Она слышала, как он попытался подняться, но тут же со стоном снова упал на сено, и побежала к нему.
– Костя! Ты даже не представляешь, что мне сейчас удалось.
– Только не говори, что ты сломала стены и открыла нам путь к свободе, – насмешливо сказал он и поморщился от боли.
– Почти открыла. А, знаешь, ты совершил опрометчивый поступок, когда сделал мне предложение. Но теперь уже поздно крутить колеса назад, и, как всякий порядочный человек, ты просто обязан на мне жениться.
– Прямо сейчас? Прости, дорогая, – смутился он, – боюсь, что именно сейчас ничего не получится.
– Я так и знала, что ты ненадежный, вернее, не настоящий жених. В другой раз, давая обещания, все же думай, чем это может для тебя закончиться? – засмеялась она и поцеловала его в обе щеки. – Но, если серьезно, мой хороший, мы спасены.
– Дана, успокойся, – тихо попросил Костя. – Присядь ближе и объясни, что происходит? И что за грохот был здесь несколько минут назад?
– О, это просто. Помнишь, вчера я тебе сказала, что если когда-нибудь умру, то это случится в твоих объятиях?
– ???
– Сегодня для этого грустно-восторженного мероприятия день не совсем подходящий. Рука у тебя сломана, да и сам ты еще слабый, чтобы обнимать меня по всем правилам.
– Да, это, пожалуй, будет трудно, – согласился он, все еще не понимая, к чему она клонит.
– Значит, придется отложить грустный рассвет…Умирать, так только на твоей груди.
– Родная, с тобой все в порядке?
– Я еще никогда не была в таком полном порядке, – радостно ответила она и тут же серьезно спросила: – Скажи, ты хорошо знаешь расположение усадьбы? Где находится забор, например? Но, главное, ты можешь указать то место, где удобнее через него перебраться?
– О чем ты? Через забор Стаса перебраться почти невозможно.
– Ага! Все же «почти». Значит, есть маленький вариант, и мы воспользуемся им. Костя, мы должны бежать прямо сейчас, не дожидаясь рассвета. Главное, чтобы ты мог идти.
– Успокойся, Даночка, – он притянул ее к себе и обнял здоровой рукой. – Я понимаю, что тебе пришлось сильно поволноваться. И все же, путь на свободу лишь через дверь, но она надежно закрыта на замок и он висит снаружи.
– Значит, ты готов опустить руки и позволить этим негодяям распоряжаться нашими жизнями?
– И вовсе нет. С чего ты взяла? Еще есть время, и мы что-нибудь придумаем.
– «Придумаем», – передразнила его Дана. И, что ты придумаешь? Станешь у двери и, сломанной рукой будешь убивать по одному всех, кто захочет перешагнуть через порог?
– А, знаешь, это хорошая подсказка. Мне кажется, ты рановато записываешь меня в инвалиды. У меня еще есть силы…
– Вот именно сейчас эти твои силы нам очень пригодятся. – Лучше скажи, ты сможешь идти? – перебила его, теряла терпение.
– Попробую, – он с ее помощью тяжело поднялся на ноги и прислонился к стене.
– Идем, опирайся на меня. Пожалуйста, постарайся, ты только постарайся, потому что теперь все зависит от тебя.
Они медленно прошли по длинному коридору конюшни и остановились у окна. Костя понял все без слов и попробовал раму здоровой рукой. Та, как и следовало ожидать, была новой и крепкой.
– Эх, при других обстоятельствах, это не было бы проблемой, – он усмехнулся и отошел немного назад. Затем развернулся и со всей оставшейся силы ударил в окно ногой. Рама с треском сломалась и вылетела на улицу. Он же едва устоял на месте и со стоном ухватился за бок.
– Молодец ты у меня, – прошептала восторженно, поддержав его за локоть. – Теперь надо еще умудриться выбраться через эту дырку. Хорошо, что я последнее время была на диете.
Костя с определенными усилиями вытолкал ее в окно, а затем выбрался сам.
Ветер свободы дул в лицо. Он взял Дану за руку и, прихрамывая, медленно повел к лесу.
– Не так это просто, выйти незамеченными. Я сам устанавливал системы видеонаблюдения. Они осуществляют круглосуточный контроль за всей территорией. Надо что-то придумать.
Она нисколько не сомневалась в том, что Костя обязательно что-нибудь придумает, и они выберутся их этого кошмара. Поэтому лишь сильнее сжала его руку.
Сумерки рассеивались. На востоке четко обозначилась красная полоса, предвосхищающая появление солнца. Скоро должен наступить рассвет.
Они шли медленно, часто останавливались. Дана тревожно поглядывала на его бледное лицо, замечая, что каждый шаг дается все труднее. Наконец благополучно добрались до трассы, минуя все преграды и видеокамеры на усадьбе Ольховского.
Усадив Костю на обочине, сама ближе подошла к дороге. Видок у нее был еще тот. Одна кофта с оторванными рукавами чего стоила!
Несколько машин промчались мимо, объезжая странную женщину. Другого выхода не было и она, зажмурившись, вышла на проезжую часть. Прямо на нее мчались «Жигули». Водитель в последний момент затормозил так, что запахло резиной, и резво выскочил из машины.
– Ах, ты, шалава! Пьяная, что ли? Уйди с дороги. Отвечай за тебя, дуру, потом.
Он подбежал к Дане и оттолкнул ее к обочине. Та уцепилась ему в рукав.
– Пожалуйста, подвезите нас в город. Нужно срочно в больницу. Моему мужу очень плохо, ему необходима помощь, – в ее голосе слышалась мольба.
Только сейчас водитель заметил Костю. Он окинул его опытным взглядом и отступил назад.
– Э, нет. Я в такие игры не играю. Это ваши дела, – и заторопился к машине.
Дана шла следом, не отпуская его рукав.
– Да стой ты! – она дернула его изо всей силы. – Ты человек или нет?
– Я-то да, а вы… – он выразительно посмотрел на ее одежду, затем перевел взгляд на избитого Костю и его перебинтованную черными колготками руку. – С вами еще так нарвешься, что мало не покажется…
– Брошусь под машину, но не отпущу, – не сдавалась женщина. – Я заплачу тебе.
– Сколько?
Она лишь сейчас сообразила, что денег нет.
– Костя! У тебя есть деньги? – крикнула, не решаясь отпустить водителя.
– Нет, – едва слышно ответил он.
Мужчина выразительно посмотрел на Дану, решительно освободил из ее цепких пальцев свой рукав и старательно отряхнул его.
– Довезешь до дома, а там я заплачу валютой, – тихо сказал она.
– Ха, – он окинул ее с головы до ног скептическим взглядом и пошел к машине. – Ищи другого дурака.
Дана опередила его и уцепилась за дверцу.
– Уйди, дура, оторвешь. Вот угораздило меня с тобой, – отталкивал ее водитель.
– Не уйду. Мне нужно, – приговаривала, всем телом прижимаясь к холодной дверце машины.
Силы были неравные и, когда она почувствовала, что проигрывает, отпустила дверцу.
– Хорошо, давай по другому, – сказала, запыхавшись.
Быстро вытащила из ушей золотые сережки, сняла с шеи тонкую цепочку с католическим крестиком и решительно вложила украшения в его руку.
