Теперь дело пошло медленно. Словно опять села за школьную парту. Он записал мое имя, адрес и дату рождения. Затем скрестил пальцы, оттянул их резко назад, так что суставы пальцев хрустнули, как трещат сухие лучинки дерева, когда их ломают.
— А теперь, — сказал он, — все с самого начала.
Времени было достаточно, бумаги хватало. Я рассказала ему все, что произошло, со всеми подробностями: Брендан позвонил в дверь, насильственно проник внутрь, схватил меня за затылок и бил лицом о стену, вытащил откуда-то нож, приставил к горлу, мои мольбы о пощаде, его улыбка, он говорит, что мне конец, затем стук двери, Брендан вскакивает в тревоге и убегает, не могла увидеть куда. На все ушло всего лишь несколько минут, но потребовалось два часа и четырнадцать страниц, чтобы записать показания. В конце я уже выдохлась, но детектив Бретт попросил меня внимательно прочитать все и подписаться в конце каждой страницы. Мои слова показались совершенно другими в изложении Себа Бретта, написанные его аккуратным округлым почерком. Все они были моими, но он подбирал какие-то особые фразы и вносил изменения. Оно не было неточным, но звучало так, будто бы компьютер перевел их на другой язык, а затем обратно на английский, но это был уже другой компьютер. Мне с трудом удавалось сосредоточиться, поэтому весь процесс затянулся. Когда я ознакомилась с половиной записанных показаний, раздался стук в дверь. Я почувствовала что-то недоброе. Это был Роб Прайер.
— Миранда, — сказал он, — я только что услышал. Сразу поспешил сюда. Как ты себя чувствуешь?
— Потрясена, — ответила я.
— Не удивляюсь.
Он подошел к моей постели и взял страницы, с которыми я уже ознакомилась.
— Не возражаешь?
Я взглянула на Бретта, он просто пожал плечами. Поэтому я сказала, что не возражаю. Стало даже еще хуже. Я читала, а Роб знакомился с уже прочитанными мной страницами, сидя рядом. Я потеряла место, с которого надо читать, поэтому он быстро догнал меня. Каждый раз, когда я подписывала страницу, он забирал ее у меня и читал, приговаривая «так, так, так», что выводило меня из себя. Я подписала последнюю страницу и передала ее Прайеру, но он сразу отдал ее мне обратно.
— Подпись нужно поставить там, где заканчивается текст, — сказал он. — Вот здесь.
— Почему?
— Для того чтобы какой-нибудь недобросовестный полицейский не добавил в конце что-нибудь, например: «Я проснулась, все это лишь сон», а это уже подписано.
Я поставила свою подпись точно после последнего слова, которое было «полиция».
— Как ты оказался здесь так быстро? — спросила я.
— Допрашивают мистера Блока. Он позвонил мне.
— Но что ты здесь делаешь?
— Как тебе хорошо известно, я и раньше занимался им, поэтому казалось, что неплохо будет продолжить…
— Но из того, что ты сказал, следует, что он твой клиент.
— Совсем нет, — грубо ответил он.
Я повернулась к Бретту.
— Это законно? — спросила я. — Прайер — друг Брендана.
Бретт бросил недоуменный взгляд. Прайер подошел к нему, и они шепотом заговорили о чем-то, что я не могла расслышать. Продолжалось это в течение нескольких минут, во время которых Бретт выглядел все более озадаченным. В конце разговора он кивнул и посмотрел на меня.
— Детектив инспектор Прайер просит разрешения переговорить с тобой. Можно?
— О чем?
— Это займет всего минуту, — пообещал Прайер.
— Не верю, — произнесла я, глядя на Бретта. — Ты понимаешь, кто этот человек? Это все равно что позволить адвокату Брендана войти и подкупить или обвести меня вокруг пальца. Я просто не могу… На меня только что было оказано давление.
— Я рассказывал Себу о твоей прежней связи с мистером Блоком.
— Итак?
Прайер снова подошел и сел около моей постели. Все равно как если бы Брендан собственной персоной присутствовал здесь. Его близость заставила меня чуть ли не выпрыгнуть из постели от отвращения. Он внимательно посмотрел на меня. Я выдержала его взгляд.
— Выглядит все ужасно, Миранда, — сказал он. — Должно быть, очень больно?
Я не ответила.
— Когда произошло нападение? — спросил он.
— Ты прочитал показания.
— Твой бойфренд позвонил в… когда же это было? В пять минут восьмого сегодня вечером.
Я все еще не отвечала. Не допускала, чтобы меня втянули в разговор.
— Твой бойфренд, — сказал Прайер, — все-таки врач, да?
Я лишь пожала плечами. Он наклонился ниже, глаза сузились.
— Знаешь что?
— Нет, — сказала я. — Что?
— Не верю тебе.
— Что?
— Он оказал тебе помощь? Твой бойфренд? Он вполне мог сделать это, так? Несколько синяков, то, что можно продемонстрировать, но не нанести слишком серьезных травм.
— Что за… — Я умолкла. — Что ты сказал?
— Там был нож. Он уронил его. Мы проверяем отпечатки пальцев.
— Они жили вместе, — вмешался Прайер. — Она могла приберечь его специально.
— Мы никогда не жили вместе, — возразила я. — Что, черт возьми, ты затеял?
Сейчас он настолько близко наклонился ко мне, что я почти чувствовала его запах.
— У него алиби, — сказал он.
Я сделала глубокий вдох. Мне нужно контролировать себя.
— Мне все равно, — наконец выговорила я. — Зачем ты мне это рассказываешь? Я была там. Я знаю только то, что знаю.
— Не хочешь узнать?
— Хорошо, — кивнула я. — Кто?
— Его подружка, Наоми Стоун.
Он смотрел на меня с выражением легкого триумфа. Мне пришлось и раньше видеть такое.
— Кажется, тебя это не очень беспокоит?
— Может, я привыкла не доверять, — заметила я. — Как я уже говорила, я была там сама. Он приставил нож мне к горлу. Смотри!
Я подняла подбородок.
Он тихо похлопал в ладоши.
— О, очень хорошо, — сказал он. — Великолепное представление. С чувством собственного достоинства. Безо всякого преувеличения. Достаточно убедительное. Но наверное, ты уже потренировалась.
Я пыталась сосредоточиться, не дать ему возможности разозлить себя.
— Тебе когда-нибудь приходило в голову, что можно просто ошибаться? Что Брендан может быть опасным?
— Все это ровным счетом не имеет никакого значения, — сказал Прайер. — Он не мог напасть на тебя. Он был дома. Он был дома, когда позвонила полиция, и мисс Стоун утверждает, что он оставался дома в течение всего вечера. Он взял показания и просмотрел их еще раз.
— Ты упоминаешь темно-синюю рубашку. Когда я видел его несколько минут назад, его рубашка показалась мне коричневой.
— Он мог переодеть ее, — сказала я. — Тебе это приходило в голову?
Он отрицательно покачал головой и улыбнулся:
