Эта мысль несколько расслабила. Я расправил плечи, немного потянувшись. Еще пару недель — и меня в школе больше не будет. НИКОГДА!
Девчонки подошли сзади, но, слегка повернув голову, я успел заметить их боковым зрением. Едва я передвинул очки на лоб и наши с Надей взгляды пересеклись, мы одновременно вздрогнули.
Она до безумия напоминала мне кого-то знакомого, но я, перебирая «файлы» в голове, все никак не мог вспомнить, кого именно. Темные густые волосы, заплетенные в толстую, но короткую косу, черные, слегка кустистые брови и ясный светлый взгляд, мгновенно сделавшийся подозрительным и осторожным при виде меня… Да кого же… кого же, черт возьми…
— Ну вот, знакомьтесь, — почти неслышно пробормотала Маша, пока мы играли в «гляделки». — Это Надя, а это…
— Такой молодой…
— Я же говорила…
Надя, не отрывая от меня встревоженных глаз, прошептала, склонившись к подруге:
— Нет, я даже не представляла… Я… я так не могу…
— Надь, ну ты чего?..
Надины руки дрожали, сделав усилие, она обняла себя за круглые покатые плечи.
— Привет, — я осторожно сполз с парапета, чтобы не испугать ее резкими движениями, как дикое животное. — Подожди секунду.
Она отступила на несколько шагов, недоверчиво нахмурившись.
— Извините… — тихий голос осекся, мне показалось, она едва сдерживается, чтобы не расплакаться. Еще секунда — и кинется наутек.
— Тебе нравятся белки?
Надя удивленно моргнула. Маша медленно повернула ко мне голову и замерла.
— Ч-что?.. Белки?
— Да. Белки. Обычные, рыжие. С пушистым хвостом.
Понятия не имею, почему мне пришло это в голову.
— Мне нравится, как они едят орехи… — вдруг подхватила Маша. — Держат лапками передними, как ручками.
— Ага, — улыбнулся я, заметив, как взволнованная девушка, окончательно сбитая с толку, недоверчиво переводит взгляд с меня на Карасеву. — А тебе, Надя?
— Н-наверное… Белки милые…
Я, опять стараясь не совершать резких движений, подошел к ней на расстояние в метр.
— А еще — они очень умные.
Мы пошли вдоль аллеи, какое-то время сохраняя полное молчание. Маша послушно семенила сзади, боясь нарушить тот хрупкий, почти неощутимый канал связи, возникший между мной и испуганной девушкой. Через пару минут я спросил что-то о погоде, потом — еще о чем-то совсем отстраненном. С круглого, чуть конопатого лица Нади потихоньку пропадало то натянутое, трепещущее выражение, с которым она хотела броситься от меня в кусты. Видимо, она ожидала, что я, как врач районной поликлиники, начну разговор с вопроса: «Ну-с, на что жалуемся?»
Время замерло, мы говорили о чем-то совсем далеком от темы, пока я, наконец, не уловил, что девушка перестала чувствовать себя ужасно неловко. А еще — что она действительно глубоко, искренне, страстно хочет, чтобы ей помогли. Во всем ее скованном теле, в том, как она иногда вскидывала на меня взгляд, будто бы не решаясь произнести самый первый звук, который потянет за собой нитку печальной и тяжелой истории ее судьбы, чувствовалась вышколенная, железная, месяцами взращиваемая осторожность.
Мы остановились у самого выхода из парка, около единственной уцелевшей лавочки. Маша постоянно держалась в стороне, чтобы не казаться излишне любопытной, но при этом в любой момент была готова броситься «спасать» подругу.
— А кем ты хочешь стать, когда… — я запнулся, — закончишь школу?
— Вы хотели сказать, когда вырасту? — Зрачки ее зелено-карих глаз резко сузились от внутренней боли, и я понял, что настал тот самый момент, после которого или пан, или пропал.
— Я хотел сказать то, что сказал, ничего больше, Надя.
— Уже и так выросла. Пришлось, — она поджала губы, ее широкий подбородок задрожал.
Я вздохнул, намереваясь продолжить разговор, но в эту секунду девушка резко встала с лавки.
— Извините… Мне просто… мне нехорошо. Извините… извините, я не могу…
— Подожди!.. Надя!
Но она уже бежала со всех ног в сторону проспекта, а догонять ее было бессмысленно.
— Время только ваше отняли… — шепнула Маша. — Извините, Кирилл Петрович…
Если я еще раз услышу сегодня это слово, меня стошнит.
— Да мне-то что, — с досадой бросил я. — А девчонку жалко.
* * *
— WiFi в нашем селе — это нечто невероятное, — хмыкнула Вика, исследуя недры моего ноутбука. — А зачем он тебе?
Я пожал плечами.
— Надоели эти дурацкие интернетные провода через всю квартиру. Решил воспользоваться благами цивилизации.
— Говорят, он провоцирует депрессию.
Я засмеялся.
— Ага. Но депрессия мне теперь точно не грозит!
В ее глазах заплясали радостные искорки. Я чмокнул Вику в макушку и продолжил чистить картошку. Минуты через две она удивленно воскликнула:
— О, а к тебе в «аську» стучится какой-то Норе!
— Кто?!
— Не знаю. Норе. Пишет: «Это я. Наверное, мне все-таки стоит поговорить с вами о белках». Что за бред? О каких белках?
Я вздрогнул, мигом сполоснув руки, и метнулся к компьютеру.
— Это не «Норе». Это «Хоуп». «Надежда» по-английски. Это Надя!
Вика медленно перевела взгляд от экрана на мое лицо.
— Какая Надя?
Пока она, возмущенно поджав губы, ожидала ответа, я быстренько настучал на клавиатуре: «Да, я тебя слушаю. Я тут». В тот же миг, не успел я и глазом моргнуть, Вика схватила ноутбук со стола и захлопнула крышку.
— Дай мне комп, зая.
— Не-е-ет, подожди, — она прижала его к груди. — Что за белки и кто такая Надя?
Я мысленно взмолился, чтобы связь не прервалась и система не отключилась от этого неосторожного ее действия.
— Маленькая девочка с большой трагедией. Только понятия не имею, откуда она знает мой ICQ.
— Черт, — Вика покачала головой. — А мне Карасева сказала, что твоя «аська» нужна ей лично. Пришлось… я же у нее когда-то выпросила твою мобилку.
Я опять потянулся к ноутбуку, но она не отступала. Чувствуя, как внутри начинает все закипать, я выдохнул и сдержанно произнес:
— Вика, мне нужен компьютер. НЕМЕДЛЕННО.
Взглянув еще раз мне в глаза, она тут же избавилась от игривого настроения. Подчеркнуто вежливо поставив ноутбук назад на стол, уступила мне место, демонстрируя глубочайшую степень своей обиды.
— Да пожалуйста.
Я открыл ноут. Вика продолжала стоять у меня за спиной. Вздохнув, я опять обернулся к ней.
— Можно мне поработать полчасика?
— Может, я тогда домой пойду?
— Не надо. Посмотри телек, родная.
— На кой черт я буду тратить свои выходные на телек? Я пойду домой.
Она забрала с табурета сумку и направилась к дверям. Я ринулся следом.
