Они спустились по лестнице на два этажа вниз и оказались перед массивной металлической дверью. Гладышев нажал на кнопку звонка, и через несколько мгновений дверь распахнулась. Их встретила улыбчивая особа в белом халате. Кивнув ей, Дмитрий Антонович продолжил:
– Так и с отголосками воспоминаний. Вроде бы воспоминаний нет, но ведь они не исчезли. Они все еще существуют. Старый художник давно умер, но в ателье, расположенном в мансарде, все еще стоят закутанные в простыни мольберты, а на дощатом полу виден причудливый узор намертво въевшихся в них масляных красок…
– Но ведь может статься, что там живет не новый художник, а старая вдова или ветреный студент? – спросила вдруг Ирина. – Художника нет и не будет, и то, что осталось после него, никому уже не принадлежит…
Она могла поклясться, что на мгновение – всего лишь на мгновение! – в глазах доктора, спрятанных за стеклами очков, мелькнул страх. Но затем все улеглось. Наверняка ей показалось – отчего бы он стал пугаться странного сравнения?
Они прошли по еще одному коридору и попали в большую комнату без окон. Ирина заметила аппарат, напоминавший компьютерный томограф. Одна из медсестер распустила ей волосы, а доктор Гладышев, указывая на лежак, застеленный розовой тканью, сказал:
– Этот огромный аппарат нужен для активизации ареалов коры вашего головного мозга, ответственных за воспоминания. Это и есть мнемотическая гимнастика, о которой я вел речь. Так же, посещая фитнес-клуб, можно поддерживать в тонусе мышцы. А при помощи этого прибора – свой мозг. Конечно, нельзя превратиться в гения, даже если постоянно будете тренировать мозг при помощи этой гимнастики, потому что она нацелена на то, чтобы прорвать блокады и позволить вашим воспоминаниям вернуться к вам.
Ирину попросили опуститься на лежак, после чего он с тихим жужжанием въехал в большую металлическую трубу. Уставившись в потолок, пациентка заметила экран, на котором появлялись и исчезали сказочные цветы. Ее обволакивала тихая классическая музыка. А потом до нее донесся голос доктора Гладышева:
– Ирина Владимировна, сейчас мы приступим к мнемотической гимнастике. Вам делать ничего не надо, можете смотреть на экран, а можете закрыть глаза и расслабиться. Музыку вам оставить или выключить?
– Пожалуйста, выключите! – попросила Ирина, и снова мелькнуло воспоминание. Музыка, музыка, музыка… Классическая… Бетховен или Моцарт? Или, быть может, Шопен?
– На нашей свадьбе играли «Маленькую ночную серенаду». А официант поскользнулся и уронил на пол поднос с бокалами шампанского…
Это вырвалось у нее само собой, непроизвольно. И вдруг, зажмурившись, она увидела эту сцену во всех подробностях. Да, несомненно, эта счастливая невеста в белом кружевном платье – она сама. А этот ослепительный красавец-блондин во фраке – ее муж. Вадим… Они держатся за руки и кружатся, кружатся, кружатся…
Она не могла сказать, сколько продолжалось это видение. Видение, которое потом перешло в сон. Вроде бы – всего несколько мгновений, от силы пару минут. А потом раз – она открыла глаза и поняла, что находится в палате.
Ирина отбросила одеяло и встала босыми ногами на прохладный пол. В окно вливался сумрачный, кажется, утренний свет – значит, целый день уже прошел? Она снова просыпается – и все начинается сначала. И ничего изменить нельзя. Прямо как в фильме «День сурка»!
Однако по стеклам барабанил легкий дождь, а ведь накануне дождя не было. Значит, движение вперед все же есть? Значит, она не является пленницей кошмарного сна? Но тут она в ужасе подумала о том, что не помнит, как оказалась в палате. Она ничего не помнит! Значит, все напрасно, значит, опять возвращение в прежней фазе…
Но она тут же успокоилась. Нет, она же помнит, как беседовала с Дмитрием Антоновичем. И знает о чем. Потом они спустились вниз, в отделение, где стоял этот странный аппарат, после чего она отключилась. Но что было дальше?
Дверь палаты открылась, и возник доктор Гладышев.
– Доброе утро, Ирина Владимировна! Хотя, как вы видите, не такое уж оно и доброе – с учетом погоды. В пятницу сияло солнце и было тепло, а в субботу, как только пришли выходные, небо затянуло тучами и полил дождь…
– Вы в субботу на работе? – спросила его Ирина, испытывая к говорливому медику симпатию.
Тот развел руками и признался:
– Ну не могу же я оставить своих пациентов! Например, вас, Ирина Владимировна. Но не думайте, что я трудоголик и провожу все дни напролет в клинике. Просто если процесс регенерации, как в вашем случае, приходится на выходные, то я отменяю все свои планы и продолжаю работу.
– Что со мной вчера случилось? – спросила Ирина. – Я что, заснула в этом аппарате?
– В «машине воспоминаний», как мы называем наш агрегат? – улыбнулся Гладышев. – Да, представьте себе, заснули. Причем так крепко, что вы даже не заметили, когда мы извлекли вас оттуда и привезли обратно в палату. Впрочем, это был полезный сон, ведь сон и воспоминания напрямую связаны друг с другом. И то, что вы так глубоко спали, свидетельствует о том, что процесс выздоровления идет сейчас не по дням, а по часам. Вот, прежде чем заснуть, вы вели речь о вашей свадьбе…
Ирина посмотрела на доктора – и вдруг вспомнила. Вспомнила отчетливо, так, что воспоминание как будто даже кольнуло ее. Ее собственная свадьба. Конечно, вспомнила она не всю торжественную процедуру, а наиболее значимые и важные моменты. И те, что просто остались у нее в памяти, вроде инцидента с поскользнувшимся официантом.
Доктор Гладышев верно истолковал изумленное выражение лица Ирины, а когда она бросилась ему на шею, даже добродушно рассмеялся.
– Вы просто кудесник! – заявила она. – Но как у вас это вышло?
Потирая щеку, в которую его чмокнула благодарная пациентка, Дмитрий Антонович сказал:
– Не буду утомлять вас медицинскими и техническими подробностями. Однако вы правы, Ирина Владимировна, наша «машина воспоминаний» представляет собой прорыв в области компьютеризированных неврологических исследований. Так, раз за разом, мы будем извлекать на поверхность одно воспоминание за другим. А потом, когда критический порог будет перейден, воспоминания обрушатся на вас гигантским потоком, как лавина в горах. И все, тогда вы окончательно будете здоровы!
– Насколько я помню… – сказала Ирина и запнулась. Какое, однако, странное, словосочетание.
– Ничего страшного! – заявил Гладышев. – Вы можете, более того, вам следует так говорить. Да, вы помните! Еще не все. Может быть, вы никогда не вспомните все, что знали до того, как оказались в нашей клинике, но гарантирую вам – большая часть воспоминаний вернется к вам. А те, что нет… Значит, так тому и быть, значит, они этого не стоят!
