Дарья придвинулась ко мне, запустила пальцы в волосы и приблизила свое лицо к моему. Аромат ее резких духов окутал меня с головой, и я чуть было не задохнулась. В тот момент сестра Макса выглядела ни капли не пьяной, не растерянной и не нервной, какой я привыкла ее видеть. Рядом со мной лежала женщина, которая прекрасно понимала, что делает.
– Какой нюанс? – решилась спросить я, совершенно загипнотизированная такой переменой.
Дарья облизнула губы.
– Ты мне тоже нравишься. Ты не такая, как другие. Ты меня понимаешь. И Максима понимаешь тоже. Ты смотришь на него не так, как все они. Без страха. Без раболепия. Но со страстью. Я рассказала тебе столько про него, но это тебя не отвратило. Мы с тобой могли бы быть сестрами. Я бы хотела, чтобы у меня была такая сестра, как ты. А у Максима – такая жена, как ты. Мы бы жили втроем долго и счастливо. Все, что тебе нужно – просто вернуть его нам. Верни его.
Прежде чем я успела опомниться, мягкие губы Дарьи прижались к моим губам, ее грудь соприкоснулась с моей, а ноги оплели мои бедра. Все мои органы чувств запротестовали, потому что я привыкла ощущать в подобной обстановке мужскую угловатость и твердость, а не женскую податливость и плавность линий. К горлу подкатил тошнотворный комок, стоило почувствовать не напористый поцелуй, а нежное касание, не жесткую щетину над верхней губой, а ухоженную гладкую кожу.
Я замычала и дернулась, но Дарья с неожиданной силой перекатилась и оказалась сверху. Отталкивающая разница между приятной тяжестью мужского тела и незначительным весом женщины окончательно парализовала меня на несколько долгих мгновений. Волосы Дарьи плотной пеленой упали по обеим сторонам от нас. Она подняла голову, в полумраке лицо превратилось в зловещую маску, глаза казались залитыми абсолютной чернотой, и внезапно мне подумалось, что вот она – сама тьма. Та тьма, которая окружала Макса всю жизнь, заполняла его изнутри и окутывала снаружи. Он оберегал ее, всячески покрывал ее, убивал ради нее… и бог весть на что был способен?!
Он никогда не принадлежал ни своей жене, ни мне, ни кому-либо еще. Только тщательно лелеемой, любимой, одной крови с ним тьме. Разве у кого-то другого были шансы, когда этих двоих связывало столь многое?
– Ты когда-нибудь представляла, как целуется мой брат? – прошептала Дарья. – Насколько это приятно?
Мне не надо было представлять. Я знала это. Знала прекрасно. Как он целуется, как двигается во время секса, помнила звук его дыхания, запах, голос. Меня разрывало на части от того, что я не могла ничего забыть, и выкручивало наизнанку от того, что его сестра пытается изнасиловать меня этими воспоминаниями.
– Я делаю это так же, как он? Тебе приятно? – с этими словами Дарья снова приникла к моим губам, а одна ее рука поползла вниз по моему телу, добралась до края трусиков и уверенным движением нырнула под них.
Резко вынырнув из шока, я с рычанием отбросила ее с себя и вскочила с кровати. Дарья села, недоуменно похлопала ресницами, а потом вдруг весело рассмеялась. Она положила указательный палец в рот, обхватила его губами и медленно вытянула назад. Меня словно ударили под дых. Знакомый жест! Его жест! Он делал так! Со мной! В этой же спальне!
Я схватилась руками за живот и согнулась в три погибели, ощущая, что меня сейчас вырвет. Он спал с ней! Нет сомнений! Больной извращенец! Спал со своей сестрой! От омерзительных мыслей меня передернуло. О какой любви со мной тут может идти речь? Все это фарс.
Я схватила с пола джинсы, и Дарья мгновенно встрепенулась.
– Ты уходишь? – испуганно воскликнула она, откинула одеяло и спустила ноги с кровати. – Не уходи! Не бросай меня!
Сестра Макса подбежала ко мне и попыталась обнять. Я отпихнула ее руки, но Дарья оказалась проворнее, прижалась всем телом и буквально повисла на шее.
– Не смей уходить, – зашептала она прямо в ухо, – ты должна быть со мной рядом и сделать так, чтобы он тоже был с нами. Мы будем одной счастливой крепкой семьей.
Внезапно мой взгляд упал на картину над кроватью. Сейф! В прошлый раз так и не удалось хорошенько изучить его содержимое – Дарья цербером стояла на защите секретов брата, а я не хотела ее злить. Но теперь… казалось, внутри разверзлась кровоточащая рана от главного секрета, который пришлось узнать о Максе, и мне больше нечего было терять. Я поняла, что мы увидимся теперь лишь один раз. Просто хотелось посмотреть ему в глаза и швырнуть в лицо все его тайны. А для этого следовало усыпить бдительность его сестры и открыть проклятый сейф еще раз.
– Почему я? – мои пальцы разжались, и джинсы упали обратно на пол.
Дарья скорчила виноватую гримаску.
– Потому что я видела, как он смотрел на тебя. Если кто-то и может его вернуть, то только ты. Значит, это будешь ты.
– Не трогай меня. Я не хочу, чтобы ты меня трогала, – я помолчала и добавила сквозь стиснутые зубы: – Хочу, чтобы это был только он.
Уловка прошла без труда. Дарья лишь пожала плечами.
– Хорошо.
Похоже, сама она не испытывала ни капли возбуждения и желания. Ее поведение больше напоминало… игру. Да, игру маленькой девочки с подаренной куклой. От понимания, насколько глубоко я вляпалась в семейное болото Велсов, потемнело в глазах. Я безвольно пошатнулась, когда Дарья крепко стиснула меня в объятиях. Позволила подвести себя и уложить обратно в кровать. Она пристроилась рядом, положила голову на мое плечо, обняла рукой за талию и счастливо вздохнула.
– Это Макс любил так лежать с тобой? – спросила я, сама не понимая, зачем продолжаю ковырять свою рану.
– Ага.
Я отвернулась, чувствуя, как по щеке скатывается слезинка. Я и сама так же прижималась к его плечу! А он говорил, что любит меня уже долгое время. Зачем? Неужели все-таки ради оправдания? А как искусно Макс разыграл недовольство, когда предложила подделать его воспоминания! А я, как дура, еще сама его уговаривала и убеждала, что так будет лучше! Как, наверное, он глумился надо мной в душе! Можно представить, как обрадовалась бы Дарья, вернись к ней брат. И то прощальное письмо было бы время уничтожить. Да, Максу определенно не повезло, что все пошло не так, и его сестра прочла строки раньше. Бросилась в истерику, обманом заманила меня и невольно выболтала их тайну.
Дарья лежала неподвижно, и в какой-то момент я поняла, что она уснула. Осторожно выбравшись из объятий, взглянула на нее. Лицо казалось умиротворенным, на губах блуждала спокойная улыбка. Так засыпают младенцы на груди у матери. Что же ей снилось? Ее возлюбленный брат? Их бесконечное совместное счастье?
Я аккуратно поставила ногу на край кровати, подтянулась выше и сдвинула картину. От напряжения даже кончик языка закусила – так старалась не шуметь. Пальцы застыли над кнопками. Я помнила три цифры из четырех… три… последняя совершенно вылетела из головы.
