— И где он, как ты думаешь?
— Не знаю. — Он нахмурился и поджал губы, словно чем-то встревоженный. Потом прикусил нижнюю губу и шмыгнул носом. — Папаша с меня шкуру сдерет, если с ним что-то стрясется.
— Не придумывай себе проблем, — сказал Макфи. Он не сомневался, что их и так уже достаточно.
В желудке у Рида бурчало. Пищевод сжигала кислота. Он посмотрел на часы и понял, что возится с бумагами, электронной почтой и прочей рутиной с тех пор, как они с Морисетт утром вернулись с кладбища. На завтрак был только кофе, обеда не существовало, а он с шести на ногах. Сейчас уже без пятнадцати три. Пора прерваться. Он покрутил шеей, чтобы хрустнуть позвонками и расслабить плечи. Интересно, когда он последний раз занимался в спортзале? Неделю назад? Десять дней? О черт, наверное, дольше. Вечером, что бы ни случилось, он натянет форму и отправится в старый спортивный клуб, где спаррингуют боксеры, лязгают штанги, а к стропилам поднимается запах мускуса и пота. Это был не типичный современный клуб с электронными беговыми дорожками и степперами, которые считают пульс, сожженные калории и пройденную дистанцию. Ничего подобного. Здесь придерживались старой школы. Вес, вес и еще раз вес. Хочешь бегать — бегай трусцой. Хочешь нагрузить верхнюю часть тела — дерись с мешком, бей его, чтобы избавиться от накопившейся агрессии, а если нужно двигаться быстрее, работай с грушей.
Настоящие мачо надевали перчатки, вставляли капу и шли на ринг, а остальные посетители смотрели на них и периодически делали ставки. Не то чтобы это было законно, но что с того? Рид и кое-кто еще в управлении предпочитали смотреть на ставки сквозь пальцы. Он вообразил, как на этих щербатых цементных полах или за раздолбанными раздевалками заключают сделки наркодельцы, но он не видел, чтобы тут покупали метамфетамин, кокаин или стероиды. Пока не видел. И надеялся, что не увидит никогда.
Вытянувшись в кресле, он обдумывал записку, которую получил утром. Письмо, возможно, послал очередной придурок, который решил прославиться, выводя из себя полицию. Конверт послали Риду, потому что он — самая легкая мишень: после дела Монтгомери его хвалили больше всех в управлении.
И это бесило.
Он залез в верхний ящик стола, вынул флакончик с антацидом и запил остатками кофе две таблетки. Зазвонил телефон — наверное, в сотый раз за день. Он поднес трубку к уху:
— Детектив Рид.
— Это шериф Болдуин, графство Лампкин.
Рид выпрямился. Необычный звонок. Графство Лампкин за триста миль к северу. Но ему оно было знакомо. Слишком знакомо.
— Чем могу помочь, шериф?
— Я думаю, вам надо приехать сюда, и прямо сейчас.
— Мне? — Желудок Рида словно завязался узлом — так всегда бывало, когда он чувствовал неладное.
— Так будет лучше.
— Почему?
— Два парня охотились с собакой рядом с Кровавой горой. Одному, Билли Дину Делакруа, повезло, он подстрелил оленя. Пацаны побежали по его следу в ущелье. Нашли мертвого оленя на краю полянки. Но это не все. Они наткнулись на нечто вроде могилы, земля была свежая, а их старая псина будто рехнулась. Один парень, брат Билли Дина, Прескотт Джонс, перетрусил и удрал, сказал, что увидел дьявола или еще кого-то, и пустился бежать тем же путем, каким они пришли. Билли Дин тоже испугался, решил, что у братца глюки, но через несколько минут вдруг занервничал и побежал за Прескоттом.
Вскарабкался наверх и тут услышал крик, от которого у него сердце в пятки ушло. Обогнул выступ и увидел, как этот Джонс летит вниз головой со скалы. Высота пятьдесят футов, никак не доберешься, так что наш Билли Дин побежал к папиному пикапу и позвонил по сотовому — а телефон не работает так высоко в горах. Так что ему пришлось немного проехать, пока связь не поймалась.
— Ничего себе. — Рид чертил каракули, записывал в блокнот имена ребят и ждал, когда шериф наконец подберется к сути.
— Как мы сейчас понимаем, ребята забрели туда, куда не следовало, может, слишком высоко. И у них то ли несчастный случай был, то ли один другого столкнул. — Он помолчал, видимо, чтобы закурить. Рид ждал. Все еще не понимал, почему же шериф ему позвонил. — Дело в том, что парень не соврал. В ущелье оказалась могила, недешевый гробик и все такое.
— Гроб?
— Да, кто-то взял на себя труд похоронить тела в палисандровом ящике.
— Тела? Больше одного?
— Ну да. Два, если точно. Один труп свежий, второй не очень… Так почему я вам звоню — мы думаем, что вы можете знать одну из жертв.
— Я? Почему? — Все мускулы Рида напряглись. Он перестал чертить загогулины.
— Мы нашли ваше имя в гробу.
— Что? Мое имя? — Шериф чокнулся, что ли? Его имя в гробу? Что это значит? — Прямо в гробу?
— Правильно. Записку для вас. Вместе с маленьким микрофоном.
— Шериф, подождите минутку. Записку для меня и микрофон нашли внутри гроба с двумя трупами в лесах, в трехстах милях от Саванны?
— Вот именно. В ящике проделана дырка, микрофон в углу, у головы жертвы, а записка в ногах, ее зацепили за обивку.
— Какие-то документы у жертв есть? — Голова шла кругом. Сначала странная записка с утра, а теперь эта новость о трупах в графстве Лампкин, в той части Джорджии, где он вырос… в том месте, о котором он предпочел бы забыть.
— Нет, очередные Джейн Доу. Наверное, вам стоит приехать и посмотреть. Я уже согласовал с полицией штата, вас доставят на вертолете. Основная бригада уже на месте, все изучают, но я, как увидел ваше имя на бумажке, решил, что вам лучше на это взглянуть.
Рид уже тянулся за курткой.
Около четырех Трина сказала:
— В графстве Лампкин какое-то громкое дельце.
Она возвращалась от автомата с запотевшей бутылкой диетической колы. Из скрытых динамиков в редакции «Саванна Сентинел» доносилась инструментальная обработка мелодии Патти Пейдж. Никки размышляла, чем бы разбавить сухую статью о школьном совете.
— Насколько громкое? — Никки оторвалась от монитора компьютера. Она интересовалась любыми новостями, даже несмотря на то, что графство Лампкин лежит далеко к северу от Атланты, у границы с Каролиной.
Трина наморщила лоб.
— Я не знаю. Но раз в «Сентинел» заинтересовались, значит, дело довольно серьезное.
— Да? — Никки обратилась в слух.
— Я знаю только, что Мецгер так разволновался, что чуть не забыл позлорадствовать.
Норман Мецгер был репортером криминальной хроники в «Сентинел». Его имя красовалось рядом с заголовком почти каждой статьи, связанной с управлением полиции Саванны или другими управлениями штата. Он был не то чтобы плох, скорее, на взгляд Никки, бесполезен, и, как выяснила Трина, обладал крайне преувеличенным самомнением.
— Он как раз хватал куртку и рычал на фотографа, чтобы тот пошевеливался. Когда я его спросила: «Где горит?» — он ухмыльнулся так, что Чеширский кот его бы убил, и сказал только: «В Далонеге». — Трина отвинтила крышку с бутылки и подняла брови. Глаза ее горели. — Я подумала, ты захочешь знать.
