Через некоторое время глаза их привыкли к темноте. Уокер взял Аманду за руку, с беспокойством взглянул на нее.
— Рука у тебя холодная как лед.
— Правда?
Она действительно чувствовала озноб. И еще какое-то странное ощущение, где-то в желудке. В горячем влажном воздухе чувствовалось приближение грозы. Аманда содрогнулась.
— Аманда, может быть, не стоит…
— Нет. Я должна пойти туда и попытаться вспомнить.
— Хорошо. Тогда надо идти поскорее. Когда начнется гроза, здесь будет ад кромешный.
Он шел рядом с ней, стараясь идти в ногу. Они пересекли двор, прошли мимо магнолии и оказались в поле. Конюшни виднелись вдали расплывчатыми темными пятнами. У дренажной канавы Аманда остановилась. Уокер почувствовал, как дрожит ее рука. Она смотрела вниз на грязную воду. Уокер помог ей перепрыгнуть через канаву, превратившуюся в маленькую речку.
— Которая из конюшен? — спросил он, стараясь говорить как можно спокойнее.
— Вторая, — ответила она сдавленным голосом. — Тогда это была вторая.
— Над второй конюшней квартира Виктора. Была…
— Нет… тогда там жил… кто-то другой.
Внезапно она остановилась как вкопанная.
Ветер переменился. Теперь Уокер ощущал запах лошадей. Послышался близкий удар грома, яростно сверкнула молния. На мгновение Уокер увидел лицо Аманды. В груди у него что-то болезненно сжалось.
— Радость моя, давай вернемся. Ты не обязана это делать.
— Там… горел свет…
Неровными шагами она шла к конюшне.
— Там внутри… горел свет.
Уокер и Аманда подошли к проему раскрытой двери.
— Где горел свет?
Уокер старался говорить как можно спокойнее, чтобы не спугнуть воспоминаний, начавших, по-видимому, пробуждаться в ее сознании.
— Там… где хранили сено. За комнатой с инструментами. Сначала я ничего не могла разглядеть… только сено.
Они вошли в помещение, остановились. Какое-то время Уокер колебался. Потом юрист в нем взял верх.
Надо восстановить ту сцену, если они хотят чего-то добиться.
— Аманда, стой на месте. Закрой глаза.
— Зачем?
— Делай, пожалуйста, как я говорю. Ты ведь мне доверяешь?
— Да.
— Тогда делай то, что я сказал. Стой неподвижно, закрой глаза и не открывай, пока я не скажу.
— Хорошо.
Однако когда он отпустил ее руку, Аманду охватила паника.
— Уокер!
— Все в порядке, радость моя. Я здесь. Стой спокойно и жди меня.
Уокер хорошо знал внутреннее устройство конюшен, поэтому легко нашел дорогу в темноте. В заднем помещении лежали охапки сена, стояли бочки с кормом. В углу хранились лопаты, грабли, вилы, скребки и прочий инвентарь. Уокер знал, что здесь есть электричество, и без особого труда нашел выключатель. Зажегся свет. Уокер быстрыми шагами вернулся к Аманде. Из дальних стойл слышались храп и сопение коней, почуявших присутствие человека. Порывы ветра приносили с собой влажный запах дождя. Со стороны гор доносились глухие раскаты грома.
Уокер взял руку Аманды, ободряюще пожал. Она судорожно вздохнула.
— Как ты долго…
— Прости, радость моя. Надо было там кое-что сделать. Не открывай глаза. Значит… ты вошла в конюшню. Так?
— Да. И пошла вдоль стены, туда, где лежало сено.
Она проделала то, о чем говорила. Вытянула руку и, придерживаясь за стену, с закрытыми глазами, пошла вперед. На расстоянии нескольких шагов от того помещения, где хранилось сено, она остановилась.
— Ты что-то увидела? Отсюда?
— Там… Я услышала… какие-то звуки… ужасные.
— Какие звуки, Аманда? На что они были похожи?
Она содрогнулась.
— Удары… тяжелые… и как будто по мокрому. Кого-то… били. И… и… запах… ужасный… Запах лошадей… и крови.
Уокер почувствовал искушение остановиться, прекратить это прежде, чем она вспомнит тот ужас, который начисто стер из ее памяти первые девять лет жизни. Но он не мог этого сделать.
— Открой глаза, Аманда, и расскажи мне, что ты видишь.
С того места, где они сейчас стояли, было видно лишь сено, на которое падал желтый отсвет лампы. Вначале Аманда, казалось, только это и могла разглядеть.
— Свет… И кто-то… По-моему, там кто-то есть.
Вся напрягшись, она двинулась вперед, по-прежнему держась одной рукой за стену. Они прошли мимо кучи сена, увидели перевернутую телегу, инструменты в углу, веревку, висевшую на крюке.
Аманда издала звук, похожий на стон. Вероятно, она снова увидела то, что открылось ее глазам двадцать лет назад. Словно обессилев, опустилась на колени.
— Нет-нет! О… нет…
Уокер опустился рядом с ней, все еще держа ее за руку. Она вся дрожала, ловила раскрытым ртом воздух. Уокер боялся, что она не сможет говорить.
— Что ты видишь, Аманда? Что там происходит?
Она не мигая смотрела на желтый кружок света.
Зашептала в ужасе:
— Он весь в крови. Глаза у него широко открыты… смотрит на меня… он видит меня… и… он весь в крови…
— Кто, Аманда? Кого ты там видишь?
— Мэтт. Он… О-о-о не-е-т!.. Стой… не надо! Не бей его больше… ну пожалуйста, папа, не бей его больше…
Уокер, сам вне себя от волнения, пытался собрать беспорядочно проносившиеся в голове мысли. Вспоминается ли ей та ночь, когда Кристин увезла ее из дома? И если так, то…
Он схватил ее за плечи, повернул к себе лицом.
— Аманда, взгляни на меня.
Вначале она смотрела невидящими глазами. Постепенно взгляд ее прояснился. Она зажмурилась.
— Уокер?
— Ты можешь вспомнить, что ты видела, радость моя?
— Я видела… папу…
— Аманда, ты уверена, что это случилось именно в ту ночь, когда Кристин увезла тебя отсюда?
Она порывисто кивнула. По бледному лицу катились слезы.
— Она… она, наверное, тоже видела. Она стояла за мной… Когда я обернулась, она стояла позади меня. Взяла меня за руку, и мы побежали.
— Это было поздно ночью?
— После полуночи. Я посмотрела на часы, когда мы спускались по лестнице.
Уокер обхватил ладонями ее лицо.
— Послушай, радость моя. Это не Брайан. Это не мог быть Брайан. В ту ночь ты не могла видеть, как Брайан убивал человека.
— Но я же видела…
— Ты видела кого-то другого. Ту ночь Брайан провел в «Козырном короле».
Дождь буквально хлынул с неба. Лесли не успела спрятаться и в одно мгновение вымокла до нитки. Бормоча проклятия, она одной рукой вытирала мокрое лицо, другой сжимала пистолет.
Ах черт, и спрятаться некуда! Надо было подняться по наружной лестнице, пройти через квартиру Виктора и спуститься по внутренней лестнице прямо в конюшню. Тогда она оказалась бы вблизи от них, и они бы ее не заметили. А теперь… Услышать ее в таком грохоте они, конечно, не смогут, но молнии сверкают так ярко, что отсюда незамеченной в конюшню не проскользнуть.
