Он загадочно улыбнулся.
– Ты действительно хочешь знать?
– Да.
– Довольно глупая история.
Мой палец вычерчивал контур солнца.
– Предоставь мне самой судить.
– Я сделал ее после той драки. – Кэм сдвинулся, так что его колени сжали мои бедра, и его руки скользнули мне под рубашку. Я приподнялась, помогая ему раздеть меня. Я все еще не знала, что будет дальше. Он сбросил мою рубашку на пол. – Какое-то время я был не в себе. Не мог вернуться на занятия, сидел дома, вот тогда и сделал эту наколку. Мне казалось, что во мне что-то не так, раз я позволил себе сорваться.
Я опустила руки, и его ладонь легла на мой голый живот. Кончиками пальцев он дотянулся до косточек бюстгальтера и передней застежки.
– Я был в депрессии, – признался он. Волосы упали ему на лоб, когда он облокотился на другую руку. – Я злился на себя, на весь мир, ну и все такое. – Сделав паузу, он пробежался пальцами по моему животу, и я заерзала от щекотки. Неуловимая улыбка вернулась на его лицо. – Наверное, за пару недель я выпил все запасы алкоголя в доме. Я знал, что родители переживают за меня, но…
Кэм не договорил и, нагнувшись, поцеловал ложбинку между грудями. Я шумно вдохнула, и он повторил поцелуй.
– Джейс часто навещал меня. И Олли тоже. Если бы не они, я бы, наверное, сошел с ума. Можно? – Он прикоснулся к застежке бюстгальтера и поднял на меня взгляд, исполненный желания.
Сердце екнуло. Это было впервые между нами. В горле пересохло, когда я кивнула.
– Спасибо тебе, – произнес он, и я подумала, как это странно, благодарить за такое. Его взгляд снова скользнул вниз, и у меня перехватило дыхание. Он расстегнул крючки, но не разъединил чашечки. – Джейс сказал мне кое-что, когда я был пьян в жопу. Не знаю почему, но его слова запали мне в душу.
Я судорожно глотнула воздух, когда он провел пальцем между грудями.
– Что он… что он сказал?
Кэм взглянул на меня сквозь бахрому ресниц.
– Он сказал, что жизнь продолжается, пока встает и светит солнце. И это меня отрезвило. Может, потому что это правда. Пока светит солнце, все не так плохо, как нам кажется. Вот почему я сделал татуировку солнца. Что-то вроде напоминания.
– Это не глупая история, – сказала я.
– Хм… – Он приподнял одну чашечку бюстгальтера и осторожно сдвинул ее в сторону, потом проделал то же самое с другой. Прохладный воздух словно поддразнил мои и без того напрягшиеся груди. Я лежала перед ним нагая по пояс. – Господи, какая же ты красивая, Эвери.
Кажется, я опять сказала спасибо, но не знаю, насколько отчетливо это прозвучало. Он пробежал рукой по моим грудям, и я выгнула спину от этого чувственного прикосновения. Он что-то говорил, поглаживая большим пальцем мой сосок, но я не могла разобрать его тихих слов. Дрогнула его рука, на которую он опирался.
Кэм посмотрел мне в глаза, спускаясь другой рукой к пуговице на поясе моих джинсов. В его взгляде читался вопрос, и я кивнула, распаляемая желанием узнать, что будет дальше. Оно было куда сильнее, чем мой испуг.
Он стянул с меня джинсы, снял носки. При этом он что-то бормотал о строении черепа и костей, но в висках так стучало, что я ничего не соображала. Потом он снял с меня бюстгальтер, и, когда я осталась в одних трусиках, его медленный оценивающий взгляд, скользящий по моему телу, обжигал меня, словно раскаленное августовское солнце Техаса.
Наши губы соприкоснулись. Поцелуи были неспешными и глубокими, пока его рука касалась моей груди. Его опытные движения будто дразнили меня, пока он спускался губами вниз, по моей шее. Я напряглась в тот самый миг, когда его горячий рот накрыл кончик груди. Он уже делал так раньше, через белье, но ничто не могло сравниться с этим новым ощущением, когда между нами уже ничего не стояло. Моя кровь, наверное, уже превратилась в огненную лаву, которая обжигала бедра, заставляя их беспокойно двигаться. Когда его рот глубоко втянул сосок, рука пробежала вниз, опаляя кожу и ныряя в трусики.
Его палец нащупал бугорок, и острая боль неизведанных ощущений пронзила меня. Я дернулась и запрокинула голову, а его пальцы все продолжали свою медленную работу.
Он неотрывно смотрел в мои глаза, когда кончиком пальца скользнул в меня. Я судорожно вздохнула, впиваясь в его бицепсы.
– Так хорошо? – произнес он, голосом глубоким и пьянящим, как добротное виски.
Глотнув воздуха, я снова кивнула.
– Да.
Еле уловимая интимная улыбка окрасила его губы, и вот его палец вошел чуть глубже и пришел в движение. Мое тело было в огне, его сотрясала крупная дрожь, и узел желания скручивался все сильнее.
– Ты очень напряжена, – пробормотал он, и его поцелуй поглотил меня всю.
Мои бедра задвигались быстрее, и он повернул ладонь, надавливая на чувствительный бугорок. Столько всего сошлось для меня в этот миг, когда его грудь терлась о мои груди, рука прижималась к моей обнаженной плоти, его палец был внутри меня, и я уже была не в силах совладать с собой. Я вцепилась в его руку, сжимая бедра, и прервала поцелуй, выкрикивая его имя, когда волна оргазма судорогой пронеслась по моему телу.
Кэм отозвался утробным звуком, покусывая мою шею.
– Обожаю, как ты произносишь мое имя.
Я едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы вымолвить хоть слово, пока его палец оставался во мне, до самого последнего спазма. Когда дрожь наконец стихла, он убрал руку, и меня с ног до головы окатило горячей волной. Но я хотела дать ему больше, чем осмеливалась до этого. Опьяневшая, я слегка подтолкнула его в грудь, и он перекатился на спину. Переведя дух, я села на него верхом и, пока не пропал кураж, расстегнула пуговицы на застежке его джинсов.
Кэм завелся тотчас, как только мои пальцы сомкнулись на нем и теплое дыхание рта коснулось его плоти. Он яростно вцепился в одеяло, сжимая руки в кулаки.
– О черт, – прохрипел он.
Я улыбнулась этому измученному голосу и накрыла ртом его горячий конец. Он содрогнулся всем телом, выгибая широкую спину. Я понятия не имела, когда наступит момент, чтобы сделать то, что я задумала, но рассудила, что ждать недолго.
И я не ошиблась.
Кэм обхватил меня, прижал руку к моему затылку, направляя мои более чем неумелые движения. Странно, но меня почему-то совсем не смущала и уж тем более не пугала моя неопытность. Его тело отзывалось глубокими стонами, и это подсказывало мне, что ему хорошо, а, значит, я все делала правильно.
Он слегка отстранил меня и, приподнявшись, впился в меня поцелуем, сотрясаясь в оргазме. Мне нравилось ощущение его тела в этот миг сладостного облегчения, но куда важнее для меня было то, что я чувствовала себя раскованно и уверенно. Вконец обессилевшая, я оторвалась от него и рухнула на спину, и он лег рядом со мной. Его грудь тяжело вздымалась, когда он выдохнул:
