– Она была прекрасной матерью. И хотя здоровье у нее было слабое, никогда не жаловалась.
– Она болела?
– Заболела после рождения Колла. Доктор так и не смог сказать, что с ней. Эффи варила для нее какие-то снадобья, но… человек не может идти против Божьей воли. Анна была очень слабой, потому и не пережила той ночи на холоде…
После этих слов Лиам надолго замолчал. Я посмотрела на золотое колечко, блестевшее на безымянном пальце левой руки. Внезапно оно показалось мне очень тяжелым. Лиам, сразу почувствовавший мое волнение, взял меня за подбородок и заставил поднять голову. Наши взгляды встретились.
– Я люблю тебя, a ghràidh. Запомни это и никогда не сомневайся.
Он поцеловал меня своими мягкими, теплыми губами. Поцелуй получился очень нежным. Губы его скользнули на мою шею, стали жадными, вожделеющими. Они ласкали и нежили мое тело, в то время как его руки вступили в полное владение им.
– Я люблю тебя, Кейтлин Данн Макдональд!
Много позже Лиам тихонько посапывал рядом со мной, положив руку мне на живот. А я все не могла уснуть. Я со страхом думала о возвращении в Гленко. Примет ли меня клан? И что скажет Сара об этом неожиданно скором браке? Последние несколько дней были настолько хлопотными, что я совсем забыла о настоящей причине, заставившей меня уехать из Гленко. От одной только мысли, что новое столкновение с Меган неотвратимо, у меня заныло внутри. Она носила под сердцем ребенка и считала, что его отец – Лиам. А я свое знание намеренно утаила от него. Но очень скоро он все узнает.
А еще мне придется жить рядом с призраками Анны и Колла. Смогу ли я, выдержу ли? А сам Лиам, какое будущее ему уготовано? Ведь он теперь человек вне закона… Что, если Джон Макиайн отречется от него? Все эти безответные вопросы терзали и мучили меня.
Я прильнула к Лиаму, чтобы похитить у него хоть немного тепла. Он шевельнулся во сне, потянулся ко мне, обнял и прижал к груди. Что ж, мне придется найти свое место в его долине, и это будет нелегко. Но я любила Лиама и ради него готова была пройти сквозь адское пламя. Стоило мне закрыть глаза, как снова вспомнились мамины наставления: «Набери в грудь побольше воздуха – и вперед!»
Душевную боль переносить труднее, чем боль телесную.
Публий СирПосле беспокойной ночи я проснулась с темными кругами под глазами и припухшими веками. В последний раз я спала не одна много лет назад, поэтому меня будило малейшее движение того, с кем мне отныне и до конца моих дней предстояло делить постель. Со временем я, разумеется, привыкну, но сколько же места на кровати он занимает… Однако же был в этом и приятный момент: мои шансы замерзнуть теперь равнялись нулю.
Мы перекусили тем, что Лиам прихватил с собой в кухне, прямо в постели, усыпав всю простыню крошками. Мы планировали вернуться в Гленко уже сегодня.
Колин решил остаться ненадолго в Лохабере. Ему, словно раненому зверю, нужно было время, чтобы зализать свои раны. Предлогом стало желание навестить близкого родственника в Ахнакошане. Лиам не стал возражать. Он тоже заметил, как рано Колин ушел со свадебного пира. Что ж, может, оно и к лучшему…
Для меня выбрали послушную лошадку по имени Роз-Мойре. Это был хайлендский пони, немного упрямый, но очень ласкового нрава. У обоих наших спутников, Дональда и Саймона, с похмелья раскалывалась голова, поэтому в дороге, которая оказалась очень спокойной, они говорили мало.
В сумрачную долину мы въехали вскоре после полудня. Тяжелые тучи упорно цеплялись за горные вершины, и вид у них был устрашающий. Воздух был настолько влажным и теплым, что у меня рубашка прилипла к спине. Вот я и вернулась в Карнох…
Из конюшни я прямиком направилась к реке, умылась и присела под ивой. Лиам пришел ко мне позже, когда расставил лошадей по стойлам. Он устроился рядом, и между нами повисло неловкое молчание. Нам обоим было не по себе.
Лепестки ромашки, которые я меланхолично обрывала один за другим, мягко падали мне на юбку. Какое-то время я смотрела на оборванный стебелек невидящим взглядом, потом бросила его в реку и следила за его продвижением до тех пор, пока он не утонул в бурлящей пене маленького водопада. Теперь я стала одной из них, я – жена Макдональда из Гленко. Однако при мысли об этом у меня появлялось странное чувство, что на самом деле мне нет тут места. Мне наверняка придется доказывать, что я теперь не чужачка. В целом обитатели долины были со мной любезны, но ведь тогда они считали меня гостьей, а теперь все переменилось. Теперь я – жена Лиама, однако пока никто еще об этом не знает…
В дороге я все время думала о Меган. А если она на самом деле не беременна? Мне даже хотелось верить в то, что она придумала эту историю с ребенком, чтобы уязвить меня, расстроить, заставить отказаться от Лиама. Я понимала, что Меган вполне на это способна. Ведь в отсутствие Лиама она могла встречаться с другим мужчиной. И даже если она и вправду носит под сердцем ребенка, его отцом может оказаться кто-то другой. Впрочем, если бы она вела себя уж слишком распущенно, то об этом наверняка пошли бы толки. Тем не менее, хотя я и не очень верила в возможность связи Меган с другим мужчиной, отрицать эту вероятность было нельзя. Я вспомнила, как озадачилась, став свидетельницей ее отчаяния и страха перед лицом Эуэна Кэмпбелла там, в Баллахулише…
– Кейтлин, все будет хорошо, – сказал Лиам, который догадался, что меня мучит.
– Мне страшно. Я знаю, что не надо бояться, но ничего не могу с собой поделать.
Он взял меня за руку.
– Никто не знает, что мы поженились, даже Джон. Я решил, что поговорю с ним, когда вернусь, но ты уехала, и мне нельзя было терять время. Я знал, что надо как можно скорее отыскать тебя, чтобы не потерять навсегда.
– И это чуть было не случилось.
– Я знаю.
– А когда ты решил взять меня в жены?
Он подобрал с земли камешек, взвесил его на ладони и бросил в бурные воды Ко.
– За два дня до своего возвращения. Я тогда был в Инверкреране, это в Аппине. Я копался в спорране и наткнулся на кольцо Анны. Я всегда носил его с собой. И в этот момент я подумал о женитьбе. Разве есть лучший способ привязать к себе женщину на всю жизнь?
Он слабо улыбнулся и, посмотрев на меня с озадаченным видом, спросил:
– Как, по-твоему, души умерших могут говорить с нами?
– Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
– Много месяцев я не вынимал из споррана это кольцо. И как раз в тот момент, когда я размышлял, как удержать тебя рядом со мной в Гленко, оно вдруг попалось мне под руку. Думаю, это Анна дала мне подсказку. Она хотела, чтобы я это сделал. Это она открыла мне глаза.
