В Буэнос-Айресе панна Ней жила со своей тетей, пани Колларс, почтенной пожилой дамой с безупречными манерами и веселым нравом. Они очень любили друг друга.
Из всего, что я знаю о панне Ней, можно судить, что здесь какая-то ошибка и что Вы имеете в виду не ее. Все могла бы решить фотография, но, к сожалению, ни одного снимка панны Ней у меня нет.
Очень прошу Вас при возможности передать мои дружеские поздравления Ларсену.
С уважением. Ч. Б. Бакстер»
Я очень внимательно прочитала письмо. Оно противоречило моим подозрениям только с первого взгляда. Вполне вероятно, что Бетти Норман могла иметь фальшивый паспорт. Она происходила из приличной семьи и, естественно, не хотела, чтобы кто-то знал, что она выступает в кабаре. Если она могла пользоваться чужой фамилией в Биаррице, да и сейчас живет под девичьей вместо законной фамилии Яцека, то нет сомнений, что ее принципы вполне позволяют ей воспользоваться фальшивыми документами.
Теперь относительно ее тети и брата. Тетя, конечно, могла быть настоящая, тем более, что вообще принято называть тетями даже далеких родственниц. А вот брата она выдумала. И Яцек, и дядя Довгирд определенно говорили о ней как о единственном ребенке у родителей. Да, впрочем, она и сама говорила, что одна в целом мире.
Какое-то предчувствие подсказывало мне, что я не ошибаюсь. Ну, вот уж бельгийские детективы все выяснят. Надеюсь, их ответ не заставит себя ждать. Как жаль, что исчезла та фотография мисс Норман. Я послала бы ее Бакстеру и за несколько дней знала бы все наверняка. Я еще раз очень внимательно обыскала все, но карточки не нашла. Поэтому решила опять наведаться в фотографии, где уже была раньше. Теперь, когда мисс Норман в Кринице нет, я могу смело говорить, что делаю это по ее поручению, и забрать все невыкупленные снимки.
Тото покорно позвонил с самого утра. Сказал, что у него болит голова, потому что вчера он много выпил и сам не знает, в котором часу лег спать. Я поняла, что он умышленно говорит обо всех этих вещах, избегая интимного тона, потому что не знает, как я к нему отнесусь. Очень хорошо. Пусть не знает. Собственно, это будет самое лучшее — держать его в неведении.
Я решила во что бы то ни стало не допустить его сближения с той рыжей авантюристкой. И хорошо знаю, что мне достаточно незначительного усилия, чтобы удержать его при себе. Не ради него самого, а из-за нее. Надо только в те моменты, когда он будет отдаляться от меня, давать ему небольшую надежду. К тому же Тото боится, что я выставлю его на посмешище перед знакомыми. Не стану скрывать, я бы сделала это с превеликим удовольствием, да и способностей мне не занимать.
Сразу же после завтрака я забрала Тото и отправилась на поиски фотографий. Во-первых, потому, что лучше уж общество Тото, чем никакого, а во-вторых, мне надо было показаться с ним, чтобы заткнуть рты болтунам. Вчера все видели, что Тото собирается уезжать, равно как и та баба. Поэтому, наверное, связывали эти два отъезда между собой. Пусть убедятся, что он остался, и остался ради меня.
Хоть как я ни искала, хоть пересмотрела около двух тысяч фотографий, однако ни одной фотографии мисс Норман не нашла. Оказалось, что перед отъездом она выкупила все свои снимки. Это меня очень удивило, потому что всегда, когда мы вместе бывали в городке, она пыталась избегать фотографов. Говорила, что такой у нее предрассудок. В ее номере я тоже не нашла ни одной фотографии. Зачем же она тогда так скрупулезно их все выкупила?
Для Тото наш поход была настоящей мукой, потому что я сказала ему (надо же было как-то это объяснить), что ищу фотографии для него. Только за обедом он немного расшевелился. Мы решили выехать в шесть. На день или два остановимся в Кракове. Я уговорила Мирского поехать с нами. В его присутствии Тото не решится ни на какие фамильярности. Да и мою сдержанность можно будет объяснить необходимостью сдерживаться при Мирском. Пишу второпях. Мои вещи уже вынесены к машине. Большие чемоданы портье отправит вечером поездом.
Уезжаю из Криницы, хотя и не достигнув того, ради чего приехала, однако с большим запасом новых сведений.
Я очень недовольна собой. Слишком много пила на обеде у Гуцев. До сих пор в голове гудит. Если бы не проклятое шампанское, то наверняка не сделала бы такой глупости. Шампанское и краковская скука.
Здесь совсем нечего делать. И я все себе испортила. Всю свою стратегию.
Тото снова готов взять себе в голову бог знает что. Надо будет завтра подумать о новой тактике. Сегодня не имею на это сил. Вокруг такая тишина. Первый час ночи.
Краков давно уже спит. Правда, прошлой ночью я немного подремала в машине, но все равно очень усталая, и глаза у меня сами слипаются.
Что-то я хотела еще важное записать. Никак не припомню. Ага, вот что: Тото дал мне понять, что может рассчитывать на успех у той рыжей. Это просто его самомнение, не правда ли?
Сегодня большой бал у Потоцких. Будет весь малопольский высший свет, а также молодой Эстерхази, который, кажется, просит руки Люси. Очень интересно, какой он из себя. На любительских фотографиях производит весьма приятное впечатление. Меня ужасно просили остаться. И Тото уговаривал, как мог. Он надеялся, что Эстерхази, который два года назад охотился на волков в его имении, не захочет остаться в долгу и пригласит его к себе на муфлонов.
Собственно, я потому и не согласилась, что Тото так настаивал, вот сегодня вечером перед началом бала мы выезжаем. Мне еще осталось сделать несколько визитов. Разговаривала по телефону с Яцеком. Он искренне обрадовался, что я еду домой. Все больше убеждаюсь, что люблю только его.
Врач сказал, что шрам на лбу заживет бесследно. Я просто дрожу от мысли, что он может в этом не разбираться. Хотя он вроде один из лучших специалистов в Европе по косметическим операциям. К тому же правый бок у меня так болит, что могу лежать только на левом.
Мирскому раздробило нос. Представляю себе, какой вид он будет иметь, когда выздоровеет. Но больше всего пострадал Тото. Вот только что мне позвонили и сообщили, что у него сложный перелом левой руки. В общем, он это заслужил. Дорога была скользкая. Я дважды просила его, чтобы ехал не так быстро. А он от злости еще сильнее нажимал на газ. Это должно было закончиться катастрофой. Нам еще повезло, что дерево, падая, не придавило машину. А то были бы мы все трупами. От «мерседеса», разумеется, осталась груда металла.
Люди из низших слоев завидуют нам, что мы ездим машинами. Если бы они знали, каким опасностям мы подвергаемся, то благодарили бы бога, что им на роду написано пользоваться трамваями, поездами и тому подобным.
