— Это само совершенство! — воскликнул Айдахар.
— Хотя она немного потрепалась, — сказал Виталий, разглядывая в тени бледную измученную девушку, — мы ее быстро приведем в порядок.
— Хорошо, я буду ждать, сколько ты за нее просишь?
— Что?
— Сколько денег ты хочешь за нее? Как ни как я хочу купить эту рабыню навсегда! — пояснил Айдахар.
— Нет, друг, брось ты, забирай ее бесплатно, это мой подарок тебе. Только взамен я прошу об одной услуге, пожалуйста.
— Хорошо, какая? — любопытствуя, спросил Айдахар.
— Все, что ты будешь с ней делать, снимай все на скрытую видеокамеру и диск присылай мне, — предложил Виталий.
— Я согласен, но позволь вопрос…
— Зачем мне это надо? — перебил его Виталий.
— Да, зачем?
— Дела, дорогой друг, дела. Пожалуйста, на видео ты можешь стереть свое лицо, если есть такое желание…
— Это для того, что бы ты меня при случае не шантажировал? — догадался Айдахар.
— Возможно, — согласился Виталий.
— Хорошо, я так и буду делать, я думаю, останусь у тебя на ночь, а утром ее заберу.
— Как хочешь.
За один вечер люди Виталия привели Юлю в божий вид. Мужики завели ее в горячую баню, где искупали, попарили и отмассажировали все части ее тела различными натуральными маслами для приятного запаха. После бани ее поместили в солярий, затем плотно накормили, сделали модную и красивую прическу, покрасив волосы в сочный черный цвет, в общем, полностью ее освежили. Одели ее как настоящую девушку в длинную юбку с кроем и блузку. Айдахар не любил когда на девушках штаны. Она заметно помолодела и стала божественна, понравилась даже Виталию, но он ее уже упустил. Она стала выглядеть бодро и приятно, все на ней было привлекательно и возбуждающе, вот только взгляд не смогли изменить, они, как и прежде горели пламенем ненависти и ярости к этим людям.
Утром в сопровождении двух машин Айдахар покинул загородную дачу друга, но в голове у него все еще продолжало звенеть последнее наставление, которое ему дал Виталий, на счет Юли, не сводить с нее глаз, ведь он еще не знал историю этой неутомимой хитрой и энергичной девушки. Но он не смотря ни на что, в нее влюбился по уши, а это значит, что кем бы она ни была, теперь ей все равно быть с ним. Всю дорогу она ехала рядом с ним, он, обняв ее, много что ей рассказывал, о своих делах, как и чем, он занимается, о себе самом, какие у него вкусы и предпочтения, и о своей семье. Юля же не проронила ни единого слова, он скучно и вяло сидела и всматривалась в окно, думала, бесконечно думала, множество мыслей роились в ее голове, и ей нужен был лишь покой, что бы во всем разобраться, решить, что делать дальше. Она до конца не понимала, что происходит, пусть Айдахар все ей рассказал, но она его не слушала, она слушала свои мысли, свое сердце, она прислушивалась к тому, что ее внутренний голос в настоящий момент ей говорил. Юля словно впала в гипноз, в подчиняющий ее сознание транс, без движений и без чувств, она подчинялась своему молчанию и не в силах была гипноз остановить. Это вызвало в ней оцепенение, она онемела.
— Вот мы и приехали, — сказал веселый Айдахар, выйдя из автомобиля, — долгая была дорога, а вот и мой дом, сейчас ты голубушка отдохнешь, а потом мы пойдем гулять по моей усадьбе. Ты увидишь моих бесценных лошадей в конюшне, я их развожу для бегов. Ты увидишь мой большой сад, где растут яблоки, груши и многое другое, за садом стоят три большие пасеки, тоже мои. И увидишь еще многое другое!
Юля никак не реагировала и ни на что не обращала внимания. Три мужика все те же, кто ее искупал в бане, куда то, не понятно для нее, отвели. Этим местом оказался подвал: сырые железобетонные стены, земля под ногами. Ее запустили в коморку, где у стены стоял стол, рядом кровать и маленькая тумбочка.
— Что это тюрьма? Но, по крайней мере, лучше, чем погреб, — произнесла она.
— Здесь ты будешь пребывать все свои последние денечки, — сказал, закрыв дверь, в окошко охранник.
— Что, прямо здесь, круглыми сутками? — возмутилась она, — лучше казните меня!
— Нет, крошка, круглыми сутками ты будешь пахать, как ослиха, здесь только отсыпаться положенных тебе пять часов в сутки или вообще не спать, если вдруг тебя захочет хозяин, — ответил охранник, громко смеясь.
— Вот оно как, ладно хоть на этом спасибо, пять часов, блин, каторга какая-то! Наполеон и то спал четыре часа в сутки! Но я то не генерал!
— Отблагодаришь своего хозяина позже, — улыбнулся первый охранник.
— Когда и как?
— Натурой и в полночь, — ответил второй.
— А больше никак нельзя?
— Нет нельзя! — ответил охранник.
— Ты ему типа как наложница, будешь раздвигать свои белые стройные и красивые коленки, когда и перед кем он захочет, — предупредил второй охранник.
— Что прямо с ним и с вами?
— А как же, нам оплачивать твою охрану надо же как-то!
— Это что-то типа компенсации? — насмехалась над ними Юля.
— Ага, — ответил охранник.
— Короче детка, кончай с вопросами, привыкай к своей коморке, теперь ты будешь видеть ее пять часов в сутки…
— А выходные-то будут?
— В выходные мы вместе будем развлекаться, — ответил охранник.
— Зря спросила, — произнесла Юля, — ну что ж, будем думать, как сбежать отсюда. — Произнесла она в слух, на что охранники лишь ухмыльнулись.
Коморка размером три на четыре была не самого лучшего вида. Жуткие голые покрывшиеся плесенью от сырости железобетонные стены, притоптанная сырая глина под ногами, более гнусный вид всему придавала одноместная железная кровать, солдатская койка была жутко скрипучая. Слегка подгнивший от здешней сырости письменный стол и деревянная тумбочка, все. Две дурно пахнущие тонкие матрасы на кровати, несколько откровенных порнографических фотографий на стенах и ничего больше не было. Юля присела на скрипучую кровать, было мягко, непривычно. С собою у нее была ее сумочка, которую ей отдали, когда она покидала Виталия. Все содержимое она высыпала на кровать, среди всякого барахла, она выделила лишь зеркальце и свою старую расческу, все остальные мелочи и разную косметику она собрала обратно в сумочку и бросила ее на стол. Больше ей ничего не оставалось, как лечь на кровати, раскинув в разные стороны ноги и руки, глубоко от всей души зевнуть и вновь начать думать. И как только настала тишина и покой, она, невольно слыша разговор двух охранников за дверью.
— Не успел толстый притащить сюда эту куклу, как в этот же день уволил половину своих домработниц, — говорил один.
— Чем он становиться богаче, тем все жаднее, скоро он и нас выгонит, дойдет до того, что сам эту кошелку станет охранять, лишь бы денег никому не платить и лишь бы не тратиться, — возмущенно был недоволен второй.
