Женщина протянула им поднос с серебряными браслетами.
– Сейчас я куплю тебе что-нибудь оригинальное, – пообещал Пол.
Внимательно изучив браслеты, он выбрал один, со сложным орнаментом, заплатил старухе и тут же надел браслет Лорен на руку.
– Надеюсь, хоть это тебя порадует. Мне очень жалко Тодда. Знаю, как много он для тебя значил.
Лорен хотелось рассказать брату об их с Тоддом планах, о том, что ей необходимо скрыться от отчима, но у нее не нашлось слов.
– Спасибо за браслет, – только и вымолвила она. Пол повел ее к киоску, где подавали холодные напитки. Сидя в тени, они наблюдали за суетой на площади.
– Мне кажется, гибель Тодда – это еще не все. – Пол не сводил с нее глаз. – Каждый раз, возвращаясь сюда, я тебя не узнаю.
– Это, наверное, потому, что я расту, – ответила она тихо.
«А ведь мне и вправду уже исполнилось семнадцать, – подумала Лорен. – Почти взрослая… Если удастся удрать от Руперта, скрываться придется совсем недолго – только до восемнадцати лет».
Подняв глаза, она увидела, что Пол смотрит на нее пристальнее, чем раньше. Он взял ее за руку, покрутил на запястье серебряный браслет.
– Ты можешь быть со мной откровенной, сестренка. Я ведь тебя люблю. Раньше у нас не было друг от друга секретов. Но после переезда в Марракеш ты стала какой-то замкнутой…
Лорен тяжело вздохнула. Как жаль, что она не может быть с братом до конца искренней!
– Я собиралась сбежать отсюда и выйти замуж за Тодда. Если бы он не погиб, я бы уже была во Франции.
– В семнадцать лет девушка еще не может выйти замуж. – Пол снисходительно улыбнулся. – И каким, интересно, образом ты собиралась покинуть Марокко?
– Тодд сказал, что в семнадцать лет уже можно получить разрешение на выезд. – Лорен оставалось скопить уже совсем немного денег на билет; она часто представляла себе, как садится в самолет, который навсегда унесет ее от Руперта Армстронга…
– Здесь не Англия, Лорен. В странах ислама у женщины нет почти никаких прав. Чтобы получить разрешение, тебе нужно было бы заручиться согласием члена семьи – и обязательно мужчины. Думаешь, Руперт согласился бы на твой отъезд? Не будь ребенком!
Луч надежды погас, она снова погрузилась в бездну отчаяния. Еще год мучений? Нет, она этого не вынесет! Лорен ухватилась за последнюю соломинку:
– А ты, Пол? Ты ведь тоже мужчина и член семьи. Дай мне разрешение!
– Прямо сейчас? К чему такая спешка? Тебе еще год учиться в школе. И потом – как ты будешь жить в Париже без всяких документов?
Лорен поняла, что все-таки придется все рассказать Полу: ведь, кроме него, ей никто не сможет помочь.
– Ты говоришь, что любишь меня, что я могу признаться тебе во всем… Так вот, я хочу уехать, пока не вернулся Руперт.
Лорен сделала глубокий вдох и выпалила:
– Иногда по ночам… Руперт приходит ко мне в комнату!
Она со страхом следила за реакцией брата. Глаза Пола, такие же синие, как у нее, сузились, но в них по крайней мере не было брезгливости по отношению к ней. И тогда Лорен рассказала ему все, ничего не утаив. Когда она закончила, взгляд Пола стал пустым. Ей даже показалось, он не до конца ее понял.
– Господи! – прошептал Пол после долгой паузы. – Почему ты раньше молчала?
– Я не хотела разрушать жизнь матери. Подумай: куда мы денемся, если она бросит Руперта? Она не сможет нас содержать. Ты не доучишься в Париже…
– Неважно. Я тебя люблю и больше не позволю этому подонку до тебя дотрагиваться!
Никогда еще Лорен не слышала в голосе Пола таких жестких нот. У нее навернулись слезы на глаза. Она поняла: что бы с ней ни случилась, брат всегда будет ей опорой.
Пол долго смотрел на пустые стаканы на столе, прежде чем придумал выход.
– Есть идея! – воскликнул он наконец. – Кажется, существует способ вытащить тебя из Марракеша. У меня в Париже есть приятель, Марсель, он изготовил фальшивое удостоверение для своей подружки-немки. С такой бумажкой ты бы могла там спокойно дождаться восемнадцатилетия. Главное – переправить тебя в Париж. Самое сложное – это объяснить матери, почему тебе необходимо уехать.
– Как раз нет! – возразила Лорен с деланной уверенностью.
Выслушав ее план, Пол покачал головой:
– Очень сомнительно. Мать не поверит…
– Поверит, если ты слово в слово повторишь ей то, что я тебе говорю.
– Может, лучше все-таки рассказать ей все как есть?
– Я боюсь, что она меня же и возненавидит. – Лорен вспомнила, как положила розу на сосновый гроб, в котором опускали в землю ее бабушку. Мать была «слишком занята», чтобы приехать на похороны. – Она не любила даже свою родную мать! Нет, придется нам позаботиться о себе самим.
– Пожалуй, ты права. Больше нам не на кого положиться.
– Самое главное – попасть во Францию, – повторила Лорен слова брата. – А потом ты скажешь матери, что я, например, сбежала с художником. На тебя ей будет не за что злиться, твоя учеба будет оплачиваться и дальше. Денег, которые тебе присылают, нам хватит на двоих – если, конечно, затянуть пояса…
По пути из Медины домой Пол предупредил Лорен:
– Ты не очень-то умеешь врать. Думаешь, справишься?
Она сразу вспомнила отца, который был беззаветно честным, но решила, что он одобрил бы ее замысел.
– При необходимости и я смогу соврать. Мать они застали в гостиной – облачившись в белый атласный халат, она просматривала «Еllе».
– Мама, у нас к тебе важный разговор, – прямо с порога начал Пол.
Каролина заложила страницу страусовым пером.
– В чем дело?
– У Лорен будет… – Пол потряс головой, изображая смущение. – В общем, Лорен беременна.
– Что?! – Мать вскочила и кинулась к Лорен. – Ах ты, потаскушка!
– Перестань, мама! – Пол встал между ними. – Что толку теперь ее ругать? Лорен знает, что совершила ошибку, но…
– Кто отец этого ребенка? Пусть женится!
Лорен мысленно попросила прощения у отца и у Тодда.
– Это невозможно, – с трудом выдавила она. – Отец ребенка – Тодд Хейли.
Каролина побледнела, как мел, и Пол усадил ее в кресло.
– Как видишь, это целая проблема. Надо устроить так, чтобы Руперт ни о чем не догадался.
– Да, – согласилась мать. – Если он узнает, то…
– Не узнает, – успокоил ее Пол. – Все можно устроить очень просто. Я увезу Лорен в Париж, а там мы сделаем то, что следует. Лорен снова будет здесь еще до возвращения Руперта. Он вообще не узнает, что она отлучалась.
– Руперт не примчался за тобой в Париж? – спросил Райан.
Он восхищался Лорен, мысленно аплодируя ее смелости: уже в семнадцать лет она сумела одержать важную победу. Значит, в ней и тогда таилась невидимая снаружи сила и решимость.
