Выждав еще минуту, Нина на цыпочках подошла к Тане, села на диван и шепотом сказала:
— Теперь мы одни, можно не притворяться.
Таня лежала с открытыми глазами, руки ее были судорожно сжаты на груди. Глубоко вздохнув, она попыталась встать с дивана, но Нина удержала ее.
— Подожди, вдруг они через какой-нибудь глазок подсматривают за нами. Ты пока лежи. Будем говорить шепотом. Если кто-то неожиданно войдет, я сделаю вид, что стараюсь тебя разбудить.
Таня кивнула и указала на сумку, которую Нина все еще держала в руках.
— Что?.. А, понимаю. Кассета, наверное, закончилась, надо выключить. Нина открыла сучочку и щелкнула выключателем диктофона. — Молодец, что придумала. Только как теперь нам передать кассету?..
— Завтра в милиции и передашь, — прошептала Таня.
— Исключено. Завтра там будут дежурить люди Хустовского.
— Но у тебя появится возможность уйти. Они же не смогут контролировать все здание милиции.
— Уйти и оставить тебя на растерзание?
— Мне все равно, что со мной будет. По крайней мере, рассчитаюсь с убийцами Игоря и… моего ребенка. — Глаза Тани загорелись мрачным огнем. — Я узнала ее голос. Это она звонила мне год назад. Сказала, что Игорь убит. Из-за нервного потрясения у меня был выкидыш.
— Да, я слышала эту историю. Так ты уверена, что Ираида…
— Конечно. Те же интонации, тот же хрипловатый голос с придыханием. Это ни с чем не спутаешь. Да у нее и основания были навредить Игорю: он тогда как раз подбирался к делу Черкашина. Теперь я понимаю: они хотели сломать Игоря любой ценой. А я злилась на него, заставляла бросить эту чертову работу… Прошу тебя, завтра обо мне не думай. Сделай все, чтобы их разоблачить.
— Ладно, не будем пока об этом. У нас еще есть время подумать. Вся ночь впереди. А теперь рассказывай, что происходило у тебя на квартире до моего прихода.
— Конечно. Но вначале ты расскажи то, что собиралась. Ведь ты шла ко мне, чтобы поговорить об Игоре?
— Да, расскажу. Это не совсем совпадает с той версией, которую я изложила в милиции. Там я немного подправила для убедительности, чтобы вернее обличить преступников.
И Нина рассказала потрясенной слушательнице о том почти невероятном стечении обстоятельств, игры и обостренной интуиции, без которых преступная тайна осталась бы, может, навсегда похороненной. Через минуту она даже пожалела о такой откровенности, потому что Татьяна вдруг затряслась, словно в лихорадке, глаза ее странно засверкали, а лицо исказила гримаса боли.
Судорожно схватив Нину за руку, Татьяна сдавленным голосом воскликнула:
— Боже мой, в тот момент, когда ты его видела, он еще, может, был жив! Если бы ты сразу догадалась и позвонила в милицию!..
— Тише, тише! — остановили ее Нина. — Я бы ничего не успела сделать, даже если бы сходу все поняла. Поверь, они…
— Да, прости меня, я сказала глупость… — Таня глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. — Хорошо уже и то, что ты жива и можешь их разоблачить.
— Сейчас нам с тобой нужна большая выдержка. Запрячь эмоции глубоко вовнутрь. Рассказывай все по порядку. Что было до моего прихода?
— Мой рассказ тоже начинается с Игоря. Сегодня, перед твоим приходом, я вдруг задремала, хотя никогда не сплю днем. И что ты думаешь? Мне привиделся Игорь, да так отчетливо, что я закричала во сне. А он посмотрел на меня с такой печалью, с таким страданием… и вдруг сказал:
— Кто-то стоит за дверью. Танечка-Танюша, успокойся. Будь внимательной. И поберегись.
Я протянула к нему руки, но он стал быстро исчезать, словно растворялся в тумане, а голос его прозвучал еще раз. Тихо, будто издалека: «Успокойся… Поберегись…»
Я открыла глаза, вскочила… думала, что это был сон. Но теперь, после твоего рассказа, понимаю, что на самом деле не спала. Это Игорь пытался пробиться ко мне, чтобы как-то предупредить об опасности… Так вот, я находилась в таком нервном состоянии, что готова была на стенку лезть. Сердце у меня бешено колотилось, руки-ноги дрожали. И тут я отчетливо вспомнила слова Игоря: «Успокойся. Будь внимательной. Берегись». Перво-наперво он велел мне успокоиться. Я почувствовала, что при таком сердцебиении таблетки мне не помогут и решила сделать себе укол. Я ведь по образованию фармацевт, так что в медикаментах хорошо разбираюсь. Только набрала в шприц лекарство — раздался звонок в дверь. Я была уверена, что это ты пришла. Бросила шприц на тумбочку, побежала открывать. Состояние у меня было такое нервное и напряженное, что я даже в глазок не смотрела, а моментально распахнула дверь.
Передо мной стояла незнакомая женщина. Я и слова не успела промолвить, как из-за ее спины выскочили двое парней в белых халатах, схватили меня, зажали мне рот. Опомнилась в спальне, когда они усадили меня на кровать и приставили нож к горлу. Эта дама, Ираида, да еще тот с птичьим лицом стали меня успокаивать, говорить, что ничего плохого они мне не сделают, я им нужна на короткое время как заложница. А для того, чтобы я молчала и не брыкалась, они введут мне совершенно безопасный наркоз. Ульян, или как его, выложил из своей сумки медикаменты, набрал в шприц лекарство и подошел ко мне. Но тут я воскликнула, что у меня может быть аллергия. Ульян отложил шприц на тумбочку, вытащил какие-то таблетки, дал мне. В этот момент Ираида вспомнила:
— А письмо? У нее ведь мамаша имеется. Подожди пока колоть, Ульян. Пусть сначала напишет матери письмо, будто уезжает по горящей путевке.
И тут я обратила внимание, что шприц Ульяна такой же емкости, как тот, который я оставляла здесь минуту назад. Я незаметно глянула себе под ноги. Мой шприц лежал на коврике между тумбочкой и кроватью. Видимо, скатился, когда я бросилась открывать дверь. Причем, они не могли его заметить, потому что стояли напротив меня, по другую сторону тумбочки. У меня появлялся маленький шанс. Надо было, конечно, проявить небывалую ловкость, но ведь в такие минуты у человека мобилизуются все его возможности. Ираида положила передо мной бумагу, ручку и сказала:
— Пиши.
Это был решающий момент. Я всячески подчеркивала, что дрожу, что у меня трясутся руки. Потянувшись за листком бумаги, я свалила шприц на пол, ойкнула, тут же наклонилась и положила его обратно на тумбочку. Но на самом-то деле я подняла свой шприц, а тот, с наркозом, незаметно задвинула ногой под кровать. Когда же потом они мне сделали укол, я постаралась изобразить полную «отключку».
Потом ты пришла.
Мне плохо было слышно через стенку, но все-таки я поняла, что они тебя к чему-то принуждают. У меня от Игоря остался один из его диктофонов, вот я и подумала: чем черт не шутит, а вдруг хоть что-то запишется. А ты молодец, сразу все поняла. Я боялась: вдруг вскрикнешь или что-нибудь скажешь. Но все прошло гладко. Ты потом еще пыталась Ираиду разговорить, да?
