– Если клад вообще существует, он здесь. Можешь мне поверить. Я дошла до этого методом дедукции, собрав воедино все полученные сведения. Понимаешь? Но если Вернер приезжал в семидесятом, то, скорее всего, мы ничего не найдем.
– О, черт, – выругался Сашка. – Надо копать. Поехали за лопатами.
– Я в магазине видела…
– С ума сошла? Народ заинтересуется. Надо покупать в другом населенном пункте.
Мы поехали в соседнее село, где купили лопаты, сначала Сашка приглядывался к двум, но, посмотрев на меня, махнул рукой и ограничился одной. Потом все-таки вернулся за второй.
– Лопаты нынче ненадежные, – пояснил он. Прихватил два больших фонаря и здоровенную железяку неизвестного назначения, однако очень тяжелую.
– Это зачем?
– Какая там почва, еще вопрос, пригодится.
Там же, в селе, мы перекусили. Сашка был задумчив и неразговорчив, подозреваю, мысленно он уже копал яму и подсчитывал барыши. Надо сказать, любопытство и меня мучило, неужто и в самом деле что-то найдем? Церквей в России много, и камней в полях тоже. Но почему-то была уверенность: я не ошиблась.
– Поедем? – спросила я Сашку, возвращаясь из туалета.
– Надо вечера дождаться, чтоб внимания не привлекать. Деревенские ложатся рано, часов в десять вполне можно начинать. Не думаю, что он зарыт очень глубоко. Когда ему рыть-то было?
– Кому?
– Фрицу этому. Жанка, если мы его найдем, в свадебное путешествие махнем на остров Пасхи в собственном самолете. С детства мечтал увидеть этих… ну, болванов каменных.
– С болванами у нас проблем нет.
– Это ты на что намекаешь? – насторожился он.
– Я не намекаю, я, между прочим, нервничаю. А если клад не найдем, что тогда?
– Ограничимся Канарами.
– Согласна.
– Золота там должно быть много, не стал бы фриц из-за пустяков возиться.
– Давай сначала найдем, потом посчитаем.
– Если ты меня дуришь…
– Что тогда? Не женишься?
– Женюсь, раз уж обещал. Но медовый месяц тебе будет обеспечен на картофельнике моей тетки. Ясно?
– Более чем. Если я тебя дурю – картофельник, если клада нет – Канары. Если он там – будем на болванов смотреть из собственного самолета. Все верно?
До самого вечера мы болтались возле реки, искупались и даже немного позагорали. Но, несмотря на самую что ни на есть расслабляющую атмосферу, испытывали некоторую нервозность. Я то и дело возвращалась мыслями к кладу, Сашка, похоже, только о нем и думал.
В десять мы поехали в Колываново, машину оставили возле леса и отправились к заветному камню. Сашка вооружился лопатой и аккуратно его окопал, заметив:
– Земля нетронутая.
– Само собой. Камень с войны никто не беспокоил или, по крайней мере, с семидесятого года.
– Не волнуй меня. Клад здесь, я это чувствую.
Он поддел камень железкой, которую принес с собой, и со второй попытки сдвинул его с места.
– На всякий случай хочу предупредить: координаты могут быть неточные, под самим камнем или где-то рядом, так что не спеши сразу отправлять меня на картофельник.
Сашка ничего не ответил, трудился с усердием, яма росла вглубь и вширь.
– Фонарь включить? – спросила я.
– Пока не надо, как бы из села кто не заметил.
– Из села нас не увидишь, – утешила я, устроившись на камне, наблюдала за его работой и пыталась отгадать, что нам уготовила судьба. Глубина уже составила метра полтора, и Сашка заметно выдохся, и вот тогда лопата обо что-то лязгнула, а Сашка издал вопль. Поначалу я решила, что он себе по ноге тяпнул, оттого и орет, но лязг повторился, и стало ясно: внизу что-то есть. Мой воодушевленный друг взялся расчищать землю с удвоенным рвением, и я, включив фонарь и сунув его в яму, увидела крышку железного ящика.
– Ни хрена себе, – сказал Сашка, – Есть, точно есть, Жанка.
Я так и не успела разделить его радости, потому что услышала шум мотора, а повернувшись, обнаружила за своей спиной джип, он приближался на предельной для бездорожья скорости.
– Кто это? – испугалась я. Сашка вылез из ямы и сказал:
– Свои.
Пока я переваривала его ответ, джип остановился в пяти шагах от меня, и из него появился Самойлов в сопровождении двух здоровенных молодцов самой неприятной наружности.
– Ну, что? – спросил Самойлов, Саша растянул в улыбке рот и ответил:
– Кажется, есть. Точно железный ящик, сам посмотри.
Самойлов бросился к яме.
– Открыть его можно?
– Сначала надо откопать как следует.
Убедившись, что они заняты разговорами, я бросилась бежать в сторону села, но убежала недалеко, Сашка догнал меня, схватил в охапку и потащил назад.
– Ты чего, дурочка? – удивился он.
– Приглядывай за девкой, – сказал Самойлов. – А то правда сбежит. А вы давайте ящик выкапывайте.
– Сашка, отпусти меня, – попросила я жалобно.
– Выходит, девчонка знала, где искать, а ты еще сомневался, – проворчал Самойлов.
– Она не знала, дедуктивно дошла. Кстати, ты помнишь, что десять процентов мои? – с усмешкой сказал Сашка.
– Помню, – серьезно ответил Самойлов. – Ты лучше подумай, что теперь с девкой делать.
– В каком смысле? – удивился Сашка.
– В том смысле, – подала я голос, – что господин Самойлов законы знает: все, что находится в земле, принадлежит государству, вряд ли он согласится на причитающиеся ему двадцать пять процентов.
– Дело говорит. Нельзя ее отпускать, проболтается.
– Ты спятил, что ли? Она молчать будет, я ручаюсь.
– Не пойдет, Саша.
– Ладно, там решим, надо сначала этот ящик достать.
Двое парней орудовали в яме, Самойлов наблюдал за ними, Сашка держал меня.
– Отпусти, – шепнула я.
– Не бойся, – успокоил он. – Мы договоримся.
– Дурак, – не выдержала я. – Они же меня в этой яме и зароют.
Последние слова Самойлов услышал и задумался, а я мысленно чертыхнулась, надо полагать, я сама надоумила его, как использовать яму.
– Да не дергайся ты, – вцепившись в мой локоть, посоветовал Сашка. – Я же сказал, договоримся.
– Сволочь ты, – вздохнула я. – Впрочем, я сама виновата. Бандит и есть бандит, чего от тебя ждать.
Он меня не слушал, ящик притягивал его как магнит, а я горько вздохнула. Конечно, я до появления Самойлова не сомневалась: если вдруг под камнем что-то обнаружится, Сашка попытается это что-то присвоить. Но то, что он сообщил Самойлову о предполагаемом кладе и дожидался до вечера его приезда, явилось для меня новостью. С ним я надеялась договориться, уверенная, что и законные двадцать пять процентов его бы в конце концов вполне устроили, но теперь ситуация изменилась в очень скверную для меня сторону. Если вскроют ящики и там окажется золото, я вряд ли встречу рассвет. Напускное Сашкино добродушие сыграло со мной злую шутку, и я вправду поверила, что он хоть и недалекий, но добрый парень, забыв, кто он такой на самом деле.
