— Не знаю. Но это доказывает, что Грифф Буркетт не вор.
— Ну, министерство юстиции, любители азартных игр по всей стране и клуб «Ковбои» с вами не согласятся, — Родарт усмехнулся. — Он здорово обчищал их каждый раз, когда жульничал. Думаю, ему просто были не нужны пятьсот тысяч вашего мужа.
Она вздохнула, как будто собиралась возразить, но затем поспешно отвернулась и вновь надела темные очки. Она хотела что-то сказать, но передумала.
— Если это все, я хотела бы вернуться в дом и позвонить директору похоронного бюро.
— Конечно, — ответил он, махнув рукой в сторону ступенек. Он шел рядом, пока они пересекали широкий газон. Как только он подходил слишком близко, она отстранялась, и это забавляло его. — Да, забыл вам сказать. В «Хонде» Буркетта мы нашли кровь двух групп. Одна, разумеется, принадлежала вашему мужу. По всей видимости, Буркетт был весь в крови.
Солнцезащитные очки были достаточно большими, чтобы скрыть ее гримасу, но она не стала обсуждать тему крови ее мужа на ее любовнике.
— Вторая, вероятно, его, — спросила она. — Если под ногтями Фостера обнаружили ткань, то он, наверное, поцарапал убийцу.
— Я тоже так думал, пока мы не сделали анализ, — сказал Родарт. — Не совпадает с группой крови Буркетта. Так что, думаю, это кровь Мануэло Руиса. Потому что такую же кровь мы обнаружили на ковре в библиотеке.
— И что это значит?
— Что у Мануэло Руиса тоже текла кровь, — Родарт подергал себя за мочку уха, как будто обдумывал ответ на ее вопрос. — Этот человек исчез. Я связался с иммиграционной службой, пытаясь напасть на его след. И знаете что? У Руиса не было документов. Ваш муж нанял его нелегально.
— Теперь это уже не имеет значения, правда?
Эта богатая сучка невозмутимо смотрела на него через темные очки, и ее поза явно выражала презрение. Ему до смерти хотелось вывести ее из равновесия, сделать что-то такое, что разрушит эту холодную маску, появлявшуюся на ее лице всякий раз, когда она разговаривала с ним. Может, стиснуть ее сосок. Или просунуть ладонь ей между ног. Что-нибудь, что шокирует и испугает ее.
— Думаю, это не имеет отношения к делу, — он дружелюбно улыбнулся, хотя думал о том, какое удовольствие доставило бы ему ее унижение.
— А что имеет, детектив?
— Грифф Буркетт прикончил и этого латиноса.
По крайней мере, он добился хоть какой-то реакции. Правда, он не был уверен, что именно вызвало ее гримасу — расистское высказывание или предположение, что Грифф Буркетт совершил двойное убийство. Он с трудом сдерживал самодовольную улыбку, но все же сумел сохранить каменное выражение лица, приличествующее копу.
— Я не знаю, убил ли он Мануэло до или после вашего мужа, но он, вне всякого сомнения, имеет прямое отношение к необъяснимому исчезновению Руиса.
Она облизнула губы, прихватив нижнюю губу зубами, и он понял, почему Буркетту так нравилось трахать ее, что он был готов пойти ради этого на убийство.
— Может быть, Мануэло испугался увиденного, — наконец сказала она. — И убежал.
— Без одежды и личных вещей? Без машины? Без полмиллиона долларов? Маловероятно, миссис Спикмен. Но небольшой шанс, что он сбежал, до смерти перепугавшись, все же есть, и я поручил копам обзвонить всех Руисов в Далласе. И в Форт-Уэрте тоже. — Он наклонился вперед и продолжил уже шепотом: — Хотите узнать кое-что интересное? Мы были не первыми, кто сегодня звонил по этим номерам и спрашивал Мануэло.
— Да?
— Да. Как выяснилось, нас опередили. Какой-то мужчина звонил по этим же телефонам и спрашивал Мануэло Руиса.
— Грифф Буркетт?
Родарт развел руками и улыбнулся.
Она сняла темные очки, аккуратно сложила дужки и несколько секунд внимательно изучала их, прежде чем поднять на него взгляд.
— Тогда зачем, детектив Родарт?
— Что «зачем»?
— Если Грифф Буркетт убил Мануэло, как вы предполагаете, зачем он звонил людям по фамилии Руис, разыскивая его?
Какое-то время она смотрела ему прямо в глаза, затем повернулась и пошла к дому.
Родарт смотрел ей в спину, сдерживая бушевавшую внутри ярость. Ладно, в этот раз она его сделала, и винить в этом некого, кроме самого себя.
Честно говоря, он особенно не задумывался о судьбе Мануэло, потому что ему было все равно, что с ним случилось. Убил ли его Буркетт или пытался преследовать, потому что он стал свидетелем убийства и от него следовало избавиться, — все это было ему абсолютно безразлично.
Он либо найдет тело латиноса, либо выследит его и заставит свидетельствовать против Буркетта. В любом случае он посадит Буркетта за убийство Фостера Спикмена. Задница Буркетта принадлежит Стэнли Родарту.
И задница вдовы тоже.
Мысленно усмехнувшись, он подумал о том, как заставит ее заплатить за высокомерие и презрение. После похорон. После того, как все успокоится. После того, как Буркетт окажется за решеткой. Он позаботится о том, чтобы «тюремный телеграф» донес десятому номеру о его внимании к даме. Со всеми пикантными подробностями.
Вот будет забавно, правда?
Остаток дня Грифф мерил шагами унылую комнату, размышляя, как он докатился до такого. Когда началось это неудержимое падение? Когда он в первый раз согласился взять деньги у «Висты»? Или еще раньше, в Университете Техаса, когда он начал играть на тотализаторе? Или его злосчастная судьба была предопределена тогда, когда мать бросила его, сбежав со своим дружком Рэем?
Иногда ему казалось, что он был проклят еще до своего рождения.
В те несколько недель, между вынесением обвинительного приговора и днем, когда его доставили в Биг-Спринг для отбытия наказания, он занялся поисками своих отца и матери. Разве не естественно, что попавший в беду ребенок обращается к родителям? Благодаря Интернету и сайтам, посвященным поиску потерянных родственников, он довольно быстро узнал о судьбе отца. Отсидев срок в техасской тюрьме, он уехал из штата и кочевал по разным местам, нигде надолго не задерживаясь, пока наконец не оказался в Ларами, штат Вайоминг. Здесь он умер в местной больнице в возрасте сорока девяти лет. В истории болезни сообщалось, что он страдал несколькими заболеваниями, связанными с алкоголизмом.
Поиски матери заняли больше времени. Она либо выходила замуж, не разведясь с предыдущим мужем, либо просто брала фамилии мужчин, с которыми жила.
По мере приближения дня, когда его должны были посадить в тюрьму, он все чаще задавал себе вопрос, почему он пытается найти ее, почему ему вообще интересна ее теперешняя жизнь — ведь она бросила его, не испытывая никаких угрызений совести. Насколько он знал, она никогда не пыталась выяснить, что с ним случилось. Почему же ему было так важно хоть что-то узнать о ней?
