Дверь закрывается. Максим встаёт.
– Мне нужно идти. Из-за ночной слежки я ещё не был дома и даже не успел переодеться после похорон Дмитрия. Артур тебя проводит, только не калечь его больше.
– Это ты ездил за мной всю ночь?
– Мои ребята. И не всю ночь, а только под утро. Ты была расстроена, и я боялся, что натворишь глупостей.
– Можно один вопрос?
– Можно.
– Откуда у тебя такие шрамы на спине?
Вижу, он удивлён моему вопросу, но ответ я получаю:
– Сирия. Я был в плену.
Дверь снова открывается, вижу в проёме Артура, иду к выходу. Когда я у самой двери, Макс меня окликает. Я оборачиваюсь. Он быстро подходит ко мне, достаёт из кармана продолговатый бархатный чехол. В таких дарят ювелирные украшения, но точно не кольцо.
– Это твой подарок, как и обещал, – он протягивает мне коробочку.
– Я же сказала. Мне всё или ничего.
– «Ничего» уже не получится. У нас была неделя.
– Мне нужно больше.
Я резко разворачиваюсь и, не взяв подарка, быстро выхожу из кабинета. Макс остаётся там, Артур следует за мной. Мы проходим через большой холл, уставленный диванчиками, креслами, низкими столиками. Вся команда расположилась в этой, как я поняла, комнате отдыха.
Дальше Артур берёт меня за руку, потому что из лабиринта коридоров, переходов и снова длинных коридоров, я бы сама не выбралась. Наконец мы выходим на улицу. Я понимаю, что мы были на первом этаже какого-то многоэтажного здания, и это не жилой дом, скорее какое-то заведение. Во дворе одиноко стоит моя «волга».
Я лезу в сумочку. Ключи на месте. Даже не задаюсь вопросом: как? Сегодня столько произошло, что чудесное перемещение моей машины – сущая ерунда. Артур услужливо открывает для меня водительскую дверцу. Я смотрю на его поцарапанное лицо.
– Извини, – прошу я.
– Ничего. Не такое бывало. Сам виноват.
Я слабо улыбаюсь ему. Сажусь с машину. Он объясняет, как выехать отсюда на трассу. Я захлопываю дверцу. Он возвращается в здание.
Минут десять сижу в машине, ошарашенно пытаюсь осмыслить информацию. Потом быстро вылезаю и со всех ног бегу обратно в здание. В голове пульсирует внезапно возникшая мысль: «Я должна. Я сейчас должна сказать ему. Зачем ждать неделю? Я уже знаю. Я должна сказать ему «да». Бегу по коридорам. Несколько раз сворачиваю не туда. Наконец, вижу знакомые двери, распахиваю… Но в офисе никого нет. Столики, диваны, раскрытые нарды на столе. И никого нет. Я прохожу дальше, дёргаю дверь кабинета, она заперта.
В офис заходит мужчина в форме с надписью «охрана».
– Вы кого-то ищете? – спрашивает меня он.
– Здесь только что были люди. Куда они ушли?
– Откуда я знаю? Может, они были, может, не были, но вам здесь находиться нельзя.
– Да, конечно.
Выхожу из комнаты, устало бреду по коридорам. Сажусь в машину. Не помню, как добираюсь домой. Запас жизненных сил подходит к концу. Благополучно миную отца: «Устала. Потом объясню. Максиму нужно срочно уехать».
Захожу в свою комнату, бросаю дорожную сумку в кресло, и замечаю, что один из карманчиков открыт и оттуда торчит бархатный чехол. Я достаю его, открываю. Там золотой браслет на руку, а к нему прикреплён кулончик в виде кролика, сидящего на задних лапках. Я сжимаю подарок в руке, слёзы льются из глаз. Не раздеваясь, ложусь на кровать и проваливаюсь в сон.
Кто скажет: неделя – это много или мало? Неделя с Максимом пролетела для меня как один сказочный миг. Неделя без него мучительно растянулась во времени. Я старательно пытаюсь занять себя всяческой работой. Так время летит быстрее. Хотя хочется одного: забиться в свою комнату и забыться, отключиться, заснуть, а проснуться от его звонка. С телефоном не расстаюсь ни на секунду, но он молчит. У меня получается сначала дурачить отца натянутой улыбкой и жизнерадостными фразами, типа «всё хорошо».
Но когда к концу недели он несколько раз застаёт меня в слезах, приходится рассказывать. Придумываю легенду, близкую к правде о том, что он уехал за границу по коммерческим делам. (Отец думает, что Макс предприниматель в сфере оптовой торговли). Он не звонит, я тоже не могу с ним связаться. Я скучаю и волнуюсь. Это сущая правда, сильно приукрашенная, потому что на самом деле я места себе не нахожу, я с ума схожу от волнения и беспокойства. Отец обещает убить Максима, как только тот вернётся. Я согласна. Только бы вернулся.
И всё же неделю я живу. Я помню слова Максима: «У тебя неделя, может, чуть больше». Неделю я живу, а потом начинается обратный отсчёт. И с каждым днём нарастающая тревога отбирает у меня последнее самообладание.
Это напоминает мне медленную смерть, а того, кто может воскресить, нет. Восьмой день и девятый я отношу к понятию «чуть больше». Десятый день в это понятие для меня не входит. Если я не работаю, я сижу в абсолютной тишине своей комнаты, завернувшись в «мой любимый его плед». Я уже давно не могу слушать музыку. Она меня раздражает, она бьёт по голове, я не могу найти то, что созвучно с моим настроением. Даже лирика Брянцева не воспринимается. Последнее, что я была в состоянии слушать три дня назад – песня о волчьей стае. Я слушала только её, так что даже выучила. И сегодня, не понимаю почему, как заклинание, целый день в голове крутится строчка из этой песни: «Ведь одинокий волк бессилен, а стая может победить». Видимо, это мой ангел-хранитель, видя мои мучения, таким образом, снова нашёптывает мне: «Он не один. Он вернётся. Всё будет хорошо». Я хочу ему верить, иначе не смогу жить.
Одиннадцатый день. Я понимаю, что не могу смотреть телевизор и слушать радио. Понимаю, что вряд ли из новостей узнаю о судьбе любимого, но каждое сообщение о вспышке террора и насилия заставляет всё внутри холодеть, как будто сама нахожусь в центре криминальных разборок.
Двенадцатый день. Как спасение, приходит в голову съездить к деду. Покупаю торт и конфеты, и к обеду я уже в деревне. Дед очень рад меня видеть. Удивлён, что приехала одна, спрашивает, как Максим, когда вернётся. А я так хотела это узнать от него. Не подавая вида, говорю, что всё в порядке, он скоро будет дома. Дед – находка для шпиона. У него ничего не нужно спрашивать, нужно только внимательно слушать, он даст ответы на все вопросы. Так я узнаю, что дед действительно не имеет никакого понятия, чем занимается Максим. Что тот уезжает и приезжает всегда без предупреждений, очень редко звонит, а дед ему может позвонить только в крайнем случае, который, тьфу-тьфу-тьфу, ни разу пока не наступил. Макс может пропасть на несколько месяцев, потом пожить у деда неделю, и снова исчезнуть. Что у Максима замечательные друзья. Их компания в восемь человек (теперь уже, наверное, семь) иногда заваливается к деду и устраивает здесь отдых на природе с рыбалкой, шашлыком и баней.
