– Ну, во-первых, я не знаю, что это за препарат, и его химический состав мне неизвестен, – ответил Долгов неторопливо. – Во-вторых, это все-таки из области кино. У нас в больнице ему давали витамины и валерьянку, потому что он все время был на нервах. Совместимые и несовместимые препараты – это тонкая штука, а я не фармацевт и не терапевт!
Глебов нашел на своем столе какую-то бумагу, присланную по факсу, и протянул ее Долгову.
– Можете посмотреть.
Долгов посмотрел.
– А забрать ее можно?
Глебов кивнул.
– А вы, насколько я понял, жена больного Грицука, да? – опять обратился Долгов к Светлане. – Это вы приезжали к нам в больницу? Медсестра Татьяна Павловна сказала мне, что вы красивая.
Светлана подняла на Долгова глаза.
– Я приезжала в больницу! Но я его не убивала!
– Может, его никто не убивал, – быстро сказал Долгов, просто чтобы ее успокоить. – Он все время говорил, что его убьют, и мы поверили! Светлан, а у вас есть дети?
– Что?!
– Дети, – повторил Долгов. – Или, может быть, у вашего мужа были дети?
Она пожала плечами. На ее лицо возвращались яркие краски, и Долгов вдруг подумал, что она похожа на ведьму – только очень красивую ведьму.
– Я никогда не интересовалась его детьми, – сказала она. – Конечно, у него была какая-то семья, но потом ее не стало. Наверное, он их всех уморил, а после принялся за меня!
– Ну, вас-то он не уморил! – заявил Долгов. – Михаил Алексеевич, а завещание Грицука существует?
– Дмитрий Евгеньевич, – проникновенно сказал тот, – давайте потом поговорим.
Он показал глазами на Снегиреву. Долгов посмотрел, но ничего особенного не увидел. Видимо, Глебов не хотел разговаривать при ней, насилу догадался Долгов!
Впрочем, в политесе он никогда не был силен.
– Может быть, вы отвезете Светлану домой, а потом позвоните мне? Или, хотите, я сам к вам приеду, в эту вашу больницу, – предложил Глебов. – Вы ведь в больницу поедете?
Долгов усмехнулся.
– Рано или поздно поеду, конечно. У меня там как раз сегодня назначена одна важная встреча, – добавил он, вспомнив про того человека, который утверждал, что убил Грицука.
– Я проверю кое-какую информацию и вам позвоню. Договорились?
Долгов пожал плечами.
– Договорились.
– И Светлану вы отвезете, да? У вас есть машина?
– Да, – сказал Дмитрий Евгеньевич и улыбнулся. – У меня есть машина.
Пять лет назадИ тут вдруг оказалось, что ему заплатили деньги. Просто огромную сумму – тысячи три, наверное, или даже три с половиной. Он не сразу смог их правильно сосчитать, именно из– за того, что сумма была огромной, да еще в долларах. Просто астрономическая какая-то сумма!.. До этого ему никогда не платили таких огромных гонораров, а тут вдруг заплатили, и он позвонил Алисе и с гордостью главы семьи и добытчика сообщил, что «их финансовое положение, кажется, перестает быть тревожным».
Вечером в их съемной квартире с обоями, которые свисали длинными языками, открывая изъязвленную плесневым грибком стену, был небольшой пир – сыр, красное вино, теплый хлеб из французской пекарни, и огромная миска с орехами.
Орехи Долгов обожал.
Он качался на стуле, ел сыр, запивал его вином, заедал орехами и был страшно горд собой. Он был так горд, что даже немножко хвастался.
Три тысячи долларов или даже три с половиной – огромная сумма!..
Ему нужна новая машина, мотаться на метро из больницы в больницу, а потом еще на кафедру, которая была совсем в другом конце Москвы, не было никаких сил, и компьютер бы хорошо купить поновее, и в отпуск неплохо бы съездить!.. В этот момент им обоим было решительно наплевать на то, что трех тысяч на все это точно не хватит, если только деньги сами собой как-нибудь не превратятся в тридцать или в шестьдесят тысяч. Нынче они были победителями жизни, миллионерами, богачами, и им весело было мечтать, как все это будет прекрасно – новая машина, новый компьютер, отпуск в Италии!..
Алиса как раз получила зарплату в своей фармацевтической конторе, и не было никакой необходимости немедленно тратить эти три тысячи, их вполне можно оставить на счете, и Долгов время от времени посматривал на свою кредитную карточку, которая перестала быть просто худосочным и пустым кусочком пластика, данью моде на красивую жизнь! Карточка теперь означала, что у него тоже есть деньги, и он даже вполне может расплатиться этой карточкой в магазине – как в кино!
Он никогда не бывал в магазинах, где можно расплатиться кредитной карточкой, но думать об этом, так сказать, гипотетически, было приятно.
А потом вдруг ему опять заплатили – удивительное дело!.. А потом еще раз, и в конце концов на этом самом пресловутом счете оказалось тысяч пятнадцать долларов или около того.
Пятнадцать тысяч означали, что можно купить машину, «девятку» или даже «десятку», и поставить ее на учет, и оплатить страховку, и еще останется на вполне безбедную жизнь. Или на компьютер. Компьютер даже еще лучше, потому что он нужен был Долгову для работы, а все, что «для работы», всегда было самым важным и шло под номером один!..
Они так и решили – машина и компьютер. Ну, и немного на «баловство». Алиса не возражала.
Она почти никогда ему не возражала, и Долгова это пугало.
Он все думал, когда же закончится игра и начнется настоящая жизнь – та самая, в которой он опять окажется во всем виноват! И она станет говорить ему, что он всегда забывает о ее интересах, что работа ему дороже ее, Алисы, что денег не хватает, что она уже сто лет не была в Париже, а бывший муж готов был ее в этот самый Париж на руках носить!.. Еще она будет говорить про одноклассников, коллег и сослуживцев, которых уже рукой не достать, и упрекать его в том, что он «начисто лишен всех нормальных амбиций».
Вместо этого она говорила ему, что он самый лучший человек на свете и как ей повезло, что она встретила его и даже заманила в постель и в свою жизнь – ей казалось, что это она его заманила!.. И что она теперь знает, что такое любовь, а раньше не знала и принимала за любовь какое-то другое чувство, тоже, может быть, теплое и светлое, но не имеющее к тому, что у нее есть сейчас с Долговым, никакого отношения!..
Еще она повторяла, что он великий врач, – он морщился, вздыхал и спрашивал, зачем она говорит такие глупости.
Еще она говорила, как благодарна судьбе за него, Долгова.
Не то чтобы он ее совсем не слушал или совсем не верил. Он знал ее и знал, что вряд ли она станет так упоенно ему врать в каких-то своих целях, да и вообще так врать вряд ли возможно! Нет, он верил ей, конечно, но все-таки… не до конца.
Он врач и ученый и знает, за что отвечают гормоны, а за что гипофиз или лобные доли мозга. И он все применял свои знания к Алисе, и получалось, что тут дело как раз в гормонах, отчасти в гипофизе, а быть может, и в лобных долях!..
