Валентина Мельникова - Неоконченный романс

Ветер разнесет их тонкий аромат.

Девушка шла среди цветов, срывая то одну, то другую приглянувшуюся ей красавицу. Присев на камень, она спустила с поводка Рогдая, и он тут же умчался вниз по тропе в густые заросли.

Лена прижала букетик к лицу. Цветы пахли весной и счастьем. В запахе их было что-то колдовское, потому что сразу же вспомнился Алексей, живо представила его лицо с потемневшими от гнева синими глазами, презрительно сжатый рот. Она почувствовала приступ щемящей тоски и мгновенно возникшую боль в левой стороне груди.

Девушка сердито откинула прядку волос со лба.

«Ишь распереживалась, инфаркта еще не хватало на почве несчастной любви», — усмехнувшись, подумала Лена.

Она вздохнула, подкинула цветы на ладони, и они рассыпались, упали. Лена задумчиво смотрела на поникшую красоту под ногами. Почему этот человек взял такую власть над ней? Каждый миг он разный, и никак она не может понять, где он настоящий, а где корчит из себя такого крутого супермена. Негодяй, развратник, и строгий начальник, и нежный любовник, и жестокий насильник. Ей кажется, что она ненавидит его всей душой, и тут же постоянно ловит себя на желании поймать его взгляд, озорную улыбку. Она вспомнила, с какой нежностью он гладил кору огромного дерева, как щечку ребенка, нет, скорее, как тело любимой женщины. Она почувствовала мгновенную сухость во рту: вчера он вел себя отвратительно, но руки по-прежнему были ласковы, и она вновь ощутила их легкое прикосновение к груди, животу, внутренней поверхности бедер…

Сердитый лай Рогдая отвлек ее от крамольных мыслей. Лена встрепенулась. Она знала, что пес не лает попусту на птиц, а на белку или соболя только в сезон охоты. А вдруг медведь? Она осторожно двинулась в сторону лая, сняв с плеча карабин. Тропа была маралья, хорошо набитая, свежая. Она вела от снежника на вершине горы к водопою. Впереди дрогнули кусты, и какое-то большое животное затрепетало, забилось в них. Мелькнула светло-коричневая спина. Лена облегченно вздохнула: слава богу, не медведь! Между двух деревьев бился марал. Несчастное животное стояло на истоптанной, взбитой задними копытами земле. Передние ноги его висели в воздухе и непрерывно судорожно били по пустоте, по кустам, тщетно стараясь отыскать опору. Высоко вздернутая голова оленя, тонкая, до предела вытянутая шея, вытаращенные от ужаса глаза, розовая пена на широко открытых губах — все говорило о том, что животное доживает последний час жизни. А ему так не хотелось умирать! Это была самка, она перебирала и перебирала ногами, но что-то сильное и неведомое держало ее на подвесе, давило горло, и лишь, вытянувшись из последних сил, животному удавалось хоть немного ослабить то страшное удушье.

Ланка висела в петле.

Тонкий трос, хитро поставленный между двумя деревьями на самой тропе, вторым концом был зачален к согнутой молодой пихточке. Стоило только рвануть петлю, как дерево освобождалось от зацепки, его вершина взлетала вверх и тянула за собой трос с петлей на конце. Животное, попавшее в петлю шеей, ногой, туловищем, оказывалось подвешенным в воздухе. Более изуверский способ лова трудно придумать.

Лена застонала от бессилия: животное погибало на глазах, а она ничем не могла помочь. Как назло, нож, которым она колола лучину для костра, остался на камне. Ничего не оставалось делать, как звать на помощь мужчин.

Полчаса бега по скалистому склону дали о себе знать, и она почти рухнула на камни около всполошившихся мужчин, поначалу задохнувшись и не в силах произнести ни слова. Алексей поднес ей к губам кружку с холодным компотом.

— Неужели с медведем столкнулась?

— Нет. — Она протянула руку в сторону хребта. — Там… у озера… олень в петле… погибает!

Алексей, подхватив тяжелый нож, ринулся по склону, Лена и Максим Максимович, даже в таком случае не забывший захватить видеокамеру, еле поспевали за ним.

Олень уже не подавал признаков жизни, и только еле пульсирующие, надувшиеся жилы говорили о том, что животное пока живо. Обессилевший от лая Рогдай лежал около большого камня и что-то под ним вынюхивал.

Несколькими ударами ножа Алексей свалил пихту, и деревце рухнуло на землю. Упала и ослабевшая маралуха. Трос удавкой тянулся к ее горлу. Осторожно, чтобы не попасть под нечаянный удар копыта, Ковалев подошел и прижал голову ланки к земле.

Она сделала слабую попытку приподняться, но у нее совсем не осталось сил, чтобы противиться человеку. Отец, выбрав удобную позицию, снимал происходящее. А Лена с восторгом и изумлением наблюдала, как длинные, сильные пальцы Алексея ослабили петлю. Она ссадила кожу, шея животного кровоточила. Снять тросик было уже нетрудным делом.

Ланка только слабо перебирала ногами и тяжело мычала.

— Не спеши, милая, сейчас я полечу тебя, — сказал мужчина и, достав из кармана жилета пузырек, полил темной жидкостью рану на шее. — Ну а теперь беги!

Он отпустил голову маралухи, шлепнул ее по крупу. Она быстро вскочила, но зашаталась и со стоном упала. Рогдай с лаем отскочил от камня и завилял хвостом, преданно глядя на людей.

— Лена, посмотри, что там, — попросил Алексей, а сам склонился над животным. — Ослабела, милая!

Полежи, отдышись!

Лена осторожно заглянула за камень и вскрикнула от неожиданности:

— Папа, Алексей, смотрите, кто здесь!

Разметав в разные стороны длинные ножки, за камнем лежало чудо с огромными карими глазами, с любопытством глядящими на незнакомых существ. Алексей встал на колени, приподнял на руках олененка, поставил его на землю. Очевидно, он родился совсем недавно. Ножки еще не держали его, разъезжались в разные стороны, пестрая шерстка курчавилась влажными завитками.

— Лена, убери собаку, а то мать его не подпустит, — приказал Алексей.

Теленок слабенько мекнул, подковылял к матери, настойчиво боднул в слегка подрагивающий живот.

Алексей обнял Лену, и она, даже не заметив этого, прильнула к нему. Ковалев ласково смотрел на малыша:

— Еще б немного, и остался бы сиротой.

Максим Максимович засмеялся:

— Ты теперь у него, Лена, вроде крестной матери.

Алексей огляделся по сторонам:

— Она сюда рожать пришла. И надо же было какому-то подлецу ловушку здесь устроить! — Он присел и начал внимательно осматривать землю около предательской петли. — И ведь знают негодяи, что сейчас мясо у маралов жесткое, невкусное, в нем же после зимы ни капельки жира, все равно бьют зверя почем зря! — Он снизу вверх взглянул на девушку.

— А ты ведь запросто могла попасть в эту ловушку.

Петля не разбирает, кого вздернуть к небу. Пока бы тебя нашли… — Он встал, отряхнул землю с колен и ладоней.

Маралуха мало-помалу собралась с силами и, искоса оглядываясь на своих спасителей, с трудом пошла в сторону. Теленок, храбро переступая тоненькими ножками, засеменил за ней. Животные медленно поднялись по увалу и вдруг, словно вспугнутые какой-то неведомой силой, стремглав скрылись за деревьями.