— Но ведь мой папа очень любит меня? — по-прежнему допытывалась до истины девочка.
— Конечно, ты ведь его единственная дочка.
— А еще он любит маму. Он ей так очень часто говорит. Я сама слышала.
— Конечно, она ведь твоя мама.
— Если папа не вернется к нам домой, то я не буду с ним видеться, — выдвинула ультиматум девочка.
— Но так нельзя говорить. Если твой папа это услышит, он очень расстроится. Это вы так решили с мамой?
— Мы решили так с мамой. Мы хотим, чтобы папа это понял и вернулся обратно. А ты, Аня, поищи себе другого дядю, у которого нет детей.
— Я хотела подружиться с тобой, — я попробовала сделать последнюю попытку и найти ключ к сердцу девочки. — Я думала, мы будем дружить, вместе куда-нибудь ездить, гулять, читать сказки, ходить в кино.
— Я хочу ходить в кино со своими мамой и папой. Я не хочу гулять с воровкой. Моя мама сказала, что она тебя ненавидит, а еще она сказала мне, что очень хочет, чтобы ты умерла.
Я посмотрела в эти детские глаза своими глазами, полными слез, и спросила дрожащим голосом;
— Зачем?
— Что зачем?
— Зачем твоя мама хочет, чтобы я умерла?
— Затем, чтобы ты нам не мешала жить. А еще она говорит, что ты старая дева и тебя никто не берет замуж и что ты ухватилась за моего папу только потому, что больше никому не нужна. А еще она говорит, что в телевизоре работают одни алкоголики и наркоманы.
— Хватит! — громко крикнула я и нервно заходила по комнате. — Хватит, достаточно!
В этот момент в комнату вошел Макс и улыбнулся своей широченной белозубой улыбкой.
— Ну что, Машенька, нам пора. Я понял, что вы подружились, и мне очень приятно, что с этой минуты вы станете самыми большими друзьями на свете. Машенька, Аня просто замечательная женщина, и она всегда будет рада видеть тебя у себя в гостях.
Макс взял девочку за руку, поцеловал меня в щеку и направился к выходу.
— Дорогая, будь дома, я приеду вечером. Постараюсь побыстрее вернуться, и ты расскажешь мне все, что ты от меня скрываешь.
В дверях Макс обернулся и как-то растерянно пожал плечами.
— Ань, ты что?!
— Ничего.
— Что-то случилось?
— Все нормально. Ты же знаешь Макс, что у меня все нормально.
— Когда я вернусь, ты расскажешь мне обо всем, что с тобою творится?
— Конечно, Макс, когда ты вернешься, я обо всем тебе расскажу.
Макс словно почувствовал неладное и наклонился к ребенку.
— Машенька, а ты случайно не обидела Аню?
— Нет, папочка. Я просто позабыла ей сказать, что я ее ненавижу.
Макс слегка шлепнул ребенка по попке и раскраснелся, как спелый помидор.
— Ты что ж такое говоришь? Тебя кто так научил разговаривать? Мама? Ну, скажи, мама?!
— Я ее ненавижу! Я ее ненавижу! — кричала девочка что есть сил и топала ногами. — Все люди ненавидят воров! Все ненавидят воров! Ты тоже должен ее ненавидеть!
— Ань, ты не обращай внимания. Это ее мать научила. Я ей сегодня мозги вправлю. Ты только близко к сердцу ничего не принимай, не расстраивайся.
Раскрасневшийся Макс буквально вытащил орущую девочку на лестничную площадку и посмотрел на меня безумно потерянными глазами.
— Ань, ты только в голову не бери! Я сегодня с ними с обеими проведу воспитательную работу! Я им сегодня мозги вправлю! Ты не расстраивайся! Больше такого не повторится! Я скоро приеду! Слышишь, ты только меня жди! Я все дела отложу, только ребенка в детский сад отвезу и сразу приеду! Ты только дома будь! Слышишь, будь. Я люблю тебя, Анна, ты даже не представляешь, как я тебя люблю! А с дочкой я поговорю, ты не думай…
— Да ребенок тут ни при чем! — с надрывом выкрикнула я и закрыла входную дверь.
