Женщина вздрогнула и с трудом нашла ее плохо управляемым взглядом. Бедолага, видимо, забыла о ее присутствии. Помолчав с минуту, она, наконец, пробормотала:
– Не понимаю, о чем ты.
Утро для Ксении началось в десять часов. В это время ее разбудила ночная собутыльница. Еще не открыв глаз, Ксюша удивилась голосу хозяйки и содержанию фразы.
– Ксения, наверное, вам надо отправляться по делам. Не проспите.
Она с трудом открыла глаза и снова удивилась таланту Аллы Ивановны перевоплощаться. Перед ней стояла отмытая, отглаженная, в разумных пределах подкрашенная женщина в белой, с отворотами, сорочке и темном приталенном костюме (пиджак с длинной юбкой). Если бы не нелепый черный берет на ее тщательно уложенных волосах, вид ее можно было бы назвать безукоризненным.
Они наскоро попили чай, с бутербродами не проронив ни слова. Хозяйка явно торопилась и старалась не встречаться взглядом с гостьей.
Уже в дверях Ксения, еще раз осмотрев Аллу Ивановну, посоветовала ей расстаться с черным «аэродромом» на голове, чему та решительно воспротивилась. По ее словам женщина может выбирать супермодную одежду в любом возрасте, но должна оставаться какая-нибудь деталь, которая привязывала бы ее к тому времени, которому хозяйка принадлежит.
Перед выходом из подъезда тетя Алла сообщила, что идет на прием к врачу и не знает, вернется ли. Для гостьи это предупреждение оказалось излишним. Ее дорожная сумка была с нею. На улице они простились, и Ксюша проводила долгим взглядом увядший лепесток ромашки. Было очевидно, что сексопатолог, к которому, скорее всего, направилась несчастная, ничем помочь ей не сможет, бомж не оставит ее в покое, пока они не спустят не только обстановку, но и саму квартиру… Надо как-то разыскать Женьку и сообщить ей о том, что здесь происходит. Что делать, пусть решает сама.
Перед тем, как заняться своими непростыми хлопотами Ксюша зашла в первый попавшийся на пути переговорный пункт и позвонила матери. Та была дома. Удивилась, что Ксения в Питере и обрадовалась возможности увидеться с дочерью… Конечно, Ксения приедет. Вот только справится со своими делами.
Лицо за стойкой, в пункте милиции, где Ксения когда-то пыталась выяснить судьбу Михаила, было ей незнакомо. Майор, с безразличным выражением на усталом лице воззрился на Ксюшу, а, когда та попыталась объяснить ему цель своего визита, заявил, что никакого Корнеича у них нет, и не было. Только после того, как настырная Ксения описала его внешность, милиционер очнулся.
– Дед Иван, что ли? … В больнице он. Давно уж.
– Рана, какая? – испуганно отреагировала Ксюша.
– Да. Рана жизни, – невесело ухмыльнулся майор, взял маленький квадратик бумаги, что-то написал на нем и протянул ей.
– Здесь адрес, передавай привет и наилучшие пожелания. Хотя, какие уж там могут быть пожелания… Родственница что ли?
Ксюша, чтобы не вдаваться в подробности кивнула головой.
В урологическом центре, куда ей дали адрес, дежурная медсестра посмотрела на нее с соболезнованием и предложила зайти к лечащему врачу. Ему есть что сказать. Еще до того, как Ксюше указали на ординаторскую, она поняла, что дела плохи. Врач, огромный деловой мужик в зеленоватом халате с закатанными рукавами на волосатых руках и такого же цвета, как и халат, шапочке подтвердил ее догадки.
– Мы таких обычно не держим, но у него нет родственников, кто мог бы за ним присмотреть, да и сам министр звонил, просил не выписывать пока…
– Что с ним стряслось?
Врач быстро взглянул на нее и вернулся к бумагам. Только, подписав одну из них, пояснил:
– Видите ли, природа так устроила мужчину, что, если он перестает выполнять возложенные на него функции, она его ликвидирует. Хронический, многолетний, так сказать, застой.
Ксения все поняла и поднялась.
– Вы замужем? – непонятно зачем поинтересовался врач, когда она повернулась к двери.
– Нет.
– Ну, все равно…. Берегите мужчин.
– А женщин?! – обернулась Ксюша.
– У вас все по-другому. Покой для вас не смертелен.
– Как сказать…, – усмехнулась Ксения.
Корнеич похудел, но изменился мало. Ксению узнал сразу. Недавно ему ввели обезболивающее, и он говорил свободно. Иногда даже с улыбкой.
– Вернулась за завещанием? – проницательно спросил он.
Ксения кивком головы подтвердила, но уточнила:
– Не только.
– Зачем рвала, дурочка. Попроси медсестру, она в моих бумагах найдет обрывки. Я подобрал. Не все. Где печать, не нашел. Придется тебе снова идти в контору восстанавливать документ, вернее истребовать первый экземпляр. Я собирался все сделать сам, да не успел. Как ты? Как здоровье?
– Нормально, – с трудом выговорила Ксения.
Ей трудно было представить, что этот мужичок, с блестящими улыбающимися глазами, не сегодня-завтра отойдет в иной мир. И что за придурь! Была бы какая-то патология, которая помешала бы ему общаться с женщинами, можно было бы понять… А так, симпатичный старичок. В конце концов, проституток вокруг море. Мог бы раз в месяц оторвать от пенсии…
– У тебя родственники, хоть какие, на этом свете есть? – едва не плача спросила Ксюша.
– Да есть тут один… двоюродный племянник. Приходил пару раз… Так у меня ничего нет. Все завещал детскому дому. Больше не приходит. Да и ладно. Со службы не забывают. Да я вот письма Полины взял с собой… Когда лучше, читаю. Еще когда был в армии, она мне писала. Каждый день! И каждое начиналось «маленький мой». Не потому, что я был маленького роста, а так… жалела меня, любила то есть…
– Умерла давно?
– Давно, – вздохнул Корнеич. – Еще молодой. Хорошо бы с ней встретиться, хоть где-нибудь. Наверное, и не узнает. Какой-то старый черт, скажет.
– Узнает, – пролепетала Ксения, хотела продолжить, но выносить эту сцену, больше не было сил.
Сунув ему в тумбочку передачу (купила по дороге фруктов) и, пообещав обязательно навещать его, пока будет в Питере, она выскочила за дверь. Нервы стали ни к черту!
Медсестра, покопавшись в камере хранения, вручила ей бумажник, в котором только и было что три клочка бумаги. Ксюша сложила их. Да, это было завещание Михаила. Не полное, но есть начало текста, регистрационный номер, число.
На улице Ксюша нашла кафе, заказала водки, чтобы привес-
ти себя в чувство, но пить не стала.
Ксения изначально понимала, что при складывающейся ситуации в нотариальной конторе ее не встретят цветами и оркестром. Делопроизводитель, к которому ее направили, худосочная молодая женщина, услышав фамилию Ксении, затряслась, как осиновый лист и, видимо, впала в прострацию, потому что рылась в огромном металлическом шкафу долго и лихорадочно, обнаружив, в конечном итоге, журнал у себя на столе. «На вору и шапка горит» – подумалось Ксении, когда она наблюдала за покрывшимся красными пятнами и испариной лицом сотрудницы. Вор, однако, не спешил с повинной. Порывшись в бесконечных страницах рукописного тома, она категорически заявила, что завещание на такое имя среди действующих не зарегистрировано.
Ксения, еще сдерживаясь, снова объяснила нотариусу, что, среди действующих, не должно быть завещания на имя Коклюшкиной, однако кто-то все же подтвердил здесь ее право на наследство. Ей абсолютно безразлично, кто. Все, чего она хочет, это получить копию завещания на свое имя.
Нотариус забилась в истерике, обвиняя Ксению в намеках на то, что здесь, в юридической конторе занимаются аферами.
Ксюша молча переждала приступ, который лишь подтверждал очевидное.
– Где же ваш экземпляр? – вдруг осенило истеричку, едва она перевела дух.
Ксения протянула ей остатки завещания и объяснила, что его порвал ревнивый муж. Лицо нотариуса сразу разгладилось и посветлело, она почти с любовью посмотрела на посетительницу.
– Это не документ, это макулатура, здесь даже нет печати. Отнесите в мусоропровод. -
Резким движением руки она отшвырнула бумажки на край стола.
– Здесь есть дата и номер, – настаивала Ксения. – Покажите мне в книге строку, где оно зарегистрировано.
Чиновница, видимо уже приготовилась к такому повороту.
– Та книга в архиве. Чтобы получить ее необходимо обратиться с заявлением. С предоплатой разумеется.
– Как скоро это будет?
– Понятия не имею. Это уже не в моей компетенции.
– Я могу встретиться с заведующим конторой?
– Можете, на Канарах…
Нотариус отвечала уже ровным тоном и как будто даже с удовольствием.
– Кому вы еще подчиняетесь?
– Никому, – «лыжина» даже потянулась.
– Я подам на вас в суд, – выложила последний козырь Ксения.
К ее удивлению козырь оказался простой шестеркой, делопроизводитель не упала в обморок, а лишь насмешливо взглянула на собеседницу.
– Подавайте, ваши внуки, может быть, и доживут, до начала процесса.
Поднявшись, Ксения не удержалась и посоветовала нотариусу не заниматься такими темными делами со слабой нервной системой. Та взвилась из-за стола и заявила, что сама подаст на нее в суд за оскорбление.
