Джейк один из них.
Она внимательно вслушивалась, пытаясь различить звуки, определить, не ломится ли кто-то из ее преследователей через кусты. Подумав о том, как ловок и опытен Джейк, Мэг приуныла. «Кого ты собираешься обмануть? — подумала она. — Как ты убежишь от людей, которые гораздо лучше знают джунгли, чем ты, городская девушка?»
Она подавила рыдание, но слезы текли по ее щекам. Влажность была столь высокой, что Мэг казалась себе губкой. Намокло все: одежда, волосы, кожа. И немного слез не изменят картину. Она вытерла щеки ладонью. Половина ее души кричала: «Не плачь по нему, он этого не стоит». А другая половина горевала о том, что она его потеряла.
«Ложь, на которую ты клюнула, — его крючок, леска и грузило», — с яростью сказала она себе. Если бы только можно было все повернуть назад, вернуть эту ночь, все, что она отдала ему с такой доверчивой наивностью, — любовь, веру, радость, в то время как он использовал ее самым подлым образом, как только может мужчина использовать женщину.
«Я была так же слепа тогда, как и сейчас в этой проклятой темноте».
Резкий шум заставил ее вскочить на ноги и сжать в руках ружье, скользкое от пота. Сердце ушло в пятки. Она напрасно напрягала зрение, пытаясь что-то разглядеть в кромешной темноте.
Ничего. Ничего не видно.
«Летучая мышь», — сказала она себе, отмахиваясь от бесчисленных москитов над головой, затем устало прислонилась к дереву, стараясь не замечать их зудящих укусов. Если ее не убьют москиты, то доконает собственный страх. Ей нужно держать себя в руках.
Она постаралась глубоко дышать, сосредоточившись на запахе диких орхидей, сплошной массой растущих повсюду, и стала уговаривать себя не впадать в панику. Она дотронулась пальцами до амулета, который подарил ей Чивайо, ведь он успокаивал ее ночные страхи еще тогда, когда она была ребенком. Маленькая бирюзовая полоска посередине амулета была холодной на ощупь, поверхность его была гладкой, видимо, от тысячи таких прикосновений за много-много ночей.
«Пока ты еще держишься, Мэг Хансен. Постарайся продержаться до утра».
Внезапно ей вспомнилась бабушка. Подростком она провела четыре дня в лесу, выхаживая бойца Сопротивления, которого тяжело ранили, когда он нес оружие партизанам. «Бабушка выдержала, выдержишь и ты. В твоих венах течет такая же сильная кровь. Такая же неукротимая воля к жизни, как у нее, поможет тебе».
Внезапно какой-то шорох послышался прямо над ней. Это был совсем слабый звук, словно что-то заскользило вдоль ветки дерева. Мэг в отчаянии вгляделась в темноту и увидела змею — та медленно ползла к ней, глаза рептилии слабо светились, словно кусочки янтаря.
У Мэг вырвался невольный крик, она метнулась в сторону, а потом вскочила на ноги, схватила рюкзак и бросилась прочь, спотыкаясь и ничего не видя.
Крики животных и насекомых слились вокруг нее в какофонию звуков, наполнившую ее уши невыносимым шумом. Она натыкалась на ветви, падала на папоротники, раздвигала сплетенные лианы. Казалось, что она сама оказалась в ловушке, и в какую бы сторону она ни бежала, везде было то же самое. Она мчалась, гонимая страхом, который поглотил последние остатки ее самообладания.
Она не могла остановиться, не могла, не могла…
Что-то тяжелое навалилось на нее, бросило на землю. Она пыталась пошевелиться, закричать, но не могла. Сильные руки вдавили ее в гниющую листву.
— Не двигайся, куколка, — произнес ей в ухо Джейк. Наконец-то она смогла различить его лицо. — Теперь все позади. Все позади.
Первое, что заметил Майк, въезжая на автостоянку неподалеку от дома Джордан, — зеленый «эскорт», который был припаркован не там, где разрешена стоянка.
Он стоял с включенным мотором на соседней с ее домом улочке, и, когда Майк захлопнул дверцу своей машины, он заметил, что водитель смотрит на него в зеркало заднего вида.
Майк продолжал идти — быстро, но как бы не торопясь. «Эскорт» сорвался с места и встроился в поток машин, прежде чем поравнялся с домом Джордан. Майк бросился за ним, щурясь от красных лучей вечернего предзакатного солнца. Он пытался различить номер, и ему это удалось. Цифры впечатались в мозг, он выхватил из кармана блокнот и записал их.
— Возвращайся ко мне, как только догонишь его, Вергада, — прорычал он в автомобильную рацию и взял с переднего сиденья подарок для Лори.
Когда Джордан провела его через арку из розовых, голубых и желтых шаров, которыми был украшен дверной проем, Лори крикнула с дивана:
— Это папочка! Папа, ты мне что-то принес?
— Я принес пони для моей малышки. — Он заставил себя улыбнуться и поднял над головой прямоугольную коробку.
Наградой ему стал смех Лори. Она выглядела намного лучше, и на сердце у него полегчало. На щеках девочки вновь появилась краска, смех стал звонким. Как у Джордан, подумал он, переводя взгляд на женщину, с которой они вместе произвели на свет такое красивое дитя.
Он вспомнил про другой вечер, когда он ей вообще ничего не принес на день рождения. Лори тогда исполнилось два года, а он так напился, что заснул на табурете у стойки бара и оставил там купленную ей в подарок куклу. В тот вечер у Джордан окончательно лопнуло терпение, и она его выгнала.
Лори протянула к нему руки, чтобы обнять.
У Майка защемило в груди, когда он наклонился и обнял ее, вдыхая запах ее мягких и шелковистых волос.
Подняв глаза, он увидел, что Джордан тихонько направляется к двери. По тому, как напряглись ее плечи, он понял, что она вот-вот разрыдается.
— Я вот что тебе скажу, булочка ты моя медовая. — Он быстро чмокнул дочь. — Я посмотрю, нет ли у мамочки в холодильнике лимонада — хочешь его?
— Мне лучше мороженого.
— Будет тебе и мороженое.
Когда он уходил, она уже играла с куклой.
Джордан стояла у окна, держась руками за подоконник между двумя горшками с геранью, и смотрела во внутренний двор на контейнеры с мусором. По ее щекам катились слезы.
— Джордан… с ней будет все в порядке. И вообще все будет в порядке.
— Конечно. — Наскоро вытерев слезы, она повернулась к нему, и на ее лице появилась вымученная улыбка.
Но Майка обмануть было не так-то просто.
— Скажи мне, что случилось, — попросил он.
— Ничего в отдельности. Но если сложить все вместе… — Она налила в кофейник воды. — Скажем, это был не самый приятный месяц в моей жизни. А теперь, когда на носу новый конкурс, я просто в ужасе.
— Перед чем?
— Перед тем, что может случиться во время конкурса, если Директор узнает, что мы не собираемся выполнять его требования. Вдруг он сделает что-то с Мэг? Или пойдет еще дальше, ведь от него можно ждать чего угодно.
