Радость и смех заполонили собой просторное помещение и души всех, кто там находился. Ну, или почти всех… Взгляд мой случайно упал на Колина. Он стоял один возле входной двери и наблюдал за мной и Лиамом. Заметив, что я на него смотрю, он взглянул мне в глаза. Мгновение – и я ощутила на губах его обжигающий поцелуй. Я смежила веки, желая, чтобы это тягостное ощущение поскорее рассеялось. Всплыли в памяти слова утешения, услышанные от него там, на холме, в ночь нашего побега из поместья. И его нежные поцелуи, которые я возвращала ему, трепеща от удовольствия. Мне вдруг стало очень плохо. Когда же я открыла глаза, Колина у двери уже не было. И до конца вечера я его больше не видела.
Мы пили и танцевали всю ночь. «Разбитые сердца» утешились, потанцевав с Лиамом, – удовольствие, в котором он никак не мог отказать милым дамам. А я уже готова была просить у Дональда пощады, повиснув у него на руке, когда мой муж, бодрый и полный сил, пришел мне на выручку. Не знаю, виновато ли вино, а может, осознание того, что мы с ним теперь вместе навсегда, но чувства мои обострились до предела. Каждое прикосновение, даже случайное, ласковые слова, произнесенные шепотом на ушко, – все это порождало во мне плотское наслаждение, которое труднее и труднее было сдерживать. Праздник был в самом разгаре, когда я утащила супруга в сторонку, чтобы хоть немного побыть с ним наедине.
Мы вышли на ночную прохладу и укрылись в зарослях ив, подальше от любопытных взглядов. Лиам растянулся на траве, а я, шурша шелками, села на него верхом. Наше дыхание перемешалось.
– Поцелуй меня, Лиам! – тихонько попросила я, забираясь руками сначала под камзол, а потом и под сорочку.
Он напрягся и тихо застонал. Кожа у него была влажная и приятно пахла мылом.
– Как хорошо…
Его руки тоже не остались лежать без дела – я почувствовала, как они забираются мне под юбку. Он поцеловал меня и приподнял так, чтобы я смогла оседлать его бедра, как наездница. Он снял свой кинжал и кружевное жабо и снова стал ласкать мои бедра. Пальцы его нежно коснулись вздутого шрама.
– Господи, Кейтлин, какая же ты красивая! – прошептал он хриплым голосом, прикрыв глаза.
Я тихонько застонала под его ласками. Возбуждение захлестнуло меня. Я легла ему на грудь, прислушалась к биению его сердца и поцеловала место, где, по моему мнению, оно было спрятано. До нас доносились крики и смех, которые не могли заглушить даже толстые каменные стены господского дома.
– Нас могут застать! – с улыбкой шепнула я ему на ухо.
– Да, знаю, – усмехнулся он в ответ, продолжая поглаживать мне спину.
Я прижалась к нему, спасаясь от прохлады наступающей ночи.
– Скажи, что ты делал все эти дни, когда уехал со своими людьми из Карноха? – спросила я ни с того ни с сего.
Он вздохнул. Я приподнялась, чтобы видеть его глаза.
– Мы поехали в Форт-Уильям, чтобы убедиться, что солдат, которого убил Ангус, и вправду дезертир или же соглядатай. Надо было соблюдать осторожность и остерегаться задавать слишком много вопросов. Я боялся за тебя, Кейтлин, я думал, что они выследили тебя…
– И тогда ты узнал, что сценарий поменялся…
– Да, – ответил он, и голос его моментально огрубел.
Лиам умолк, и я догадалась, что лучше оставить эту тему. И я решила уступить… по крайней мере на этот раз.
– Я никогда не смогу предложить тебе такую жизнь, как у хозяйки Кеппох-Хауса, Кейтлин, – сказал он не без смущения.
– Я знаю это, Лиам, но то, что ты предлагаешь, для меня значит куда больше. Теперь у меня есть семья и есть ты. А вот я, наоборот, не могу предложить тебе ничего, кроме себя самой.
– О a ghràidh, это намного больше, чем ты думаешь! Ты подарила мне желание жить, ты – это то, ради чего стоит сражаться!
Он крепко обнял меня, коснулся губами моего виска в том месте, где ощущалось биение пульса. Я прижалась щекой к его теплой рубашке.
– И, быть может, ты подаришь мне детей, – добавил он после короткого молчания.
– Детей… – повторила я шепотом.
Я закрыла глаза и сделала над собой усилие, чтобы голос прозвучал спокойно.
– А сколько детей ты хочешь?
– Ба! Если ты станешь рожать по одному в год, и так лет двадцать, мне хватит!
Я подняла голову и заглянула ему в глаза.
– Лиам, ты ведь шутишь?
И я ущипнула его за живот.
– Говорю вполне серьезно, – ответил он и засмеялся, когда я уже совсем вознамерилась было встать. – И я хочу, чтобы все дети были похожи на тебя! Я никогда не смогу на тебя насмотреться вдоволь! Может, начнем прямо сейчас?
Мы на цыпочках вошли в дом через заднюю дверь, которая вела к кухне. В коридоре было темно и тихо, но отголоски бушевавшего в холле празднества доносились и сюда. Лиам прижал меня к стене и одарил быстрым поцелуем.
– Подожди меня здесь, я скоро!
Он исчез в кухне и минуту спустя вернулся с полными карманами. Я прыснула, и мы снова нырнули в темноту. Ноги у меня слегка заплетались, и я решила, что все-таки выпила вина чуть больше, чем следовало.
Я ударилась о его спину, когда Лиам внезапно остановился в конце коридора. Лестница оказалась справа от нас, холл – слева. К лестнице можно было пройти только мимо открытой двери, откуда доносились громкие мужские голоса. Лиам сделал мне знак молчать и взял меня за руку. Как раз в то мгновение, когда мы намеревались пробежать мимо двери, в дверном проеме появилась фигура мужчины. Я разглядела берет с тремя перышками. То был глава местного клана.
– Лиам! А мы тебя всюду ищем! – воскликнул Колл и дружески хлопнул моего супруга по плечу. – Идем выпьем с нами коньяку, прежде чем…
Колл замолчал и прищурился, вглядываясь в темноту. Лиам потянул меня за руку, и я, смущенно улыбнувшись, вышла в пятно света. Шелк моего платья, которое я умудрилась замочить росой, красиво переливался в свете факелов, а глаза блестели от вина и любви. Я неловким движением поправила прядку волос, упавшую мне на лицо.
– А, теперь все ясно! – сказал Колл и широко улыбнулся. – Полагаю, вы ищете… свою спальню?
Он посмотрел на меня так недвусмысленно, что я покраснела.
– У вас найдется занятие поинтереснее, чем пить коньяк и разговаривать о политике, не так ли? – добавил он шутливым тоном. – Что ж… Доброй ночи, Лиам! Доброй ночи, Кейтлин!
Он поклонился и вернулся в комнату. Мы же, смеясь, побежали по темному коридору, словно беглецы, ищущие, где бы укрыться от погони. Наконец Лиам прижал меня спиной к закрытой двери и крепко поцеловал.
– Это здесь, – прошептал он и выпустил меня из объятий.
Комната была освещена лишь слабым сиянием луны, проникавшим в окно сквозь французские кружевные занавеси и рисовавшим на стенах красивые витиеватые узоры. Лиам зажег свечу и упал на постель, увлекая меня за собой.
