Сейчас. Вот сейчас.
«У меня только один патрон. Я не промахнусь».
Белоключевский увидел ее, и у него изменилось лицо.
Стоявший спиной стремительно обернулся, и в это мгновение Лиза выстрелила.
Просто выстрелила, и все.
Сильно отдало в плечо, и палец, которому только что было так удобно, вдруг свело судорогой, и звук рванул барабанные перепонки через секунду спустя после того, как она спустила курок.
– Лиза!!! Лиза, твою мать!!!
Сизый дым повис в воздухе – почему так много дыма?
Человек с изумленным лицом еще постоял, глядя на Лизу во все глаза, а потом вдруг упал навзничь – в шкафах задребезжала посуда. Маленький черный пистолетик – почему он такой маленький? – отлетел далеко, завертелся и стукнулся об изогнутую ножку телефонного столика.
– Лиза!!!
Стремительным движением она переломила дуло, нашарила в переднем кармане еще один патрон и с силой вогнала его в ствол, рванула дуло и снова прицелилась в лежащего.
Кто-то стал вырывать у нее ружье, а она не давала, рычала и вырывалась, и сизый дым волокло в сторону темных окон, и кто-то все кричал:
– Лиза, Лиза, прекрати!! Лиза, все в порядке! Хватит, остановись!
Но она не могла остановиться. Она защищалась и пришла в себя, только когда что-то плеснуло ей в лицо, и как в замедленной съемке она увидела, что вода из стакана летит, сворачиваясь в ртутные капли, и попадает в нее. Она отшатнулась и закрылась руками.
В голове просветлело. Безумие медленно уходило, оглядываясь и гадко ухмыляясь.
Белоключевский держал ее за руки. Ружье валялось на полу, рядом с распластавшимся человеком в черном.
Еще какой-то человек ходил в отдалении, в дыму, присаживался на корточки и смотрел. В руке у него был стакан. Это он плеснул ей в лицо.
– Лиза! Лиза.
– Я здесь, – сказала она спокойно. – Я здесь. Это Макс, да? Наш Макс Громов. Правильно?
Белоключевский кивнул. Его сильно трясло, гораздо сильнее, чем Лизу. Ее рук он не отпускал.
– Кличка Морг, – сказал тот человек, что ходил и присаживался на корточки. – Профессиональный киллер. Охотник. Очень удачливый, между прочим. Взять его никто и никогда не мог. Как это он вас прошляпил, когда вы у него за спиной стояли? От удивления, наверное.
– Дима, – в отчаянии крикнула Лиза. – Дима!
– Ч-ш-ш. Подожди. Помолчи.
– А вы что, дама? – спросил тот человек. – Снайпер?
Отмахиваясь от дыма, который растворялся в воздухе, он с интересом уставился на Лизу, и она вдруг его узнала.
Она видела его вчера. Нет, сегодня. Она видела его сегодня. Сегодня все еще продолжается.
Он работает в галерее у Фионы. Его зовут Федор Петрович Малютин. Он идиот.
Пространство в голове искривилось. Большая Медведица, стремясь заглянуть в окна, налегла на дом, навалилась тушей и, кажется, его сломала. Обломки словно посыпались Лизе на голову и задавили ее.
Макс Громов?! Профессиональный киллер по кличке Морг?! Он обнимал ее, утешал, выслушивал и все это время собирался убить?! И даже пришел, чтобы убить!
И она сама убила его. Она только что убила человека.
– Дим, она сейчас упадет, держи ее!
– Воды, дай еще воды!
– Дима, да посади ты ее, мать твою так!..
– Лиза, держись, Лиза!!
Она отстранила его руку, которая больно впилась в ее бок, сделала шаг и осела на пол, рядом с телом.
– Я вас знаю, – сказала Лиза Федору Петровичу. – Вы развешиваете экспонаты в галерее. Да?
Мужчины переглянулись.
Победа, стремительно подумал Белоключевский.
Победа.
– Он работал в ГРУ, – объяснил Белоключевский непонятно, – много лет. А потом я его подставил.
– Что такое ГРУ?
– Главное разведывательное управление.
– А зачем ты его подставил?
– У нас была борьба. Не на жизнь, а на смерть. Я тогда победил, а… компетентные органы проиграли.
– Еще как, – пробурчал Федор Петрович, – еще как проиграли-то!.. Я без погон остался и без работы.
Сняли меня по милости Дмитрия Петровича. Хорошо, что не посадили.
– Это меня посадили, – подал голос Белоключевский. – Ты все перепутал.
– А что вы делаете… здесь? Или вы тоже пришли нас убивать?
– Он пришел, чтобы помочь нам, – успокаивающе сказал Белоключевский, – но ты его опередила. Ты спасла нас обоих.
– Я? – удивилась Лиза.
– Ты его убила. Ты молодец.
– Убила, – повторила Лиза. – Убила. И все замолчали.
– Надо ребят вызывать, – сказал Федор Петрович будничным тоном. – Позвонить, что ли?
– Позвони, – отозвался Белоключевский таким же будничным голосом.
– А про телефон ты правду сказал? – И Федор Петрович кивнул на аппарат на столике. – Он у себя в офисе так же трубку закрутил?
– Ну да.
– Вы что?! Слышали то, что он говорил тут… Диме?! Вы слышали?!
– Слышал, – морщась, подтвердил Федор Петрович. – Вы меня опередили, Лиза. Я не был готов к тому, что он окажется здесь так быстро. Меня Дмитрий Петрович попросил, и я приехал, но я не знал, что он решится действовать столь стремительно, этот ваш Макс.
– Почему у меня работал профессиональный киллер? – вдруг требовательно спросила Лиза, словно они, эти разговаривающие будничными голосами мужчины, были в чем-то перед ней виноваты. – Как это могло получиться?
Они оба посмотрели на нее. Федор Петрович пожал плечами.
– Ну, в трудовой книжке у него не значится, что он киллер, а написано, что он начальник службы безопасности в такой-то конторе.
– Не в такой-то, а в моей!
– В вашей, конечно. То, что именно его наняли, чтобы убить… моего давнего приятеля, – простое совпадение.
– Он даже не знал, что мы с тобой знакомы. Случайность, – сказал Белоключевский и поморщился. – Совпадение. Хотя Свету ведь здесь убили, значит, про дачу он знал, но, очевидно, не предполагал тебя увидеть со мной.
– А вы? – спросила Лиза у Малютина. – Если вы тоже… бывший… если… то как вы оказались в галерее? У Дунькиной свекрови?!
– Я поступил к ней на работу, – объяснил Федор Петрович невозмутимо. – Я страховой следователь. Знаете такую профессию?
– Видела в кино.
– Ну вот. Мы делали экспертизу коллекции Фаберже. Нам она была представлена как хорошая и довольно старая копия, а оказалась подлинной.
– Какая, к черту, коллекция?! – жалобно спросила Лиза, обеими руками подняла с пола ружье и приложила ствол к пылающему лбу.
Белоключевский ружье отобрал. Ей не хотелось отдавать – оно так приятно холодило кожу!
– Три пасхальных яйца работы Фаберже. Они подлинные.
– Господи, при чем тут Фаберже?!
– При том, что это несколько миллионов долларов, – сердясь на ее тупость, проговорил Федор Петрович. – Что тут непонятного?!
– Да все тут непонятно!