Когда крики в подъезде прекратились, я подошла к окну и посмотрела, как Макс сажает ребенка в машину. Он махал руками, жестикулировал и, по всей вероятности, довольно сильно ругал девочку. Ребенок мотал головой, вытирал слезы и по-прежнему стоял на своем. Я грустно улыбнулась и отошла от окна.
Где-то из центра комнаты я медленно наблюдала за тем, как отъезжает машина, и тихо шептала:
— Господи, дай мне силы все это вынести. Я больше так не могу, Господи. Неужели это плата за вторжение в чужую жизнь?! Неужели?!
Не успел Макс отъехать от моего дома, как он тут же позвонил на мобильный и спросил перепуганным голосом:
— Ань, ну как ты, в порядке?
— Я в порядке. Я в полном порядке.
— А моя дочка что учудила.
— И что же учудила твоя дочка? — как-то холодно и одновременно болезненно спросила я.
— Прямо ногами топает, и все тут. Криком кричит, что не пойдет в детский сад. Совсем без меня разбаловалась. Мать недостаточно ей занимается. Нужно почаще к ней заезжать и заниматься ее воспитанием, а то, я смотрю, матери это ни хрена не надо! Короче, я ее в сад не повезу. Куда Я ее повезу в таком состоянии?! Пусть дома успокоится, отойдет. Я ее сейчас матери отвезу. Сейчас обоим всыплю по первое число. Дочери за то, что тебе нагрубила, а матери за то, что воспитанием дочки совершенно не занимается, а только учит ее разным гадостям. Я же тоже не могу целыми днями с ребенком сидеть. Я же добытчик, я должен деньги зарабатывать. Пока вас у меня трое, а если ты мне еще родишь, то вас у меня будет четверо. Так что, Аня, я сейчас ребенка домой отвезу и приеду.
— Ты поедешь к ней?
— Ну да. Мне же нужно отвезти ребенка. Я только ее отвезу и сразу к тебе.
— Макс, ты ко мне, пожалуйста, не приезжай. Слышишь, ты никогда больше ко мне не приезжай!
— Ань, ты что говоришь-то?!
— Что слышишь. Не нужно ко мне приезжать. Занимайся воспитанием своего невоспитанного ребенка и больше не мешай мне своими звонками! А ключи от моей квартиры можешь выкинуть! Я закажу новые замки!
— Ань, ты что, довести меня хочешь?! — закричал Макс мне в трубку. — Вы там что, все сговорились, что ли?! И ты, и жена, и дочь! Вы что, смерти моей хотите? Так точно дождетесь! Дочь в машине орет, и еще ты мне нервы мотаешь! Сейчас приеду и обо всем с тобой поговорим!
— Не надо ко мне приезжать. Я же тебе ясно сказала. — Я и сама поразилась, как спокоен был мой голос в эту минуту.
— Аня, ну, пожалуйста. Ну зачем ты так со мной?!
— Мне больше нечего тебе сказать.
Я бросила трубку на кресло и громко заплакала. Вот и все, Аня. Вот и все. Это когда-нибудь должно было закончиться, иначе мы все вместе или по одному сойдем с ума. Вот оно и закончилось.
После того, как я бросила трубку, Макс звонил каждую секунду, но я знала, что если я буду отвечать на его настойчивые звонки, то незаметно для себя окажусь на грани буйного помешательства. Я знала, что должна прекратить все это окончательно и бесповоротно. Я больше не могла видеть и слышать, как мучается его дочь и посылает далеко не детские проклятия в мой адрес. Я не могла видеть боль в глазах Макса и читать там вопросы, на которые он и сам ищет ответа, ощущать милую заботливость его жены и представлять ее безутешные страдания, видеть, как он переживает за дочь, и знать, что Макс не сможет распутать этот узел сам. Ему была нужна моя помощь.
