Тото хохотал как сумасшедший, когда я передала ему эти слова отца. Пожалуй, второго такого самодовольного субъекта нет на свете, а уж в больнице — это наверняка. Когда я приехала к нему, то не могла даже подойти к кровати. Со всех сторон его окружали подносы с многочисленными яствами: Тото как раз обедал. Его Антоний время от времени извлекал из кармана бутылку коньяка и наполнял рюмку.
— Как видишь, — засмеялся Тото, — приняты все меры предосторожности. А то вчера доктор Гурбович выбросил за окно в сад почти полную бутылку старого булестена.
— Ты дурак, — сдержанно сказала я. — Так у тебя месяцами не будет заживать. Алкоголь в этом случае очень вредит.
— Еще сильнее вредит отсутствие аппетита, — заявил Тото. — А мне, если не выпью чего-то крепкого, совсем не хочется есть.
Но это была неправда. Тото всегда ест как не в себя. Даже за завтраком может слопать столько, что с избытком хватило бы трем англичанам его комплекции. Просто ему хочется обойти врача. Он еще ребячливее, чем другие мужчины. А может, именно в этом его привлекательность.
Конечно, он очень извинялся передо мной за этот несчастный случай, и все с уловками и недомолвками. А когда Антоний убрался из палаты вместе с подносами, сказал:
— Во всем виновата ты сама. Я на тебя был зол как черт. Никогда еще никто так не выводил меня из себя. Придумала бог знает что об этой мисс Норман, которая мне совершенно безразлична.
Я иронично улыбнулась.
— А откуда у тебя цветы? — спросила, показывая на букет роз в очень красивой вазе.
— От Мушки Здроевской, — ответил он не запнувшись.
— О-о-о! — сказала я, — очень мило с ее стороны. Вот уж не думала, что она такая щедрая.
— Да, — выпятил он губу. — Как видишь, не для всех я такой никчемный.
Это был намек на то, что я не послала ему цветов. Я не сделала этого нарочно, хоть он и прислал мне две больших корзины. У меня не было ни малейшего основания высказывать ему сочувствие. И все же не очень верилось, что именно Мушка расщедрилась на такой дорогой знак внимания.
— Это она тебе случайно не призналась в любви?
Он громко рассмеялся.
— Если бы признавалась в любви, то прислала бы целую оранжерею.
— Но уж должна была приложить к этому хотя бы растроганное письмо.
Видимо, он был готов к такому моему замечанию, ибо тут же протянул руку и достал из-под портсигара визитную карточку — corpus delicti (Вещественное доказательство (лат.)). Это была действительно карточка Мушки, а на обороте — несколько шаблонных слов с пожеланием здоровья. Но я таки, наверное, родилась детективом. Другая на моем месте наверняка не обратила бы на это внимания, а я только взглянула на дату, как все поняла.
Карточка была послана четыре дня назад!
Я окинула взглядом цветы. Они выглядели совсем свежими. Все указывало на то, что они срезаны не раньше сегодняшнего утра. Я думала вполне логично. То что Мушка прислала ему цветы — это само собой, но те цветы уже завяли, и они выброшены, а эти, вместе с вазой, по всей видимости, от мисс Норман. Но нервы у меня крепкие, и я не показала, как это меня разозлило.
Я молча вернула Тото карточку, а он спросил?
— Ну, теперь веришь?
В голосе его звучали победные нотки. Я окинула его презрительным взглядом и сказала:
— Конечно. Верю тебе безгранично.
Тото, видимо, засомневался.
— Ты ведь знаешь ее почерк?
— Да, конечно.
— Ну вот, видишь, — вздохнул он с облегчением.
Внутри у меня все дрожало от ярости. Дерзость той особы хоть кого вывела бы из равновесия. Что уж говорить обо мне. Какое удивительное пристрастие к моим мужчинам. Охотится на каждого, с кем меня хоть что-то связывает. Пытается отобрать у меня Яцека, соблазняла Ромека, а теперь взялась за Тото. Вот противная баба! Я бы с удовольствием ее убила.
Чего я только в тот момент не отдала бы, чтобы иметь возможность вывалить на Тото все, что думаю о нем и знаю о ней! Но, к сожалению, вынуждена была терпеть и вести себя разумно и дипломатично. И откуда та выдра узнала, что Тото попал в аварию и лежит в больнице? Ведь в газетах по моей просьбе о несчастном случае не упомянуто ни словом. Это уже Яцек постарался, воспользовавшись своими связями.
Мол, ему было бы очень досадно, если бы всем стало известно, что я ехала ночью одна с двумя посторонними мужчинами. У Яцека старомодные взгляды на эти вещи, и он никак не отучится лицемерить. Если уж согласен на то, чтобы я бывала в такой обстановке, нечего стыдиться этого перед людьми.
Пожалуй, Тото велел Антонию позвонить ей в «Бристоль». Или, еще вероятнее, это сделал по его просьбе Мирский. Это уже было бы невесть что! Если Тото действительно доверил Доминику свою измену мне, это с его стороны такой неподобающий поступок, который я могла бы ожидать только от человека, напрочь лишенного тактичности и деликатности. Возможно, Яцек и прав, когда говорит, что Тото толстокожий.
Я бы не была сама собой, если бы хоть на мгновение решила отступить. Нет, этого он от меня не дождется!
Я сказала:
— А знаешь, у меня сегодня нет никаких дел, да и не очень хотела бы я показываться на людях с этим шрамом на лбу. Могу вечером прийти к тебе еще раз.
Если бы я даже до сих пор ничего не подозревала, то теперь уже не имела никакого сомнения. Тото растерялся, сделал несколько идиотских гримас и брякнул:
— О, это была бы для меня такая радость!.. Но не хочу причинять тебе лишних хлопот.
— Никакие это не хлопоты. Ведь посещение больных, кажется, записывается на небе в заслуги.
— Ты очень добра ко мне, — поморщился он. — Но понимаешь… У меня всю ночь страшно болела рука, и я почти не спал. Так что, наверное, засну теперь как убитый…
— Ну, это не страшно. Посижу у тебя и почитаю книжку.
Он отчаянно кашлянул, и вдруг ему пришла в голову замечательная идея.
— Видишь ли, может быть еще и так, что ко мне явится целая компания приятелей из клуба, захотят рассказать какие-то новые анекдоты… Мне даже звонил Зулек Тышкевич…
— Да? Буду рада его увидеть.
Я хорошо все взвесила и попала точно. Если она утром прислала ему цветы, то наверняка дала знать, что после обеда придет. Но я вела себя так, что Тото никак не мог меня в чем-то заподозрить.
— Как же ты добра ко мне… — сопя, сказал он. — Как это мило с твоей стороны… Ведь сама знаешь, что мне ни с кем не бывает так хорошо, как с тобой…
Он лихорадочно искал еще какую-то зацепку, тем самым окончательно укрепив мое убеждение, что договорился с мисс Норман. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как заверить его, что я не приду.
— Ой, постой! — воскликнула я. — Чуть не забыла. Мне же сегодня надо навестить родителей. Я им твердо пообещала. Отец едет по каким-то делам за границу, и я должна с ним попрощаться. Ты же не рассердишься на меня?
