Войдя в комнату на мансарде, она закричала, выронив из рук поднос.
Быстренько заперев за собой дверь, Миранда подбежала к кровати и начала щупать пульс Пиони. Первые секунды ей не удавалось уловить его, но потом она ощутила слабую пульсацию.
— Пиони? — позвала она. — Пиони?
На мертвенно-бледном лице не дрогнул ни один мускул. Миранда глянула на сочащуюся на матрас кровь, покрывающую ноги и платье Пиони, и постаралась взять себя в руки. Девушка еще жива. Миранда быстро сняла с Пиони одежду, постелила под нее чистую простыню и попыталась остановить кровотечение.
Что произошло?
Миранда начала дрожать. Она не имела ни малейшего представления, что ей делать. Ощупала живот девушки. Ребенок был жив, он двигался. Затем мышцы живота сократились, и кровотечение усилилось.
Миранда выбежала из мансарды и стала спускаться вниз по лестнице. Она вбежала в кухню, до смерти перепугав мальчика-поваренка.
— Доктори! — прокричала она, выпихивая его на улицу. Остальные работники прервали работу и наблюдали за происходящим.
— Быстро!
— Доктори Гэар?
— Любой доктор! Быстрее! Скажи ему, что это вопрос жизни и смерти!
* * *
Кабинет мистера Акреса, представлявший собой простую решетчатую клетку, располагался в задней части крошечного банка, состоявшего из небольшого квадратика пола и кассы с решеткой и окошком для кассира, где молодой индус считал деньги.
— Доктор Тривертон! — воскликнул мистер Акрес, вставая и одергивая жилет. — Я никоим образом не хотел вытягивать вас из дома в такую погоду. Это могло бы подождать до окончания дождей.
— Прошу прощения?
— Вы ведь приехали из-за моей записки?
— Какой записки?
— Надо же, какое совпадение. — Он пододвинул к ней стул и сел за стол. — Я послал записку в Найэри, командующему округом, чтобы тот передал ее вам. Это насчет вашего банковского счета.
Она удивленно посмотрела на него.
— Какого банковского счета?
Он покопался в лежащих на столе бумагах, прочистил горло и достал гроссбух.
— На ваше имя, доктор Тривертон, был открыт счет. — Он наклонился вперед и открыл книгу. — Вот, пожалуйста. Видите? Это сумма, которая была положена на ваш счет, — пятьсот фунтов. Вы можете снимать с него так часто, как пожелаете, при условии, что не превысите сумму расходов в течение двенадцати месяцев.
Грейс растерянно смотрела на аккуратные столбики цифр, на строчку, где были напечатаны ее фамилия и имя.
— Я ничего не понимаю.
— Что ж, по правде сказать, я предполагал, что вы сильно удивитесь. Понимаете, этот счет был открыт человеком, который будет пополнять его ежегодно на пятьсот фунтов. Этими деньгами вы сможете распоряжаться по своему усмотрению.
Она уставилась на него.
— Все равно ничего не понимаю. Каким человеком?
— Я не имею права разглашать эту информацию, доктор. Личность вкладчика должна оставаться для вас тайной.
Грейс посмотрела на него. Дождь стучал по железной крыше маленького банка, заполняя помещение грохотом. С потолка начала капать вода: молодой индус быстро схватил ведро и подставил его под течь.
— Мистер Акрес, я даже не знаю, что сказать…
— Могу представить. Пятьсот фунтов — большие деньги.
— И вы не скажете мне, кто это сделал?
— Анонимность вкладчика — одно из условий соглашения. Если эта информация каким-нибудь образом раскроется, вкладчик закроет счет. Я даже не могу сказать вам, откуда пришли эти деньги: из Кении или какого-либо другого места.
Грейс как завороженная смотрела на страницу гроссбуха, на строчку со своей фамилией и внушительными цифрами. Из Кении или какого-либо другого места. Кто, черт возьми?..
Вдруг в ее голове зазвучал голос: «Грейс, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе». Сэр Джеймс произнес эти слова в тот вечер, когда рассказал ей о том, что Люсиль написала письмо в Общество. «Обещаю тебе, я сделаю все, чтобы помочь тебе».
— Но он не мог себе этого позволить.
Мистер Акрес посмотрел на нее поверх очков.
— Вы что-то сказали, доктор?
Она покачала головой. Конечно, он бы захотел, чтобы вкладчик оставался неизвестным, и, конечно, она будет уважать его за это.
Первое, что она сделает после того, как отправит мистера Мастерса первым же поездом на Момбасу, — поедет на Килима Симба и поделится с Джеймсом хорошими новостями.
— Мемсааб доктори! Мемсааб доктори! — завопил насквозь промокший поваренок, вбегая в банк.
Харди Акрес вскочил на ноги.
— Это что еще такое!
Кассир-индус попытался схватить забрызганного грязью паренька, но тот ловко увернулся.
— Доктори! — запыхаясь, произнес он. — Мемсааб срочно нужна ваша помощь. Она сказала, это вопрос жизни и смерти. Харака, харака!
— Что случилось?
— Пойдемте! Что-то плохое!
— Кто тебя послал?
— Мемсааб Вести!
Грейс и банкир обменялись взглядами. Затем она сказала:
— Передай миссис Вест, что я заеду сначала за своими медицинскими инструментами. Я остановилась у Милфордов на Гавермент Роуд.
* * *
Грейс, сбросив с себя плащ и откинув зонтик, поспешила по ступенькам лестницы. Когда она влетела в комнату на мансарде, то увидела Миранду, мечущуюся возле кровати, на которой, на первый взгляд, лежал труп. За те мгновения, что Грейс закрывала дверь и шла к кровати, ее опытный глаз отметил две важные детали: что лежащая на кровати девушка не могла разродиться и что вдова Вест, что было очень неожиданно, больше не беременна.
Грейс присела на край кровати, раскрыла саквояж с инструментами и вынула из него стетоскоп.
— Что случилось? — спросила она, слушая сначала грудь, потом живот Пиони.
— Утром у нее начались роды…
— Сейчас вечер. Почему вы не позвали врача сразу?
Миранда, в глазах которой застыл ужас, молчала.
Бросив на женщину свирепый взгляд, Грейс продолжила обследовать Пиони.
Она поняла, что ситуация безнадежная: плацента разлагалась, и бедняжка истекала кровью. Для госпитализации или операции было уже слишком поздно; еще повезет, если она сможет спасти ребенка. Но за это придется бороться.
— Спасти девушку не удастся, — сказала она, поспешно приготавливаясь к извлечению ребенка. — Но я попытаюсь спасти ребенка. — Она взглянула на Миранду. — Это ведь то, чего вы хотели, не так ли? Этого ребенка?
Миранда сглотнула и кивнула головой.
«Валентин! — подумала Грейс, торопливо разворачивая стерильные инструменты. — Какой же ты глупец!»
Ночь становилась все темнее: на стенах в свете лампы-«молнии» дрожали тени двух женщин. По окнам хлестал бесконечный дождь, погружая Найроби в кладбищенскую тишину. Грейс работала быстро, используя инструменты, простыни и полотенца. Нужно было справиться с пуповиной, обмотавшейся вокруг шейки ребенка, и кровотечением, таким же сильным и непрекращающимся, как дождь. Миранда ассистировала ей; они сидели рядом, склонив друг к другу головы, и делали всю работу, потому что Пиони уже ничем не могла им помочь.
