— Вот как?
— Да, и это чертовски напугало меня. Я боялся, что окажусь недостоин всего того хорошего, что ты обо мне думала.
— Тогда у тебя большие проблемы, знаешь? — Она снова плакала, и слезы ручьем струились у нее по щекам.
— Я знаю. — Он взял ее лицо в свои ладони и большими пальцами принялся смахивать слезы. — Но я работаю над этим.
Она подняла голову и увидела подозрительный блеск в его глазах. Этого было достаточно, чтобы ее собственные слезы мгновенно высохли. Должно быть, он заметил ее удивление, потому что усмехнулся, и в этой усмешке Кэла Лорен увидела подтрунивание над самим собой.
— Я знаю, меня и здравомыслие трудно назвать лучшими друзьями, но кое-что я все-таки сумел понять.
Она накрыла своими руками его ладони.
— Вот как? Что, например?
— Например, что моя мать могла бы и не оставить нас, будь я послушным сыном.
— Она оставила вас? — У Лорен удивленно расширились глаза. — Я думала, она умерла?
— Она действительно умерла от рака, когда мне было пять, но, мне кажется, она не захотела бороться, чтобы остаться с нами. Наверное, если бы я вел себя лучше, она не сдалась бы так легко.
— Это неправда!
Он сумел даже рассмеяться.
— Я знаю, но вся фишка заключалась в том, чтобы признаться самому себе, что именно так я и думал сначала.
— Потом был еще твой отец, который не замечал тебя, пока ты не вставал на уши. И Марлена, которая вознаграждала тебя своей любовью только тогда, когда ты выигрывал.
— Ты начинаешь понимать. — Он ласково провел пальцем по ее губам. — Не забудь еще о проститутке, которая приютила меня, когда мне было всего семнадцать, кормила и поила меня до тех пор, пока я не встал на ноги, а также всех девиц с родео, которые завершили мое образование, и ты получишь полную картину.
Да, теперь у нее была полная картина. Какой странной дорогой он шел в жизни.
Но она начала понимать и еще кое-что. Он на самом деле любил ее. Ничто иное не могло бы подвигнуть такого мужчину, как Кэл, ступить на путь сознательной самооценки и самоанализа. Лорен поцеловала его в раскрытую ладонь, не отрывая взгляда от его глаз. Его зрачки расширились, и дыхание участилось.
— Тебе разве не интересно, что еще я понял? — выдохнул он.
— Конечно, интересно. — Она сосредоточила свое внимание на другой его ладони.
Он судорожно вздохнул.
— Лорен, ты сводишь меня с ума.
— Я действительно на это надеюсь.
При этих словах он вновь привлек ее к себе, жадно приникнув к ее губам. В течение нескольких мгновений голод сменился чистым, незамутненным желанием обладания, которое грозило поглотить обоих. Потом он с усилием оторвался от нее, тяжело дыша.
— Я не знаю, смогу ли я быть тем мужчиной, каким ты меня считаешь, но я постараюсь изо всех сил. — Между тем его пальцы с ее помощью уже расстегивали пуговицы на ее блузке.
— Ты уже стараешься. — Она сбросила блузку и занялась его рубашкой, пока он возился с ее бюстгальтером.
— Господи, как же я скучал по тебе. — Он быстро целовал ее в губы, словно припадал к источнику, а она старалась высвободить его рубашку из-за пояса джинсов.
— Я тоже. — Теперь она принялась за застежку его пояса.
Их одежда свалилась на пол в кухне, и Кэл с Лорен остались обнаженными. Он притянул ее к себе, крепко прижав к своему телу, и у нее перехватило дыхание. Она чувствовала себя пустыней, а он был для нее дождем, которого она так долго жаждала.
— При этом должен раздаться шипящий звук или что-нибудь в этом роде.
Он оторвался от изучения ее шеи.
— А?
— Не обращай внимания. Просто люби меня. — Она притянула его голову к себе и поцеловала со всей страстью, накопившейся в ней от воздержания последних недель. Его реакция была столь же отчаянной, но, когда она прижалась к нему мгновением позже и призывно изогнулась, он отстранился.
— Что? — спросила она.
— Ты не будешь смеяться?
— Обещаю.
— По-моему, нам лучше пойти в постель.
Она засмеялась. Она ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала головокружительную легкость во всем теле, счастье, восторг, обожание.
— Это желание я могу удовлетворить, ковбой. Будут еще?
— Да, но я не знаю, будет ли выполнить их так же легко, как это.
— А ты попробуй.
— Я хочу, чтобы горел свет.
— Сделано.
— Я хочу смотреть в твои глаза, пока я буду любить тебя. Я хочу, чтобы ты смотрела в мои глаза. Я хочу, чтобы ты сказала, что любишь меня, когда я буду внутри тебя.
Кэл услышал, как его слова эхом отозвались в наступившей тишине.
Ну хорошо, это было трудно. Труднее всего, что он когда-либо проделывал в своей жизни. Он ощущал свою наготу так, как никогда раньше в жизни. Он только что прямо попросил Лорен — нет, умолял ее — любить его, и она явно медлила с ответом.
Что если она не может сказать этого? Что если она не может любить его? А потом он заметил блеск в ее красивых, чуточку покрасневших глазах. В третий раз за сегодняшний вечер на кончиках ее роскошных, длинных ресниц задрожали слезы.
— Кэл Таггерт, если ты думаешь, что я собираюсь ждать так долго, чтобы сказать, что я люблю тебя, то ты ошибаешься.
У него едва не подогнулись колени, что было бы исключительно неудобно, учитывая то, как она набросилась на него. Но он умудрился подхватить ее и еще сохранить равновесие.
— Спальня?
— Прямо по коридору, вторая слева.
Двадцать секунд спустя их тела сплелись на постели. Не было никакой отработанной техники, никакого тщательного разжигания и охлаждения любовной игры. Просто отчаянное единение. Но она смотрела ему прямо в глаза, когда он заполнил ее, позволяя ему увидеть яростное желание и неприкрытую любовь в своих глазах. Он знал, что то же самое она увидит в его глазах. Это было самое интимное из всего, что он когда-либо испытывал, и ему хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Однако она уже взлетала на крыльях блаженства, отказываясь существовать, и он больше ничего не мог сделать, кроме как последовать за ней.
«Наконец-то дома, — подумал он, лежа на спине и разглядывая потолок в доме Лорен. — Только быть всегда рядом с этой женщиной, остальное не имеет значения».
Он прижал ее к себе, и она притихла. Слишком притихла, как ему показалось. Он приподнял ей подбородок.
— С тобой все в порядке?
— Более чем в порядке.
Она улыбнулась, но было что-то в ее глазах, отчего его сердце вдруг сбилось с ритма. Что на этот раз?
— Ну, и как ты себе это представляешь? — поинтересовалась она, не отрывая взгляда от его груди.
Он попытался прогнать неожиданное чувство страха.
