лезло в горло. — Однажды она села на его мотоцикл, а он устроился сзади. Она обещала, что довезет его до дачного поселка, где жила его бабушка. Потом…
Евгения замолчала.
— Извини, мне очень тяжело это вспоминать, — прибавила она изменившимся голосом. — Короче, до поселка она не доехала. На полпути ее подобрала попутка, и водитель привез ее обратно в город. На ноге у нее была ссадина, локоть весь в крови… А через два дня нашли Валентина — в канаве возле дороги, в критическом состоянии. Рядом валялся его разбитый мотоцикл. На месте происшествия нашли бантик от заколки, которая была на Наташке в тот день.
