— Тебе нужно бежать… — с трудом проговорила она. — Полиция…
Диллон оставался спокойным. Наверное, он услышал полицейские сирены задолго до нее.
— Пойду посмотрю, что с твоей матерью, — повторил он.
— А потом беги. Никто не узнает, что ты здесь был — я что-нибудь придумаю.
Диллон покачал головой то ли не соглашаясь с ней, то ли удивляясь ее словам. А потом исчез из жизни Джейми без единого слова.
Джейми смогла вернуться домой лишь к Рождеству. Перед этим ее всю ночь продержали в больнице, обработали раны и сделали рентген, чтобы убедиться, нет ли сотрясения мозга. Она также побеседовала с психологом, который посоветовал возобновить сеансы психотерапии. Затем ее отослали в Род-Айленд в сопровождении детектива Драммонда. Всю дорогу тот изводил ее бесконечными вопросами, но как только Джейми пыталась выудить у него хоть какую-то информацию, детектив задумчиво кивал головой и что-то бормотал себе под нос. Правда, от Джейми он ничего не добился. Она уклонялась от ответов, ссылаясь на шоковое состояние и частичную потерю памяти, и в конце концов, Драммонд сдался и отстал от девушки. Она надеялась на то, что сможет защитить Диллона, но понимала, что все зашло слишком далеко. Поэтому она старалась дать полиции как можно меньше информации, чтобы не усугублять и без того шаткое положение Диллона. Раз источник всех несчастий исчез, Диллон заслужил, чтобы его оставили в покое.
Джейми не знала, куда он сбежал, но надеялась, что достаточно далеко. Уж точно не в гараж, потому что там его искали бы в первую очередь. Нет, скорей всего, он сменил имя и документы, и начал новую жизнь где-нибудь далеко отсюда. Интересно, суждено ли им встретиться вновь? Может быть, так и случится, когда она будет совсем старой, и Диллон ее не узнает. Если, конечно, он сам доживет до столь преклонного возраста, в чем Джейми искренне сомневалась, зная образ жизни Диллона.
Мать провела в больнице две недели, после чего ее отправили домой с почестями, достойными настоящей герцогини. Она потеряла много крови, но к счастью, пуля Нейта не задела ни одного жизненно важного органа. Исабель вернулась к прежней жизни как ни в чем не бывало — элегантная, сдержанная, и, как всегда, строго соблюдающая правила хорошего тона. Она отказывалась говорить о Нейте. И Джейми пришлось примириться с тем, что она никогда не узнает, с какой целью Исабель предприняла героическое усилие, чтобы добраться до Коннектикута. Пыталась ли она спасти дочь… или Нейта.
Это было неважно. Казалось, что все, происходящее вокруг, вдруг утратило какой-либо смысл. Один день сменялся другим, и общую монотонность серых будней прервали лишь похороны Нейта, которого тихо похоронили в семейном склепе. На церемонии присутствовали только Джейми и детектив Драммонд, приехавший из Денверса специально по этому случаю. Он привез с собой очередную порцию вопросов, которые девушка оставила без ответа. Мать Джейми, сославшись на плохое самочувствие, отказалась от участия в похоронах. Но Джейми знала, что дело вовсе не в этом. Исабель Кинкейд не хотела смириться со смертью Нейта. Она по-прежнему сомневалась, по-прежнему надеялась на чудо…
Дни сменялись неделями, и полиция перестала донимать Джейми вопросами. Многое прояснилось благодаря проведенным тестам на ДНК, и короткая, но яростная жизнь Нейта Кинкейда, уместившись в обычной канцелярской папке, осела в недрах полицейского архива.
От Диллона по-прежнему не было известий.
Все указывало на то, что Рождество в этом году пройдет уныло. Ни у Джейми, ни у Исабель не было праздничного настроения, тем не менее мать настаивала на том, чтобы Джейми купила и украсила елку.
Когда у всех вокруг праздничное настроение, твое собственное одиночество ощущается особенно остро, а если к этому прибавить еще и разбитое сердце, то становится тоскливо вдвойне, думала Джейми, блуждая между рядами свежесрубленных рождественских елок. Было очень холодно, и она плотней закуталась в джинсовую куртку. Исабель невзлюбила куртку с первого взгляда, даже не догадываясь, кем был ее хозяин. Но Джейми давно перестала прислушиваться к язвительным замечаниям матери, и только кивнула, когда та приказала ей избавиться от куртки. Она не могла без нее заснуть, даже брала ее с собой в школу. Если все эти годы Диллон держал у себя ее старое платье, то она имела полное право не расставаться с его курткой.
От рождественских елок шел восхитительный аромат, и Джейми почему-то вспомнила про Висконсин. Мать ни за что бы не согласилась на дешевую искусственную елку, только на настоящее рождественское дерево. Из поколения в поколение в семье Кинкейд передавались елочные украшения — крошечные цветные фонарики, коллекция немецких игрушек и шары из французского хрусталя.
Джейми медленно шла между рядами елок, но не могла на них сосредоточиться. Диллон занимал все ее мысли. Внезапно, сама не зная почему, она почувствовала на себе его взгляд.
Она моргнула, и видение исчезло. Ну конечно, эта часть жизни осталась в прошлом. Отчего же она плачет?
Джейми бросила взгляд на елки и поняла, что ни одна из них не соответствует высоким запросам матери. Она не собиралась ссориться с Исабель накануне Рождества, поэтому решила поехать за елкой в соседний городок.
Она вернулась к кадиллаку, вид которого приводил ее в бешенство, особенно в такие минуты, как эта, когда она чувствовала себя одинокой и покинутой. Но высокая елка не уместилась бы в мерседесе матери, так что выбора у Джейми не было. Машина пожирала первоклассный бензин, особенно при небольшой скорости, поэтому Джейми по дороге заехала на автозаправочную станцию. Как только она начала заправлять бак, возле нее остановилась полицейская машина и из нее вышел детектив Драммонд. Джейми почувствовала, как у нее внутри все сжалось, но она взяла себя в руки и постаралась сохранить спокойное выражение лица.
— Отличная машина, — заметил детектив вместо приветствия.
— Я одолжила ее на время у знакомого, — сказала она и тут же прикусила язык. Полицейский посмотрел на нее, видимо, ожидая дальнейших объяснений. Лейтенант Драммонд проводил расследование по делу о смерти Нейта и ранении ее матери, он всегда был вежлив с Джейми и не особенно донимал ее вопросами. И все же она ему не доверяла.
— Счастливчик, — проворчал он, и Джейми не отважилась спросить, почему он решил, что кадиллак принадлежит мужчине. — Вы остаетесь на Рождество дома?
— А что, нельзя?
— Да нет, мэм. Дело закрыто. Все в полном порядке. Я спросил из вежливости.
— Извините, — сказала Джейми. — В последнее время я немного нервничаю. На праздники я останусь дома с матерью.
