Он пробирался через дом, беспокойство росло. Гостевая спальня пуста. Комната Елены тоже.
Зазвонил мобильник.
– Лэндри.
– Детектив?
Русский акцент. Голос громкий и мужской.
– Я звоню из «У Магды».
– Да?
«Бармен», – подумал Лэндри. Крупный лысый мужик с синими татуировками на черепе.
– Вы хотите Кулака?
Лэндри почти ответил «нет». Почти сказал, что Кулак его больше не интересует, но удержался.
– Тот парень на новостях, – ломано продолжил бармен. – Тот, что они сказали, мог убить Ирину.
– Беннет Уокер?
– Он у Кулака. На автосвалке.
– Почему ты мне это рассказываешь? – осведомился Лэндри.
– Я говорю вам за Светлану, – ответил русский. – Мужчина у Кулака, и женщина.
– Женщина? – переспросил Лэндри, мороз пробежал по его коже. Елена у Алексея Кулака.
– Ты приезжай и возьми Кулака, – заявил бармен. – Скажи ему, тебя послала Светлана.
– Он мне не любовник, – ответила я с бравадой, какую смогла наскрести. Если мне удастся дать отпор Кулаку, то смогу выгадать немного времени и найти способ его обезвредить или сбежать.
Хвастливое заявление для женщины в клетке.
– На что он мне? – продолжила я, когда русский подошел ближе. – Он для меня ничто. Кусок дерьма на тротуаре.
– Я видел вас по телевизору, – отозвался тот. – Вы были любовниками. Твой отец – его адвокат.
– У меня нет отца, – отрезала я.
Нечто уродливое промелькнуло в его глазах.
– Ты еще не усвоила, мисс Эстес, что я не люблю, когда мне лгут?
– Ну, меня не особенно взволновало, что меня обозвали лгуньей, мистер Кулак. Поэтому, думаю, мы квиты.
Он не знал, что со мной делать.
– Эдвард Эстес, – пояснила я, – перестал быть моим отцом в день, когда захотел, чтобы я солгала под присягой и дала Беннету Уокеру алиби, зная, что он насильник.
Кулак стоял прямо за шкафчиком, очень близко, и изучал меня как некий музейный экспонат.
– Ты очень дерзкая для женщины в твоем положении.
– Могу себе позволить, – ответила я. – Ты сделаешь, что пожелаешь. Я, по крайней мере, сохраню гордость.
Он развернулся и посмотрел на Беннета, лежащего на полу и плачущего.
– Ты мне не расскажешь, – произнес Кулак. – Ты знаешь, что это был он, но мне не расскажешь. Думаешь, я дурак. Я пришел к тебе за правдой, а ты сказала, что ничего не знаешь.
– Потому что не знаю. Ты хотел правду. Я ее пока не нашла. Поверь мне, он последний человек на земле, кого мне захочется защищать. Он – в лучшем случае насильник, в худшем – убийца. Зачем мне из-за него рисковать жизнью?
Беннет услышал мои слова. Он посмотрел на меня, умоляя:
– Ради Бога, Елена!
– Заткнись! – закричала я на него. – Ты именно такой и сам это знаешь.
Русский с интересом переводил взгляд с меня на Беннета и обратно.
– Хорошо, мисс Эстес, – заговорил он, отпирая клетку. – Ты убеждена, что он насильник и убийца. Докажи мне.
Кулак открыл дверцу и вытащил меня из шкафчика за раненную руку. Черные круги плыли у меня перед глазами, ноги подкашивались.
Он толкнул меня туда, где лежал и истекал кровью Беннет. Его кожа была белой как полотно и блестела от пота. Он впадал в шоковое состояние. Кулак еще раз ударил его ногой по ребрам.
– Перевернись! На спину!
– О, боже. О, боже, – стонал Беннет. Когда он лег на спину, из уголков его глаз бежали слезы. Кулак вложил мне в руки болторез, затем вытащил из кобуры на поясе пистолет 38-ого калибра и приставил к моей голове.
– Хочешь справедливости, мисс Эстес? – спросил он. – Жаждешь мести? Я хочу отомстить. За Ирину. Воздай ему по справедливости, как того заслуживает насильник – кастрируй его.
Болторез был тяжелым. Острые металлические щипцы зависли над гениталиями Уокера. Холодная сталь пистолета упиралась мне в висок.
– Какая-то проблема, мисс Эстес? – шепнул Кулак.
– Нет, – откликнулась я. – Я очень долго ждала этого момента.
Беннет плакал, бормоча мое имя и повторяя «пожалуйста» снова и снова.
– Просто… немного кружится голова, – промямлила я, качнувшись в сторону Кулака.
– Сделай это, – приказал он.
Я притворилась, будто безуспешно пытаюсь развести ручки болтореза.
– У меня действительно нет сил, – пожаловалась я.
– Сделай это! – выкрикнул он. – Сделай!!!
Внезапно я упала на колени и двинула локтем в пах Кулаку.
Когда русский согнулся пополам, я заехала ему ручками болтореза с такой силой, какую мне дал всплеск адреналина. Одна рукоятка ударила ему по лицу, разбив скулу, другая зацепила нижнюю челюсть. Его голова дернулась назад, рука с пистолетом взмахнула вверх.
Оружие выстрелило, пуля пролетела через помещение и с громким хлопком попала во что-то металлическое.
Кулак взмахнул пистолетом вниз, на меня.
Я врезала ему болторезом по ноге, он упал на колени и снова выстрелил.
Я старалась отползти назад, подальше от него, когда Кулак опять попытался в меня прицелиться.
Ткнув его болторезом, мне удалось попасть ему по запястью.
Пистолет снова выстрелил.
Я нырнула вправо. Теперь русский кричал, в слепой ярости, бешено вращая глазами.
– Кулак! Стоять!
– Офис шерифа!
– Не двигаться!
– Брось пушку!
Я услышала крики и выстрелы, которые незамедлительно последовали.
Сверху на меня попаìдали кровь и кусочки плоти.
Тело Алексея Кулака дернулось и извернулось в мою сторону.
Он выглядел удивленным. Шокированным.
В следующее мгновение свет в его взгляде потух, ярость исчезла, и тело рухнуло поперек ног Беннета Уокера.
Помогая себе одной рукой, я отползла в сторону. Меня била сильная дрожь, сердце бешено стучало, в ушах звенело. Я лежала на холодном бетонном полу. Не дальше чем в двух метрах на меня таращился Беннет Уокер. Его широко раскрытые глаза не мигали.
Один из выстрелов Кулака попал ему в лоб.
Беннет был мертв.
Лэндри бежал через гараж и во все горло выкрикивал имя Елены, зная, что вероятно она не сможет его услышать. Выстрелы все еще гремели у него в ушах. Он едва слышал собственные мысли.
– Елена! Елена!
Она не шевелилась, глядя в пустые и безжизненные глаза Беннета Уокера.
– Елена!
В следующую секунду он был рядом, на коленях, наклонялся к ней, вытирая брызги крови и ошметки с ее лица, надеясь на Бога, чтобы ничего из этого не принадлежало ей. Его руки тряслись.
